Главная ОБЖ Выпускные квалификационные работы студентов. Образование, учёные степени и учёные звания

Выпускные квалификационные работы студентов. Образование, учёные степени и учёные звания

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. .

Валенти́на Никола́евна Ярская-Смирно́ва (род. 18 августа ) - советский и российский философ, социолог, доктор философских наук, профессор кафедры социологии и социальной антропологии Саратовского государственного технического университета имени Гагарина Ю. А. ; Заслуженный деятель науки РФ (1997), почётный работник высшего профессионального образования России.

Валентина Ярская-Смирнова
Ярская-Смирнова Валентина Николаевна
Дата рождения	18 августа (1935-08-18 ) (83 года)
Место рождения	Свердловск , РСФСР , СССР
Страна	СССР СССР →Россия Россия
Научная сфера	методология науки , время и пространство социальных изменений, конструирование этнического неравенства, социальная эксклюзия, социальная интеграция , социальная политика и социальная работа , молодёжная политика и молодёжные субкультуры, социология образования и занятости, дискриминация и насилие
Место работы	Саратовский государственный технический университет имени Ю. А. Гагарина
Альма-матер
Учёная степень	доктор философских наук
Учёное звание	профессор
Известные ученики	П.В. Романов В.В. Печенкин Д.В. Зайцев Н.И. Ловцова М.Э. Елютина П.С. Кузнецов Ю.Г. Быченко Л.А. Фиглин И.Ю. Суркова В.В. Кочетков Ю.И. Тарский Л.С. Яковлев Т.И. Черняева Л.И. Константинова Е.Р. Ярская-Смирнова В.В. Щебланова Э.К. Наберушкина
Известна как	основатель Саратовской научно-педагогической школы социологии
Награды и премии

Биография

Валентина Николаевна Ярская-Смирнова (в девичестве - Серкова) родилась 18 августа 1935 года в г. Свердловске , окончила в 1959 году физический факультет . До 1965 года преподавала физику в школе и вузе, с 1965 по 1985 год - аспирант , ассистент, доцент , докторант, профессор Саратовского государственного университета им. Н. Г. Чернышевского (СГУ).

В 1968 году получила учёную степень кандидата философских наук (тема диссертации «Философское значение понятия инверсии времени в физике», защита в СГУ). В 1969 году присвоено учёное звание доцента.

С 1983 года - доктор философских наук (защита в , тема диссертации «Время и предвидение. Вопросы методологии»). Профессор (1984).

Научно-педагогическая школа

Учениками и соратниками научно-педагогической школы В.Н. Ярской-Смирновой являются доктора социологических наук П.В. Романов (1964-2014), В.В. Печенкин, Д.В. Зайцев, Н.И. Ловцова (СГТУ имени Гагарина Ю.А.), М.Э. Елютина, П.С. Кузнецов (НИУ СГУ имени Н.Г. Чернышевского), Ю.Г. Быченко, Л.А. Фиглин, И.Ю. Суркова (), В.В. Кочетков (МГУ имени М.В. Ломоносова), Ю.И. Тарский, Л.С. Яковлев, Т.И. Черняева, Л.И. Константинова (), Е.Р. Ярская-Смирнова (НИУ ВШЭ), В.В. Щебланова (СГЮА), Э.К. Наберушкина (МГГЭУ) .

Библиография

(избранный список публикаций)

Ярская-Смирнова Е.Р., Ярская В.Н. Социальная сплоченность: направления теоретической дискуссии и перспективы социальной политики // Журнал социологии и социальной антропологии. 2014. Т. 17. № 4. С. 41-61
Ярская В.Н., Алёшина М.В. Дискурс сплоченности в инженерном образовании // Вестник СГТУ, 2014, выпуск 1.
Valentina Yarskaya, Natalia Shelyakhina. The issues of racist discourse in the modern Society // 5th International Congress on Interpersonal Acceptance and Rejection. Chisinau, Moldova 24-27 June, 2014
Ярская В.Н. Интеграция научных знаний в подготовке инженера: опыт двух технических университетов // Интеллигенция: естественнонаучные, социальные и гуманитарные знания на пути интеграции. М.: РГГУ, 2014. Под ред. Ж. Тощенко. С. 218-228
Ярская В.Н. Социальная инновация в инженерном вузе // Социальная политика в пространстве постсоциализма: идеологии, акторы, культуры. Сб. науч. статей Междун. научно-практической конференции «Социальная политика в пространстве постсоциализма: идеологии, акторы, культуры» / Под ред. Э. К. Наберушкиной, И. Н. Ивановой. Саратов: СГТУ. 2014. С. 6-14
Ярская В.Н., Божок Н.С. Перспектива поколения: движение исторической реконструкции // «Известия Саратовского университета. Новая серия». Серия Социология. Политология. 2014. Т. 14. (выпуск) № 2. С. 19-26
Ярская В.Н. Методология науки: время как метод // Поволжский торгово-экономический журнал. 2011, № 1. С. 12-17
Ярская В.Н. Инверсия времени как механизм памяти в контексте культуры // Власть времени: социальные границы памяти / Под ред. В. Н. Ярской и Е. Р. Ярской-Смирновой. М.: ООО «Вариант», ЦСПГИ, 2011. С. 5-18
Ярская В.Н. Темпорализм в политике социального государства // Вестник Саратовского государственного университета имени Гагарина Ю. А. 2011, № 4 (60), Выпуск 2. ISSN 1999-8341. С.312-320
Ярская В.Н. Турбулентное время нашей биографии // Экономика и общество в условиях глобализации: вызовы XXI века. Материалы Международной научно-практической конференции. Саратов: СГСЭУ, 2011.
Ярская В. Н. и др. Социальная политика современной России: социологический анализ тенденций инклюзии / Алешина М., Зайцев Д., Плеве И., Ярская-Смирнова Е. / Кол. мон. Под ред. Д.В. Зайцева и В. Н. Ярской. Саратов: СГТУ, 2010.
Ярская-Смирнова В.Н. Социальная инклюзия в молодежной политике // Поволжский торгово-экономический журнал // 2010. № 1. С. 63-74
Ярская В., Ловцова Н. Молодежная политика: разные и пока не равные // Журнал исследований социальной политики. 2010, № 2, том 8. С.151-165
Ярская В.Н. Конструирование образа России в иерархии культурных идентификаций // Образ страны и межкультурная коммуникация. Саратов: ПИ СГУ, 2009. С. 7-54
Ярская В., Ярская-Смирнова Е. Международные образовательные проекты в области социальной работы // Высшее образование в России. 2008. № 8
Ярская В.Н. Меня можно назвать агентом социального образования. Интервью В. Щеблановой // Социологический журнал. 2005, № 2. С. 157-174
Ярская В.Н. Противостоит ли нация насилию? // Журнал социологии и социальной антропологии. 2005. № 1. С. 24-40
Ярская-Смирнова Е.Р., Романов П.В., Ярская В.Н. Дискурсивное поле демографической политики. // Вестник Евразии. 2005, № 3. С. 151-172
Ярская В. Н. Экзистенциальные смыслы и гражданские перспективы социального образования // Журнал исследований социальной политики. Том 2. № 3. 2004. С. 347-362
Ярская В., Щебланова В., Суркова И. Социальная антропология насилия. Саратов: СГТУ, 2005. 160 с.
Ярская В., Печенкин В., Ежов О., Яковлев Л. Пространство и время социальных изменений. Москва-Саратов: Научная книга, 2004
Ярская В. Н. Проблемы детерминизма в свете структурного анализа. Саратов: СГУ, 1970 (20/0,8)
Ярская В.Н. и др. Социология молодежи в контексте социальной работы. Руководитель и соавтор проекта. Учебное пособие. Саратов: СТГУ, 2004. 300 с.
Ярская В.Н. Социальная политика, социальное государство и социальный менеджмент: проблемы анализа // Журнал исследований социальной политики. Том 1, № 1, январь 2003. С. 11-28
Ярская-Смирнова Е.Р., Ярская В.Н. «Не мужское это дело…». Гендерный анализ занятости в социальной сфере // Социологические исследования. 2002. № 6. С. 74-83 в соав.
Ярская В. Социальная политика, социальное государство и социальный менеджмент // Социальная политика и социальная работа в изменяющейся России / Ред. Елены Ярской-Смирновой и Павла Романова. М.: ИНИОН РАН, 2002
Социальная работа: методология, теория, технологии учебн. пособ. в двух частях / под ред Ярской В.Н. Саратов: ПМУЦ, 1998.
Ярская В.Н. Философские основания социальной работы // Теория социальной работы: Учебник / Под ред. Е. И. Холостовой. М.: Юристъ, 1998. С.93-110
Теория и практика социальной работы. Отв. ред. Ярская В.Н. Саратов: СГУ, 1995 (10)
Ярская В. Методология диссертационного исследования. В 2-х частях. Саратов: ПМУЦ. 2000
Народы России: возрождение и развитие /под ред. Ярской В.Н. Саратов: СГУ, 1991
Ярская В.Н. Время в эволюции культуры. Саратов: СГУ, 1989
Ярская В.Н. Научное предвидение. Саратов: СГУ, 1980
Ярская В.Н. Принцип развития. Саратов: СГУ, 1972
Ярская В.Н. Законы материалистической диалектики. Уч. пос. Саратов: СГУ, 1973 (4,5)
Ярская В.Н. Время и пространство: Учебное пособие. Саратов: СГУ, 1969 (4,5)
Ярская В.Н. Благотворительность и милосердие как социокультурные ценности // Российский журнал социальной работы. 1995. № 2
Ярская В.Н. Философско-социологическое исследование времени (Материалы совещания) // Вопросы философии. 1982. № 5 (0,6)
Ярская В.Н. Выступление на совещании по диалектическому материализму // Вопросы философии. 1982. № 6 (0,6)
Ярская В.Н. Развитие понятия времени // Вопросы философии. 1981. № 3 (1,3)
Ярская В.Н. Инверсия времени в структуре предвидения // Философские науки, 1980. № 5 (1,0)

 2001 г.

Е.Р. ЯРСКАЯ-СМИРНОВА

ПРОФЕССИОНАЛИЗАЦИЯ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ В РОССИИ

ЯРСКАЯ-СМИРНОВА Елена Ростиславовна – доктор социологических наук, профессор, заведующий кафедрой социальной работы Саратовского государственного технического университета.
Социальная работа, существующая за рубежом не одно десятилетие, в реестре службы занятости России отнесена к профессиям лишь с 1991 г. Функционалистский, атрибутивный и интерпретативный (или критический) подходы, используемые в настоящей статье, позволяют очертить различные аспекты ее профессионализации.

Функциональная социальная работа и дисфункциональное социальное окружение

Российская система социального управления сегодня впервые сталкивается с теми аспектами развития указанной профессии, которые

_______________

Работа выполнена при поддержке программы Исследовательской инициативы в сфере глобальной безопасности и устойчивости фонда Дж.Д. и К.Т.Макартур, грант №00-62616-000.

проявлялись в западных странах и подвергались там научной рефлексии на протяжении длительного времени. Поэтому зарубежный опыт изучения деятельности социальных служб, его социологические ракурсы оказываются полезными в исследовании процессов становления отечественной социальной работы.

Социологической литературой отражены разные взгляды на профессионализацию. Социологи функционалистского толка , осмысливая характер общественного разделения труда, ставят вопрос о том, какие социальные потребности удовлетворяются функциями профессий. Профессионализация здесь представлена как позитивный процесс, который, обеспечивая "общее здоровье социального тела" , способствует осуществлению социальных преобразований таким образом, чтобы социальный конфликт и дезинтеграция оставались минимальными .

С этой позиции сам факт наличия или отсутствия в обществе такой профессии, как социальная работа, определяет то, под каким углом зрения воспринимаются индивидом и государством социальные проблемы, формируются ли ценности гражданского общества. Она по определению играет роль посредника между индивидами, отдельными группами, частными и государственными организациями, и, как новая профессия и инновационная практика, связана с изменением жизненных форм, ценностей и профессиональных идентичностей. Зарубежная история профессиональной социальной работы исчисляется десятилетиями: ей уже более пятидесяти лет в Скандинавии и более ста – в США и Великобритании. Обновление социально-политических моделей, смена парадигм социальных исследований и коррекция дискурса социального равенства влекли изменение профессиональной идентичности социальных работников. Социальные работники реализуют сегодня свою профессиональную деятельность в разнообразных условиях, которые определяются факторами религии, этничности, культуры, языка, социального статуса, состава семьи и жизненного стиля клиентов, взаимодействуя с конкретными личностями и семьями, чьи жизненные шансы могут быть ограничены вследствие бедности, слабого здоровья, дискриминации и инвалидности.

В советскую пору некоторые функции социальной работы выполнялись организациями, находившимися в ведении четырех министерств - образования, здравоохранения, соцобеспечения и внутренних дел. Схожие функции брали на себя компартия, комсомол, профсоюзы, а также ряд общественных организаций (например, всесоюзное общество инвалидов). Вся эта система государственной и общественной поддержки была разобщенной и финансировалась по остаточному принципу, что существенно снижало ее эффективность. Последнее десятилетие минувшего века ознаменовано значительными изменениями в социальных отношениях, политике, экономике, культуре. Разлом нашего хозяйственного механизма вызвал резкое снижение качества бытия, ухудшение положения инвалидов и пожилых, многодетных семей, женщин и детей, обнажил прежние и привел к возникновению новых жизненных проблем. В ответ на эти изменения были учреждены новые образовательные программы и профессии из разряда помогающих или заботящихся, поскольку их предназначение – практическая помощь, забота о человеке. Среди таких нововведений – социальная работа, утвержденная в стране одновременно как вузовская специальность и профессиональная деятельность. В 1990-е годы быстрыми темпами развивается сфера социальных услуг в рамках министерства труда и соцразвития, министерство образования вводит должность социального педагога в общеобразовательную школу и специальные учебные заведения для детей-инвалидов, а министерство здравоохранения – социального работника клинического учреждения.

Профессиональная подготовка социальных работников ныне ведется 120 российскими вузами, включая пять частных. Уровень образования достиг высоких стандартов благодаря интенсивному внутрироссийскому и международному обмену, научной инициативе преподавателей. Это способствует формированию квалифицированных кадров. Однако профессионализация социальной работы тормозится некими параллельными процессами, или дисфункциями ее внутреннего и внешнего контекстов.

Во-первых, она затрудняется неадекватными финансовыми ресурсами на федеральном и местном уровнях, негативно влияющими на качество услуг и мотивацию сотрудников. Низкая зарплата в социальных службах снижает престижность этого вида профессиональной занятости. И хотя спрос на такого рода специалистов по-прежнему велик, статус вакансий оказывается чрезвычайно низким, затрудняя привлечение в этот сектор молодых и в хорошем смысле амбициозных людей.

Во-вторых, социальные службы находятся еще в начале своего пути, а само восприятие социальной работы во многом основано на воспоминаниях о далеко не лучших сторонах советского социального обеспечения. Да и на деле иные из них механически унаследовали кадровый состав, стиль руководства и организационную культуру бывшего собеса – мира безразличных чиновников, чьи функции требуют лишь общих бюрократических навыков, но не социально-ориентированной специальной квалификации, столь необходимой при анализе проблем, индивидуальной работе с клиентами или координации междисциплинарных услуг. Социокультурный контекст такой организации включал специфическую практику управления, контроля, в том числе способы профессионального отбора, найма на работу и организационной социализации. Тут царила жесткая иерархия, препятствующая творческому сотрудничеству и открытому, демократическому стилю работы, интересы клиента подчинялись порой устаревшим формализованным нормам и рассматривались "сверху вниз". Эта организационная "культура", унаследованная с советских времен, и по сей день сопротивляется инновативным процессам, подрывающим традиционные основания власти анонимной бюрократии, отчужденной от общественной эффективности реализуемых ею проектов, для которой процесс важнее результата . Мои наблюдения, относящиеся к середине 1990-х, фиксируют необычайное удивление сотрудников таких учреждений по поводу надобности профессиональной подготовки: "А зачем социальному работнику учиться в вузе пять лет, изучать медицину, психологию, право?.." (чиновник областного управления социальной защиты). У носителей подобной "организационной ментальности" размыты понятия о профессиональной этике , ими подчас используется язык, дискриминирующий клиентов. Правда, сейчас социальная работа претерпевает качественную трансформацию: накапливается знание, аккумулируется практический багаж, повышается интерес к профессиональному образованию и научным исследованиям, растет обмен теории и практики, налаживаются межведомственные и межсекторные связи.

В-третьих, не только организационная, но иной раз и более широкая культурная среда воспроизводит дискриминирующее, медикалистское отношение к социальным проблемам, отрицательно воздействуя на качество профессиональной деятельности социальных служителей. Такие установки проявляются в повседневной жизни, выступлениях масс-медиа, специальной литературе, образовательной сфере. Понятие дискриминационного языка очень новое для россиян, и люди не всегда распознают смысл социального принижения в тех словах и выражениях, которые можно прочитать, скажем, в специализированном журнале или учебнике, а затем использовать на практике. Мною уже приводились примеры дискриминирующих представлений об инвалидности, взятых из журнала "Социальная защита" и эйджистских установок учебного пособия по социальной геронтологии .

Один из важных аспектов развития рассматриваемой профессии – это движение от индивидуалистического, патологического определения инвалидности и старения к социальной модели, принимающей во внимание широкий современный взгляд, согласно которому социальная проблема конструируется обществом и переживается человеком . Вот почему социальный работник обязан анализировать социально-политический контекст жизненного опыта клиента, оценивать роль своей организации. По словам Н.Томпсона, "если специалисту социальной работы не удается распознать маргинальность позиции инвалидов в обществе, то есть риск оказания клиенту медвежьей услуги" . Очевидно, профессиональное образование необходимо не только для знания технологий практической деятельности и норм поведения на рабочем месте, оно дает возможность понять дискримининационность средств выражений, употребляемых научной и политической экспертизами.

В профессионализирующем социальную работу процессе важная роль принадлежит ученым и преподавателям, многие из которых обладают необходимой сегодня гуманитарной подготовка. И все же порой старые объяснительные модели воспроизводятся в академическом дискурсе, наполняемом формулами диамата. А иногда в поисках универсальной теоретической базы можно не заметить присущей социальной работе односторонности: ведь ей "нередко приходится иметь дело с социально дискриминированными людьми и группами, считающими себя несправедливо ущемленными (инвалиды, многодетные семьи, беженцы, безработные, одинокие престарелые, правонарушители, наркоманы). Работа с подобными группами очень сложна и не всегда удачна. Но владение социальным работником психологической информацией может ее упростить. Обычно социально дискриминированные группы ведут себя стереотипно – у них главным образом две линии поведения. Первая … характеризуется усилением конфликтности в межличностных отношениях, ослаблением внутригрупповых связей, девальвацией внутригрупповых ценностей, общей неудовлетворенностью группой, стремлением ее покинуть. Вторая связана с усилением внутригрупповой солидарности и сплоченности, укреплением межличностных связей, повышением удовлетворенности принадлежностью к группе, стремлением возвыситься над другими группами и людьми. Обе линии поведения носят деструктивный характер" . Некритичное усвоение теорий способствует стигматизации страдающих в обществе: им приписываются черты аномальных, девиантных, несчастных и опасных.

Четвертым и самым очевидным препятствием в профессионализации социальной работы выступает дефицит соответствующих знаний и необходимых приемов у практических работников. В ряде регионов негативно сказалась слабая связь университетских кафедр и отделений с организациями, осуществляющими социальную работу на практике. К сожалению, данную проблему не везде удается решить, даже задействуя систему связей "минтруда – Московский государственный социальный университет – филиалы МГСУ – местная администрация". По большей части создание в провинции московских филиалов наряду с имеющимися базовыми кафедрами и отделениями затрудняет профессионализацию социальной работы на местах, поощряя зависимость от центра. Ориентированные вышестоящими инстанциями на сотрудничество с филиалом московского вуза, работники социальных служб тем самым лишаются необходимых контактов с местной академической средой, где выращиваются кадры, проводятся исследования, происходит постоянное приращение знания по социальным проблемам.

Рассмотренную дисфункционность внешнего и внутреннего контекстов, характеризующих социальную работу правомерно перевести на язык организационного анализа как латентное состояние отдельного учреждения или всей системы социальной поддержки . Тогда к явным функциям социальной службы надо отнести удовлетворение потребностей получателей услуг, льгот и пособий, помощь людям, снижение риска оказаться задавленными трудными жизненными обстоятельствами. Это функции, демонстрирующие соответствие государственной политики международным нормам социального права, оправдывающие государственные расходы на социальные нужды и рабочие места, расширяющие пространство реализации профессиональных действий социальных специалистов.

Что стало с атрибутами?

В центре внимания атрибутивного подхода к профессионально компетентности находятся вопросы о том, является ли истинной профессией данный деятельностный вид, а также, каковы некоторые общие черты, отличающие профессию от не-профессий. Еще в 1915 г. А.Флекснером был предложен список атрибутов, по его мнению, отвечающих идеальному типу профессионала. С тех пор исследователи немало спорили по поводу них, создавали новые списки и долго не могли достичь консенсуса , стараясь представить профессионализацию как процесс, посредством которого некая разновидность занятий может с успехом претендовать на статус профессии и, следовательно, на награды и привилегии, соответствующие этому статусу . Так, А.Флекснер усматривал следующие признаки, определяюие наиболее важные профессиональные атрибуты: вовлеченность в интеллектуальную деятельность, предполагающую индивидуальную ответственность; привлечение науки и обучение в практических целях; применение знания технологий; самоорганизация; альтруистическая мотивация; наличие профессионального самосознания . Другой набор профессиональных признаков приводился Г.Миллерсоном: использование навыков, основанных на теоретических знаниях; образование и подготовка (тренинг) по этим навыкам; компетентность, удостоверенная экзаменами; правила поведения, которые утверждают профессиональную общность (и утверждаются профессиональным сообществом); исполнение услуг ради общественного блага; профессиональная ассоциация, которая организует своих членов .

Российская социальная работа как будто бы удовлетворяет почти всем этим критериям, однако при этом сферы образования и практики сосуществуют в ней довольно независимо друг от друга. Пока первая когорта студентов готовилась к профессиональной карьере социальных работников, собесовскими органами были открыты вакансии, заполнявшиеся людьми, не располагавшими соответствующим образованием - представителями бывшей номенклатуры, демобилизованными офицерами, безработными инженерами и учителями, словом, всеми теми, кто искал хоть какую-нибудь работу. Они-то и стали в новой России первым поколением "специалистов по социальной работе". Поначалу федеральное министерство оплачивало вузам интенсивные программы подготовки профессиональных социальных кадров. Но этот источник быстро иссяк, региональные бюджеты не располагают необходимыми ресурсами, и статистика по квалификации занятых в социальной сфере по сей день остается неудовлетворительной. По-прежнему это болезненная тема: ведь на должность врача, психолога или учителя вряд ли примут человека без "правильного" диплома, а вот социальному работнику такая "деталь", как профилирующий образовательный капитал, считается необязательной.

Те же, кто некогда случайно возглавили социальные службы, зачастую вообще не имели понятия об их подлинном назначении. И, если в начале 1990-х годов такое положение было более или менее терпимым, то ко времени первого выпуска бакалавров социальной работы ситуация многим представилась неадекватной. Тем не менее, коллективы во многих учреждениях уже сложились, была сформирована специфическая организационная культура, и вхождение сюда университетских выпускников расценивалось как внедрение инородного тела в устоявшийся организм, вызывая конфликт и отторжение новичка.

И еще один критерий: социальный работник ощущает принадлежность к группе профессионалов (специалистов) и укрепляет эту коллективную идентичность, входя в профессиональную ассоциацию. В каждой стране , где существует эта профессия, имеется национальная ассоциация социальной работы. У нас тоже были образованы даже целых три(!) профессиональные ассоциации, действующие на федеральном уровне, расширен выпуск периодических изданий, разработан, а затем обновлен этический стандарт, которому должна отвечать социальная работа. Отметим, что конференции по теоретическим и практическим вопросам, так же, как творчество ассоциаций, журналов и институтов, вносят весомый вклад в процесс ее профессионализации, осуществляя обмен информацией с региональными отделениями.

Популярность социальной работы как образовательной специальности доказывается высоким проходным баллом на вузовских вступительных экзаменах. Многие выпускники соответствующих отделений и кафедр устраиваются по специальности, работают в социальных службах, продолжают обучение в магистратуре и аспирантуре, становятся преподавателями, исследователями. Та часть выпускников, для которой размер зарплаты имеет большое значение при выборе места работы, оказываются в коммерческом секторе. Однако и здесь многие предпочитают работать с людьми, получают дополнительное образование менеджера. Тем временем социальные службы, реабилитационные центры, школы, больницы испытывают острую нужду в специалистах социального профиля. Только в соответствии с оценкой, данной Министерством труда и соцразвития, в 1997 г. потребность в выпускниках, избравших профессией социальную работу, составила 450 тысяч, тогда как вузы могли обеспечить лишь 6640 специалистов, т.е. 7% от спроса . В том же году в Пермской области из 1988 администраторов и работников социальных служб было 612 служащих с дипломом о высшем образовании , из которых 127 - с юридическим, 146 - с медицинским и лишь 14 - с социальным .

Если не забывать о том, что А.Флекснер предложил еще и профессиональное самосознание как признак профессии, то мы подойдем к одной из существенных проблем в развитии социальной работы. Имеется в виду неясность профессиональной идентичности. Эта проблема возникла главным образом в силу того, что практически одновременно свыше десяти лет назад в России появились "социальные работники" и "специалисты по социальной работе". К социальным работникам, помогающим одиноким престарелым и инвалидам, люди быстро привыкли, понятие "социальная работа" приобрело вполне конкретный смысл. Тогда как должность специалиста по социальной работе, рассчитанная на выпускника вуза, долгое время оставалась непознанной "вещью в себе", потому и появлялись такие химеры межкультурного перевода, как "педагоги-социологи", неизвестно чем занимающиеся – то ли социальной поддержкой студентов в сложных жизненных ситуациях, то ли помощью в организации сбора одежды для бедных детей. Похоже, не случайно в одной из российских телепередач о Германии в мае 2000 г. ведущая назвала "педагогами-социологами" социальных работников, которые организовывали молодежь в группы профессионально-технического обучения и театральной студии, где подростки приобретали навыки строителей, сами сочиняли и ставили пьесы. В другой программе теленовостей социальной работой названы действия подростков в Новосибирской области, помогавших пожилым сельчанам по хозяйству. Для страны с развитой традицией специализированных социальных сервисов было бы очевидно, что речь идет о добровольном труде - волонтерстве, которое формируют и реализуют специально обученные профессионалы. Наши же тележурналисты, не вдумываясь, соединили термины "социальная" (ориентированная на общественную пользу) и "работа" (труд), продемонстрировав свое невежество в понимании существа конкретной формы деятельности. Такая неточность ведет к нераспознаванию социальной работы общественным мнением, к размытости критериев профессиональной принадлежности и профессиональных достижений. А ведь для индивида принадлежность к той или иной профессии, достижение определенных результатов означают идентификацию с какими-либо значимыми целями, придающими смысл всей жизни.

Сам факт неопределенности в деятельностной характеристике социального работника указывает на слабую символическую влиятельность (зависящую от уровня групповой солидарности, профессиональной идентичности), свойственную институту социальной работы в современном российском обществе. Пока что этой влиятельности явно недостаточно, чтобы сформировать и последовательно укреплять в общественном сознании четкое и недвусмысленное представление о поле своей экспертизы. Во всяком случае, социальные работники не могут здесь конкурировать с такими новыми профессиями , как банкир, организационный консультант, маркетолог. Социальная работа у многих россиян в первую очередь ассоциируется с милосердием или благотворительностью от лица государства. Однако это профессия, тогда как благотворительность – внепрофессиональная деятельность, а милосердие – категория нравственности .

Напомним, что с точки зрения функционалистского подхода, профессионализация социальной работы является прогрессивным общественным фактором. Однако, используя лишь функционалистский подход, в первом разделе мы не могли ответить на вопрос, обладает ли социальная работа всеми теми атрибутами, благодаря которым этот вид занятий может быть определен как профессия. Именно атрибутивный метод предоставляет наблюдателю инструментарий оценки профессии и показывает сколь соответствует деятельность их носителей набору необходимых качеств. В то же время он не объясняет, почему между различными профессиональными группами возникают конфликты, особенно там, где стыкуются сферы ответственности или системы ценностей. Впрочем, сие относится уже к другой модели толкования. К ней и обратимся.

Определение границ социальной работы: символическая борьба за ресурсы

Так называемые негативные или критические теории профессионализации противостоят обеим предыдущим версиям, не соглашаясь с тем, что профессионалы действуют во имя общественного блага, и не считая возможным ограничиться фиксированным набором атрибутов профессионализма. Такая позиция выражена интерпретативным подходом к пониманию профессии. В соответствии с ним каждая профессия озабочена тем, чтобы удержать или захватить выгодное положение в стратификационной системе . Оттого профессионализация оказывается процессом создания и контроля рынка определенных услуг, предоставляемых данной профессией, а в конечном итоге стремлением к высокому статусу и восходящей социальной мобильности самих профессионалов . Этот подход, называемый еще профессиональным контролем, протекает из теорий конфликта и действия, рассматривающих общество как борьбу различных групп за соблюдение собственных интересов . Любая профессия пытается установить круг вопросов, относящихся к сфере ее компетентности, ограничивая профессиональный взгляд на мир и монополизируя профессиональное знание как собственность. Требование юридически подкрепляемого права на уникальную компетентность есть базовая стратегия профессионализма, а существенной его частью выступает контроль рекрутирования (профессионального отбора). Профессиональный статус гарантирует высокое материальное вознаграждение, что чревато серьезными конфликтами между профессионалами и теми, кто посягает на монополию их экспертных заключений.

Но вернемся к российской реальности. Как идентичность социальных работников представляется нашим академическим сообществом – университетскими преподавателями и исследователями? В одной из публикаций профессионально важными для социального работника качествами названы: профессиональная компетентность (широкие знания в области педагогики, психологии, юриспруденции, социологии); доброжелательное отношение к людям, их проблемам и ситуациям; организаторско-коммуникативные способности; морально-этический уровень; нервно-психическая выносливость . Как видим, в этот перечень входят свойства и требования, имеющие отношение к разнообразным профессиональным занятиям, а также рациональному поведению вообще, однако в нем отсутствует указание на знание теории и методов социальной работы. Иными словами, она в представлении авторов лишена собственного поля экспертизы и теоретической концептуализации.

В другом издании устанавливаются четкие границы профессиональной ответственности . Согласно этому источнику, психосоциальная помощь осуществляется психологом социальной службы при возникновении у клиента психологического дискомфорта (по внутренним или внешним причинам), социальному же работнику остаются лишь "элементы психосоциальной работы". Тем самым сужаются рамки использования выпускников вузовских отделений социальной работы, которых основательно готовят по теоретической и практической психологии. В этом определении со всей очевидностью проявляется властная интенция психологии конкурировать с социальной работой за арену реализации специальных знаний. Во многих странах психологи и социальные работники не конкурируют, а сотрудничают между собой и с другими специалистами (медиками, юристами, педагогами, социальными антропологами) в решении конкретных проблем ребенка, взрослого, семьи, группы или организации, а в Швеции "психосоциальная работа" и вовсе являет собой национальную модель социальной работы, опирающуюся на теорию систем и психодинамику. И все же представленная выше интерпретация имеет свое ситуативное объяснение: эксперты, видимо, хотят уберечь клиентов от неквалифицированного обращения со стороны тех сотрудников, кто не имеет профессиональной подготовки по социальной работе. Во всяком случае, этот пример наглядно иллюстрирует идею профессионального контроля: "Там, где разные профессии находят сходные сферы деятельности, их границы могут пересекаться, что выливается в конфликт. Это часто выражается в том, что разные профессии отличаются набором ценностей, при этом каждая группа настаивает на легитимности своей собственной теоретической парадигмы или методов работы" .

В последние годы у руководителей отечественных социальных служб наконец-то складывается понимание социальной работы как междисциплинарной практики, командного межведомственного взаимодействия. Вместе с тем социальная работа настойчиво стремится определить собственные границы среди традиционных и вновь возникших помогающих профессий. И поэтому, думается, во многом содействует интерпретативная парадигма с применением качественных методов оценки эффективности учреждений и организаций, входящих в социальную сферу .

Читая профессиональный опыт

Обсуждение профессионализации социальной работы затрагивает мало - разработанную область исследований повседневной рабочей рутины тех, кто представляет низовой уровень и на деле реально воплощает социальные программы и концептуальные инновации. Рассмотрим, как аспекты профессиональной деятельности осмысливаются и конструируются работниками социальных служб, проинтервьюированных в Саратове М.Ю. Горбуновой в ее диссертационном исследовании 1998 г. Группу давших глубинные интервью составили 20 женщин и один мужчина в возрасте от 24 лет до 51 года. Она включала пять начальников отделов, восемь специалистов по социальной работе и семь социальных работников, причем стаж работы респондентов на данной должности был от 2-х до 8-ми лет.

Не отрицая роли специальных знаний (медицинских, педагогических, юридических и психологических) информанты подчеркивали, что "очень здорово помогает житейский опыт" , что "нужны доброта и сочувствие к людям" . В своих отношениях с клиентами они ощущают моральный долг и эмпатию. Эмоциональность этого аспекта проявлялась и в том, как росло напряжение рассказываемого: "Мы как бы сами воспринимаем эту боль… каким ни был бы человек сильным, он все равно это все переживает" , и в том, насколько короткой воспринимается дистанция между специалистом и клиентом: "я так к ним привыкла, что уже не смогу без этих семей" . Консенсусный обмен с клиентами присутствует в контактах, что явствует из следующих фрагментов: "эта работа помогает самой выжить, преодолеть свои трудности "; "нравится мне с ними беседовать… я сама от них ума-разума набираюсь; "интересно приходить в эти семьи, общаться" ; "я тоже очень больной человек и с пониманием смотрю, как другие стараются выкарабкаться из этого положения" . Центральный мотив во всех интервью – желание быть полезным людям: "хочется помочь, сделать добро какое-то, пусть даже не материально, а чисто психологически" ; "пытаешься оставить след в сердцах людей"; "испытываешь большое удовлетворение, когда и мамы, и дети уходят от тебя с горящими глазами – это очень вдохновляет" . Говоря об общественном значении своей работы, респонденты выражали сожаление по поводу двойственности их статуса - социальная работа существует, она важна для общества, однако у него нет ни малейшей идеи об этом, а средства массовой информации хранят молчание: "Мало рекламы о нашей службе, о ней вообще почти ничего не знают" . Профессиональная гордость формируется в процессе социального признания , но как она может возникнуть, когда человек не всегда чувствует себя общественно востребованным вследствие того, что его профессия не достаточно оценивается обществом.

Повседневная социальная работа на Западе свидетельствует, успешная партнерская интеграция государственных и частных организаций социальных услуг предусматривает цикл практического обучения , которое вбирает конкретный опыт, рефлексивное наблюдение, теоретическую концептуализацию и активное экспериментирование, восприимчивое к специфическим профессиональным ситуациям. В этом плане у нас существенную помощь могли бы оказать совместные семинары исследователей, университетских преподавателей и работников занятых в соцслужбах. Для того, чтобы повысить свою эффективность, организации социальной работы могут строить деятельность на основе взаимного сотрудничества, осуществляя инновационные проекты и акции, обмениваясь опытом и идеями, отстаивая на местном и федеральном уровнях свои назревающие потребности.

В декабре 2000 г. на фокус-группе по проблемам развития саратовских социальных служб, проведенной кафедрой социальной работы СГТУ, вопросы профессионализма обсуждались директорами и руководителями отделов учреждений социальной сферы. Фокус-группа продемонстрировала широкие интерпретативные рамки профессионализма с позиции менеджмента. В частности профессионал должен обладать особой этикой поведения, быть в известном смысле "верующим" – искренним гуманистом, приверженным своему нелегкому, но благородному делу, уметь своевременно овладевать новой информацией. Участники фокус-группы выявили, что бытует практика оценивания "качества обслуживания и степени защищенности клиента", при которой рядовые сотрудники выносят оценки сами себе, а затем их работу оценивают непосредственные руководители. В , учреждение подвергается оценке местной администрацией и федеральным министерством. Причем, однако, не существует в этом четких индикаторов, а отсутствие внешней, независимой экспертизы не позволяет обнаружить слабые места, ведет к воспроизводству стереотипных приемов в работе и затрудняет поиск способов повышения профессионализма социальных сервисов. Пожалуй, университетские коллективы могли бы оказать необходимую помощь в исследовании качественности организации социальной сферы.

В наши дни по-прежнему актуальна задача сближения понятий "профессия социального работника" и "деятельность социального работника": в том, что первое понятие гораздо шире, чем второе, мы убеждаемся, когда сопоставляем требования к обязательному минимуму содержания и уровню подготовки бакалавров или специалистов социальной работы (Государственный образовательный стандарт высшего профессионального образования) с должностными обязанностями и квалификационными характеристиками специалиста, занимающегося социальной работой . Так, исходя из современного профессионального стандарта, утвержденного министерством образования России 10.03.2000 г., специалист по социальной работе не только ведет консультирование и оказывает специализированную помощь клиентам, но и "проводит исследовательско-аналитическую деятельность по проблемам социального положения населения с целью разработки проектов и программ социальной работы, участвует в организационно-управленческой и административной работе социальных служб и учреждений, содействует интеграции деятельности различных государственных и общественных организаций по оказанию необходимой социальной защиты и помощи населению".

Заключение

Функционалистский, атрибутивный и интерпретативный подходы, обсуждавшиеся нами, не являются изолированными друг от друга теоретическими перспективами. Напротив, каждая из них проливает свет на тот или иной аспект проблемы профессиональной идентичности специалиста социальной работы. Лишь в том случае, когда они применяются вместе, обеспечивается многостороннее видение такого вида занятий, который получает определение профессии. Стабильного состояния профессионализма тот или иной род деятельности достигает постепенно, лишь после того, как сформированы системы соответствующего образования и лицензирования, учреждены ассоциации и журналы, принят этический кодекс. Эти аналитические перспективы привлекают наше внимание к чертам ригидности и консерватизма, практикам власти и исключения, реализация которых в конечном счете конституирует профессию. В таком смысловом отношении профессионализация есть процесс успешного соревнования за символические и утилитарные ресурсы между сходными или пересекающимися занятиями.

В российской действительности мы не можем требовать от социальных работников, чтобы они немедленно стали такими, как хотят того теоретики. В то же время, можно думать, что наиболее подходящей моделью профессионализации для практикующих социальную работу в нашей стране предстает та, что делает акцент на важности обучающего опыта как средства оттачивания профессиональной компетентности. Модель рефлексивного практика необходима там, где "проблемы равенства, соблюдения прав и нон-дискриминации приобретают величайшую важность" . Такой тип профессионализма, доказавший свою адекватность задачам, выдвигаемых социальной работой во всем мире, предполагает комбинацию теоретического и практического знания, профессиональных ценностей, когнитивной и поведенческой компетентности в специфических обстоятельствах, требующих достижения взаимопонимания и договоренности. А необходимость партнерских отношений между образованием и практикой, как и между разными секторами социальной работы и прочих помогающих человеку профессий, теперь уже никому не нужно доказывать.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

См.: Parsons T. The Social System. London: Routledge and Kegan Paul. 1951.
См.: Durkheim E. Professional Ethics and Civic Morals. London: Routledge and Kegan Paul. 1957.
См.: Etzioni A. Modern Organizations. Englewood Cliffs, New Jersey: Prentice Hall. 1964.
Durkheim E. The Division of Labor in Society. 2d ed. New York: Macmillan Publishing Co., Inc., Free Press Paperback. 1933.
См.: Романов П.В. Социологические интерпретации менеджмента. Контроль, власть и управление в современных организациях. Саратов: СГТУ, 2000.
См.: Социол.исслед. 1999. №4; Социол.исслед. 2000. №7.
См.: Ярская-Смирнова Е.Р. Социальная работа в России: профессиональная идентичность // Социальные проблемы образования: методология, теория, технологии. Саратов: СГТУ, 1999.
Thompson N. Anti-discriminatory Practice. Mscmillan: Basingstoke. 1933.
Теория социальной работы / Под ред.Холостовой Е.И. М.: Юрист, 1998.
См.: Wolfensberger W. Human Service Policies: The Rhetoric Versus the Reality // Barton L. (Ed.) Disability and Dependency. London, New York: The Falmer Press, 1989.
См.: Greenwood E. Attributes of a Profession. In: M.Zald (ed) Social Welfare Institutions. London: Wiley. 1965.
См.: Freidso n E. Professional Dominance. Chicago: Aldine Publishing Company. 1970.
См.: Reeser L.C., Epstein I. Professionalization and Activism in Social Work: The Sixties, the Eighties, and the Future. New York: Columbia University Press. 1996.
См.: Millerson G.L. The Qualifying Association. London: Routledge&Kegan Paul. 1964.
См.: Жуков В.И. Социальное образование в России: опыт и проблемы // Социальная работа: опыт и проблемы подготовки специалистов М .:МГСУ, 1997.
См.: Реутов С.И., Замараева З.П. Подготовка специалистов для социальной сферы в Пермской области: опыт, проблемы, перспективы // Социальная работа: опыт и проблемы подготовки специалистов. М.: МГСУ, 1997.
См.: Шанин Т. Социальная работа как культурный феномен современности: новая профессия и академическая дисциплина в контексте социальной теории и политической практики наших дней // Взаимосвязь социальной работы и социальной политики / М.: Аспект-Пресс, 1997.
См.: Mills C.W. White Collar. New York: Oxford University Press. 1953.
См.: Larson M.S. The Rise of Professionalism. Berkeley, CA: University of California Press. 1977.
См.: Jones S., Joss R. Models of Professionalism, In: M.Yelloly and M.Henkel (Eds) Learning and Teaching in Social Work. London and Bristol, Pennsylvania: Jessica Kingsley Publishers. 1995.
См.: Полуэктова Н.М., Яковлева И.В. Проблемы диагностики профессионального соответствия социальной работе // Бюллетень Санкт-Петербургского государственного университета. 1994. Серия 6. Выпуск 3.
См.: Беличева С.А. Психосоциальная работа // Словарь-справочник по социальной работе. М.: Юрист, 1997.
См.: Hudson B. Michael Lipsky and Street-Level Bureacracy: A Neglected Perspective: A Neglected Perspective // Barton L. (Ed.) Disability and Dependency. London, New York: The Falmer Press, 1989.
См.: Kolb D.A. Experiential Learning. Englewood Cliffs, New Jersey: Prentice Hall. 1984.
См.: Топчий Л.В. Проблемы формирования профессионального мастерства специалистов по социальной работе // Работник социальной службы. 1997. №1.

доктор философских наук , профессор

— кафедра "Психология и прикладная социология" — Профессор

Научная тематика

Принципы, семантика и концепции социальной политики
Методология жизненного пути
Социальная стратификация по времени
Методология науки и научного (диссертационного) исследования
Социальная политика
Пространство и время социальных изменений
Теория социальной работы
Социология образования
Политика занятости
Социология молодежи и молодежные субкультуры
Актуальные проблемы современной науки
Социальные теории
Социальная антропология
История философии
Философия науки
Этносоциология
Проблема времени в философии и науке
Основы востоковедения
Образ России, культурная и социальная идентификация

Образование и карьера

1965-1985 – обучалась и работала в Саратовском государственном университете имени Н.Г. Чернышевского: Окончила физический факультет Саратовского педагогического института, обучалась в аспирантуре и докторантуре по специальности «Философия», являлась преподавателем, позже - профессором кафедры «Философия».

1968 – защитила диссертацию «Философский анализ инверсии времени» на соискание ученой степени кандидата технических наук. Присвоена ученая степень кандидата философских наук.

1968 – являлась преподавателем и руководителем исследовательских программ в Саратовском государственном университете имени Н.Г. Чернышевского.

1983 – защитила диссертацию «Время и предвидение: вопросы методологии» на соискание ученой степени доктора технических наук. Присвоена ученая степень доктора философских наук.

1984 – присвоено ученое звание профессора по кафедре «Философия» Саратовского государственного университета имени Н.Г. Чернышевского.

1985-2002 – руководила социологическим центром Саратовского государственного технического университета. В настоящее время является научным руководителем социологического центра.

1985-1991 – руководила кафедрой «Философия» Саратовского государственного технического университета.

1991-1997 – являлась заведующей кафедрой «Социальная работа» (сейчас – «Социология, социальная антропология и социальная работа») Саратовского государственного технического университета.

1988-1990 – руководила программами «Общественное мнение» и «Народы России» Саратовского государственного технического университета.

1989 – являлась организатором и научным руководителем Саратовского отделения ВЦИОМ.

1991 – назначена руководителем социологической группы Саратовского отделении РАН.

1992 – создала филиал кафедры «Социальная работа» в форме научного парка Поволжского межрегионального учебного центра (ПМУЦ) федеральной службы занятости.

1992-1996 – являлась председателем Саратовской областной ассоциации работников социальных служб.

1993-1995 – исполняла обязанности проректора по научной работе Поволжского межрегионального центра Минтруда Российской Федерации.

1995 – являлась научным консультантом Поволжского межрегионального центра Министерства здравоохранения и социальной поддержки Российской Федерации.

1997 – избрана на должность профессора кафедры «Социальная антропология и социальная работа» Саратовского государственного технического университета имени Гагарина Ю.А.

1997-1999 – являлась членом проблемного совета по философии и экспертного комитета по социологии при Министерстве образования Российской Федерации.

С 1998 года является руководителем социологической группы Саратовского отделении РАН.

2000-2005 – исполняла обязанности советника губернатора Саратовской области по социальной сфере.

2001 – назначена организатором научно-педагогической школы по социальным проблемам, руководителем магистратуры по социальной работе в СГТУ.

2001-2005 – являлась экспертом НФПК по социологии (программа «Совершенствование социально-экономического образования»).

2002-2004 – работала по совместительству в должности профессора Института бизнеса и делового администрирования (сейчас – Институт развития бизнеса и стратегий).

С 2002 года работает по совместительству в должности профессора Поволжского института управления имени П.А. Столыпина.

2005-2007 – занимала должность профессора СЮИ МВД (по совместительству).

С 2006 года является экспертом РФФИ по социальным наукам.

С 2008 года исполняет обязанности советника ректора СГТУ.

С 2016 года работает на кафедре «Психология и прикладная социология».

В 2017 году – под научной редакцией В.Н. Ярской опубликована коллективная монография «Социальное время как организатор сплоченности в контексте инклюзивной культуры: состояние, измерение, модель».

Руководит методологическим семинаром аспирантов и докторантов по социологии Саратовского государственного технического университета имени Гагарина Ю.А..

Подготовила к защите более 40 аспирантов и более 10 докторантов. В настоящее время руководит подготовкой 10 диссертаций.

Увлекается культурой Востока, иностранными языками (английский, немецкий, французский, китайский), ценит искусство, любит путешествия и собак.

Общественная деятельность

Активно занимается научной и общественной деятельностью: является руководителем социологической группы Саратовского отделения РАН, экспертом РФФИ; председателем докторского диссертационного совета по социологии СГТУ, членом докторского (объединенного) диссертационного совета по культурологии СГТУ, членом докторского диссертационного совета по философии СГУ имени Н.Г. Чернышевского, членом докторского диссертационного Совета по социологии ПИУ имени П.А. Столыпина; советником ректора, членом аттестационной комиссии при ректоре СГТУ, членом Совета Старейшин, членомколлегий Министерства занятости, труда и миграции, Министерства образования, Министерства социального развития, консультантом Поволжского межрегионального учебного центра Федеральной службы занятости, членом комиссии по вопросам помилования при губернаторе Саратовской области, членом редколлегии «Журнала исследований социальной политики» (ЖИСП), членом правления Центра социальной политики и гендерных исследований (ЦСПГИ).

Член редколлегий: Журнал исследований социальной политики, Поволжский торгово-экономический журнал, Право и глобальный социум.

Председатель Диссертационного совета по социологии Д 212.242.03 с 1992 - по 2016 г.

Эксперт: НФПК, РНФ, РФФИ, РАН, Аналитический Центр при Правительстве РФ

Организация научных российских и международных конференций, участие в конгрессах.

Состоит в различных профессиональных ассоциациях:

с 1975 года состоит в философском обществе СССР;
с 1990 года состоит в Российском обществе социологов (РОС) и в Российском философском обществе;
с 1993 года является членом международной Академии высшей школы (МАН ВШ);
с 1994 года является членом Российской Академии социальных наук и Международной Академии информатизации (МАИ);
с 1995 года является членом Российской Академии гуманитарных наук (РАГН);
с 1996 года является членом международной Академии акмеологических наук;
с 1997 года является членом Российской Академии социального образования (АСО);
с 1998 года состоит в Международной (ISA) и Европейской социологических ассоциациях
с 1999 года состоит в Международной федерации социальных работников и является членом Российской Академии наук высшей школы (РАН ВШ);
с 2002 года входит в сообщество профессиональных социологов (СоПСо);
с 2004 года входит в Европейскую социологическую ассоциацию (ESA).

Гранты

Является участником и руководителем различных программ и грантов:

РФФИ 2014-2016 Социальная сплочённость в российском обществе: состояние, измерение, модель. Проект № 14-06-00242, руководитель.
РГНФ 2014-2015 Принципы инклюзивной культуры в работе с молодежью: сравнительный анализ молодежной политики Российской Федерации и Республики Беларусь. Проект № 14-23-01012а(м), руководитель.
2012-2013 Инклюзия как фундаментальный принцип социальной безопасности: потенциал сплоченности в контексте модернизации социальной политики России, ДПННиТ, № 6.4199.2011,СГТУ-22 по госзаданию на оказание услуг, руководитель.
РНФ 2014-2016 Многообразие видов социокультурной сплочённости в условиях российских реформ: концептуализация и квалиметрия, исполнитель.
РГНФ 2013-2015 Передача знаний в системе высшего образования и развитие общества: сравнение социально-экономических условий России и Тайваня, Проект № 13-23-10002, исполнитель.
РГНФ 2013-2015 Профессиональная культура работников социальных служб: методология социально-антропологического исследования, исполнитель.
РФФИ, 2010-2012 , Здоровье населения и национальные реформы: социально- антропологический анализ, Проект № 10-06-00315-а, руководитель.
Темпус 2009-2012 Совершенствование образования по социальной работе, исполнитель.
2008-2009 – научное руководство, разработка и реализация работ по гранту СГТУ «Инклюзия в социальной политике Саратовского региона»
2008-2009 – участие в гранте РГНФ «Позитивный образ России как фактор стабильности многополярного мира», «Образ России в Юго-Восточной Азии»
2008 – участие в программе Минобрнауки РФ «Совершенствование социально-правовых механизмов и методических основ профилактики социального сиротства»
2008 – участие в программе Минобрнауки РФ «Доступность услуг дополнительного образования для молодых инвалидов»
2006-2008 – участие в работе по гранту Минобрнауки РФ «Развитие научного потенциала высшей школы»
2006-2008 – участие в гранте РГНФ «Формы и методы формирования положительных представлений о России у современного молодого поколения азиатских стран: культурно-образовательный и антропологический аспект (анализ опыта работы в Китае и Монголии)»
2006-2007 – участие в программе поддержки гражданского общества «Диалог»
2006-2007 – участие в работе по гранту фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров «Социальная политика в трансформирующемся обществе»
2005 – руководство разработкой и подготовкой к изданию учебной монографии «Пространство и время социальных изменений» по гранту Национального Фонда подготовки кадров (NTF)
2004 – участие в работе по гранту фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров «Политика инвалидности: стратегии социального гражданства инвалидов в современной России»
2003-2004 – участие в программе по развитию образования по социальной работе в Узбекистане по гранту Института «Открытое общество», Фонда Содействия
2002-2003 – участие в работе по гранту фонда Форда «Изучение барьеров получения высшего образования для инвалидов»
2002 – участие в работе Независимого Института социальной политики «Доступность высшего образования для инвалидов»
2000-2004 – участие в программе TEMPUS-TACIS «Развитие профессионального образования по социальной работе в России».
2000-2002 – обучение в рамках программы TEMPUS на факультете социальной политики и социальной работы Бирмингемского университета (Великобритания)
1997 , 2000 – обучение в рамках программы TEMPUS на факультете социальной работы Гетеборгского университета (Швеция)
1995-1997 – соруководство работой по гранту Айрекс «Специальное образование и услуги социальной работы для детей с ограниченными возможностями в России и США»
1994-1995 – участие в программе TEMPUS-TACIS по совершенствованию образовательных программ и преподавания социальной работы

Награды

Неоднократно награждалась за заслуги в науке и образовании:

2016 - Диплом РОС за первое место в конкурсе монографий;
2015 - Золотая медаль Российского общества социологов;
2015 - Благодарственное письмо Саратовской областной Думы;
2015 - Благодарственное письмо Губернатора за активную работу в Комиссии по вопросам помилования;
2015 - Почётная грамота Министерства социального развития Саратовской области;
2015 - Благодарность Министерства занятости, труда и миграции области;
2015 - Благодарственное письмо Министерства образования Саратовской области;
2013 - Почетный работник Саратовского государственного технического университета имени Гагарина Ю.А.;
2013 - Почетная грамота Министерства занятости, труда и миграции области за участие в разработке Концепции миграционной политики в Саратовской области на период до 2015 года;
2013 - Почетная грамота Министерства социального развития Саратовской области за участие в исследовательских социальных проектах и подготовке кадров для социальной сферы региона;
2013 - Почетная грамота Министерства образования Саратовской области за многолетнее сотрудничество;
2012 - Заслуженный деятель Российского общества социологов;
2008 - Нагрудный знак 50 лет социологии в России;
2006 – нагрудный золотой знак Петра Великого за активную работу по становлению образования в области социальной политики и социальной работы;
2005 – нагрудный знак «Почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации» (№ 19784 от 19 июля 2005 г., № 587 / к-н);
2003 – почетный знак губернатора «За любовь к родной земле» (63 № 00813 от 1 декабря 2003 г.);
2003 – нагрудный знак 200 лет МВД России (№ 63-Н от 18 февраля 2003 г.);
1997 – почетное звание «Заслуженный деятель науки Российской Федерации» (№ 79732, указ Президента РФ № 736 от 19 июня 1997 г.);
1990 – медаль «Ветеран труда» (от 29 июня 1990 г.).

Основные публикации

Общее количество научных работ - 340, в научных журналах ВАК 20, в журналах, индексируемых РИНЦ - 88, за последние 5 лет: в журналах, индексируемых в международных базах): WebofScience - 5, Scopus - 4.

Сведения из научно-технической библиотеки СГТУ имени Гагарина Ю.А.

Ярская В. Н.Главная социальная инновация технического университета (из истории научной школы социологии в СГТУ имени Гагарина Ю. А.). // Инновационная деятельность. 2013. Вып. № 4 (27). №№ 4 (27). С. 121-132.
Ярская В. Н., Бабаян И. А.Культурные практики горожан на примере г. Саратова. // Социальное развитие города: дизайн инноваций: сб. ст. по материалам междунар. науч.-практ. конф., г. Саратов, 17 дек. 2012 г.. 2013. С. 81-99.
Ярская В. Н., Русакович Е. Ф.Время социальной работы: история одного документального фильма. // Поволжский торгово-экономический журнал. 2013. Вып. № 2. №№ 2. С. 89-95.
Ярская В. Н.Методология социальной работы: дискурс времени. // Отечественный журнал социальной работы. 2013. Вып. № 1. №№ 1. С. 74-80.
Ярская В. Н.Интеграция научных знаний в подготовке инженера: опыт двух технических университетов. // Интеллигенция: естественнонаучные, социальные и гуманитарные знания на пути интеграции. 2014. С. 218-222.
Ярская В. Н.Социальная инновация в инженерном вузе. // Социальная политика в пространстве постсоциализма: идеологии, акторы культуры: сб. науч. ст. по материалам междунар. науч.-практ. конф., г. Саратов, 22-23 нояб. 2013 г.. 2014. С. 5-9.
Ярская В. Н.Риск расизма в ситуации этнокультурных реалий. // Повседневная жизнь россиян: социологический дизайн: Дыльновские чтения: материалы междунар. науч.-практ. конф., г. Саратов, 12 февр. 2014 г.. 2014. С. 242-246.
Ярская В. Н., Алешина М. А.Дискурс сплоченности в инженерном образовании. // Вестник Саратовского государственного технического университета. 2014. Вып. № 74. №№ 74. С. 149-156.
Ярская-Смирнова В. Н., Черкашина Т., Суркова И. Ю., Сорокина Н. В.Критический анализ социальной политики на постсоветском пространстве: идеологии, акторы, культуры.. М.: ООО "Вариант"; ЦСПГИ, 2013.
Ярская В. Н., Бабаян И. В., Григорьева О., Зайцев Д. В., Ловцова Н. И. , Соколова Н., Пашинина Е. И., Печенкин В., Щеблонова В. В., Старик И. Н., Ярская В. Н., Зайцев Д. В.Политика занятости в региональном контексте социально-трудовых-отношений. Саратов: ИД "МарК", 2013.

Ярская В. Н.Калейдоскоп времени. Следы биографии. М.: ООО "Вариант", 2015.
Ярская В. Н., Кононенко Р. В., Абрамов Р. Н., Музалевский Н. В., Ярская-Смирнова Е. Профессиональная культура: опыт социологической рефлексии. М.: Вариант, 2014.
Бабаян И. В., Григорьева О., Зайцев Д. В., Ловцова Н. И. , Соколова Н., Пашинина Е. И., Правкина Я. Ю., Печенкин В., Щеблонова В. В., Старик И. Н., Ярская В. Н., Ярская В. Н., Зайцев Д. В.Политика занятости в региональном контексте социально-трудовых-отношений. Саратов: ИД "МарК", 2013.
Shelyakhina N. V., Yarskaya V.The issues Language Acculturation of Immigrants in Europe. // Abstracts 5th International Congress on Interpersonal Acceptance and Rejection, Chisinau, Moldova 24-27 June, 2014. 2014. С. 26-27.
Ярская -Смирнова В. Н., Печенкин В. В., Решетников Д. С.Визуализация сетевой структуры групповых отношений в контексте анализа социальной сплоченности. // Социология, методология, методы, математическое моделирование. 2014. Вып. № 39. №№ 39. С. 40-61.
Iarskaia E. R., Yarskaya V.Professionalization of social work in Russia: recent developments. // Proceeding ISA: Research Committee 52 professional Groups Newsletter, Nowemb. 2014. 2014. С. 49-55.
Ярская В. Н., Шеляхина Н. В.Специальные социальные сети в интернете с ограничением пользовательского интерфейса. // Вестник Саратовского государственного технического университета. 2015. С. 126-132.
Ярская В. Н., Пашинина Е. И., Медведев К. Е.Социальная сплоченность виртуальных сообществ в фокусе качественных методов онлайн исследования. // Вестник Саратовского государственного технического университета. 2014. С. 272-281.
Ярская-Смирнова В. Н.Историческое время фантомов. // Социально-гуманитарные знания. 2015. Вып. № 2. №№ 2. С. 283-294.
Ярская В. Н.Психический наркотизм как угроза социальной безопасности. // Российское общество в зеркале социологии (взгляд молодых ученых) : материалы Всерос. науч.-практ. конф. "Поведенческие зависимости в повседневной жизни: социальные проекции", г. Саратов, 11 дек. 2014 г. / СГУ. 2014. С. 22-31.
Ярская В. Н., Бабаян И. В.Инклюзивная молодежная политика нового поколения. // Вестник Саратовского государственного технического университета. 2014. С. 267-272.
Ярская-Смирнова Е. Р., Ярская-Смирнова В. Н.Социальная сплоченность: направления теоретической дискуссии и перспективы социальной политики. // Журнал социологии и социальной антропологии. 2014. Вып. № 4 (75). Т. XVII. №№ 4 (75). С. 41-61.
Ярская В. Н., Божок Н. С.Перспектива поколения: движение исторической реконструкции. // Известия Саратовского университета. Новая серия. Сер. Социология. Политология. 2014. Вып. № 2. Т. 14. №№ 2.
Iarskaia-Smirnova E. R., Yarskaya V. N. International Encyclopedia of the Social " Behavioral Sciences. Oxford: Elsevier, 2015.

Ярская В. Н., Ярская- Смирнова Е. Р.Инклюзивная культура социальных сервисов. // Социологические исследования. 2015. Вып. № 12 (380). №№ 12 (380).
Ярская В. Н., Пашинина Е. И.Калейдоскоп времени: новый темпорализм. // Социологические исследования. 2016. Вып. № 2 (382). №№ 2 (382). С. 159-161.
Yarskaya V. N.Y Temporal semantic distanciation in the field of social cohesion (an analysis of social networks). // Sotsiologicheskie issledovaniya. 2017. Вып. № 1 (393) . №№ 1 (393) . С. 14-24.
Ярская В. Н.Инверсия времени: небольшой экскурс в большую тему (размышления и воспоминания) = Time inversion: a small excursion into the great theme (reflections and memories). // Журнал социологии и социальной антропологии. 2015. Вып. № 3. Т. XVIII. №№ 3. С. 19-38.
Божок Н. С., Ярская В. Н.Путь к сплоченности как ресурсу взаимопонимания участников фестивалей исторической реконструкции. // Калейдоскоп времени: ускорение, инверсия, нелинейность, многообразие: сб. ст. по материалам Междунар. междисциплинарн. конф., Саратов, 25-26 сент. 2015 г. : электрон. изд. комбинир. распростр. / СГТУ. 2016. С. 103-112.
Ярская В. Н.Время как многоликий калейдоскоп: многообразие, нелинейность, инверсия. // Калейдоскоп времени: ускорение, инверсия, нелинейность, многообразие: сб. ст. по материалам Междунар. междисциплинарн. конф., Саратов, 25-26 сент. 2015 г. : электрон. изд. комбинир. распростр. / СГТУ. 2016. С. 10-30.
Ярская В. Н.Темпорализм социального государства. // Отечественный журнал социальной работы. 2015. Вып. № 4. №№ 4. С. 179-195 .
Ярская В. Н.Наркотизация как угроза социальной безопасности молодежи. // Антинаркотическая безопасность. 2016. Вып. № 1 (6). №№ 1 (6). С. 57-62 .
Ярская В. Н., Докторов Б. "Как у многих в те годы, мой путь в социологию был непростым: отправной точкой была философия". // Социологический журнал. 2015. Вып. № 4. Т. 21. №№ 4. С. 149-163.
Ярская В. Н.Инверсия времени как механизм памяти и сплоченности в контексте культуры. // Традиции и новации: культура, общество, личность: Тринадцатые Межрегиональные Пименовские чтения: сб. науч. трудов. 2016. С. 467-472.
Ярская В. Н., Калайджян А. А.Психологический дискурс темпорализма. // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2016. Вып. № 4 (72). №№ 4 (72). С. 232-236.
Ярская В. Н., Калайджян А. А.Социальное время в контексте исследования молодежи российского провинциального города. // Известия Уральского федерального университета. Серия 1: Проблемы образования, науки и культуры. 2016. Вып. № 22 (4). Т. 156. №№ 22 (4). С. 196-202.
Ярская В. Н.Темпорально-смысловая дистанциация в поле социальной сплоченности (опыт анализа социальных сетей). // Социологические исследования. 2017. Вып. № 1 (393) . №№ 1 (393) . С. 14-24.
Кононенко Р. В., Ярская В. Н., Ярская-Смирнова Е. Р.Профессиональный проект социальной работы в эпоху постсоциализма. // Помогающие профессии: научное обоснование и инновационные технологии: сб. трудов конф., г. Нижний Новгород, 15-16 сент. 2016 г.. 2016. С. 55-60.
Ярская-Смирнова В. Н.Мой добрый друг и соратник - защитник гуманитаризации образования. // Акмеологические векторы профессионализации личности в обществе вызовов и угроз: материалы всерос. науч.-практ. конф., г. Саратов, 27 апр. 2017 г.. 2017. С. 192-196.
Ярская-Смирнова В. Н.Антропология и социология города в дискурсе времени. // Урбанистика: опыт исследований, современные практики, стратегия развития городов: сб. докл. всерос. науч.-практ. конф., г. Саратов, 11-12 мая 2017 г. / СГТУ. 2017. С. 46.
Ярская-Смирнова В. Н.Путь к социологии не был простым. // Трансформация человеческого потенциала в контексте столетия: материалы междунар. науч.-практ. конф. в рамках III Всерос. науч. форума "Наука будущего - наука молодых", г. Нижний Новгород, 14-15 сент. 2017 г. : В 2-х т.. 2017. С. 89-95.
Ярская В. Н., Ковалев M. В.Темпоральность революции в дискурсе русской эмиграции. // Вестник Санкт-Петербургского университета. Социология. 2017. Вып. N 3. Т. 10. №N 3. С. 269-286.
Ярская В. Н., Любимова А. Д., Ярская Профессиональная культура работников социальных служб: социально-антропологическое исследование. М.: ООО "Вариант", 2015.
Ярская В. Н., Ловцова Н. И., Божок Н. С., Красильников П. А., Бабаян И. В., Калайджян А. А., Медведев К., Морозова С. , Ротман Д., Ручин А., Савич Н., Филинская Л., Любимова А. Д., Ярская В. Принципы инклюзивной культуры в работе с молодежью: сравнительный анализ молодежной политики Российской Федерации и республики Беларусь. Саратов: СГТУ; ООО "Вариант", 2016.
Дюндина М. А., Жеребятьева Е. А., Любимова А. Д., Ручин В. А., Ручин А. В., Смолина Е. С., Ярская В. Н., Ручин В. А., Пан ВэйхваПередача знаний в системе высшего образования и развитие общества. Саратов: СГТУ, 2016.
Орлов М. О., Заров Д. И., Ярская В. Н., Борщов А. С., Стеклова И. В., Устьянцев В. Философия времени. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2016.
Бабаян И. В., Божок Н. С., Зайцев Д. В., Ловцова Н. И., Любимова А., Пашинина Е. И., Печенкин В. В., Суркова И. Ю., Ярская В. Н., Ярская-Смирнова Е. Р., Ярская В. Социальное время как организатор сплоченности в контексте инклюзивной культуры: состояние, измерение. модель. Саратов: СГТУ, 2017.
Бабаян Инна, Божок Николай, Зайцев Дмитрий, Ловцова Наталия, Любимова Алена, Пашинина Екатерина, Печенкин Виталий, Суркова Ирина, Ярская Валентина, Ярская-Смирнова ЕленаСоциальное время как организатор сплоченности в контексте инклюзивной культуры: состояние, измерение, модель: коллективная монография. Саратов: Сарат. гос. техн. ун-т, 2017.
Божок Н. С., Зайцев Д. В., Кононенко П., Красильников П., Печенкин В. В., Суркова И, Ярская-Смирнова В. Н., Ярская-Смирнова Е., Ярская-Смирнова Социальная сплоченность как категория темпорализма в контексте современности. М.: Вариант, 2017.

-- [ Страница 1 ] --

Е.Р. Ярская-Смирнова

Э.К.Наберушкина

Social work with persons with disabilities

СОЦИАЛЬНАЯ РАБОТА

С ИНВАЛИДАМИ

Учебное пособие

Санкт-Петербург 2004

Рецензенты

Е.А.Маврина, доктор медицинских наук, профессор кафедры экономики

управления здравоохранения и медицинского страхования Саратовского

государственного медицинского университета

П.В.Романов, доктор социологических наук, профессор кафедры социаль ной антропологии и социальной работы Саратовского государственного технического университета Рекомендовано УМО по образованию в области социальной работы в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведе ний, обучающихся по направлению подготовки и специальности «Социальная работа»

Ярская-Смирнова Е.Р., Наберушкина Э.К.

Я77 Социальная работа с инвалидами. Учеб. пособие. Издание 2-е, пере работанное и дополненное. Санкт-Петербург: Изд-во «Питер», 2004. 316 с.:

ISBN 5-7433-1217- В книге рассмотрены наиболее важные теоретико-методологические вопросы социальной работы с инвалидами, обуждаются основные аспекты организации и планирования мер социальной политики в отношении дан ной категории граждан. Учебное пособие предназначается для студентов, магистранотов, аспирантов и специалистов в области социальной политики и социальной работы, специализирующихся в области социальной защиты инвалидов. Настоящее пособие подготовлено при поддержке Совместного Европейского проекта ТЕМПУС (Тасис) T_JEP 10808-1999 «Развитие про фессионального образования по социальной работе в России»

ISBN 5-469-00032-Х ОГЛАВЛЕНИЕ ВВЕДЕНИЕ................................................................................................... 1. ИНВАЛИДНОСТЬ И ОБЩЕСТВО....................................................... Определение инвалидности.......................................................................... История отношения общества к инвалидам................................................ Образы инвалидности в культуре.............................................................. Современные представления об инвалидности......................................... Статистика инвалидности........................................................................... 2. СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА В ОТНОШЕНИИ ИНВАЛИДНОСТИ. Формирование системы социальной защиты инвалидов.......................... Обязательства современного государства и общества перед инвалидами Нормативно-правовой контекст инвалидности......................................... Проблемы создания безбарьерной среды обитания.................................. Льготы и компенсации в системе социальной защиты инвалидов.......... Реализация инвалидами права на здоровье............................................... Жилищная политика в отношении инвалидов.......................................... Где должны обучаться инвалиды?............................................................. Инвалидность и занятость........................................................................ Финансирование социальной защиты инвалидов................................... 3. ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ С ПРОБЛЕМОЙ ИНВАЛИДНОСТИ.......................................................... Социальное обслуживание инвалидов..................................................... Типы учреждений для детей-инвалидов.

Понятие социальной работы..................................................................... Какие особенности семей с детьми-инвалидами нужно учитывать в социальном обслуживании?..................................................................... Системный подход в социальной работе................................................. с инвалидами............................................................................................. Технологии социальной работы с инвалидами....................................... Ранняя интервенция в системе социального........................................... обслуживания семей с детьми-инвалидами............................................. Оккупационная терапия как технология медико-социальной работы с инвалидами................................................................................................ Эффективность социального обслуживания инвалидов......................... 4. НЕЗАВИСИМАЯ ЖИЗНЬ ИНВАЛИДОВ КАК ЦЕЛЬ СОЦИАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ И СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ.............................................. Концепция независимой жизни инвалидов............................................. Центр Независимой жизни как модель социального обслуживания инвалидов.................................................................................................. Общественные организации инвалидов и задачи социального партнерства.................................................................................................................... Язык и этикет общения с инвалидами..................................................... Гендерный подход: социальное обслуживание мужчин и женщин с инвалидностью.......................................................................................... Формирование позитивного общественного мнения.............................. об инвалидах как задача социальной работы.......................................... Приложение 1............................................................................................ Жизненная история инвалида................................................................... Приложение 2............................................................................................ Федеральный Закон «Об основах социального обслуживания населения в Российской Федерации» от 10 декабря 1995 года N 195-ФЗ........................................................................................................ Приложение 3............................................................................................ Федеральный Закон «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» от 24 ноября 1995 г. № 181-ФЗ........................................... Приложение 4............................................................................................ Образец программы семинара по вопросам инвалидности и СМИ (один или два дня)............................................................................................... Приложение 5............................................................................................ Основы этикета в общении с инвалидами............................................... Приложение 7............................................................................................ Перечень законодательных, нормативно-правовых актов и нормативных документов, необходимых для руководства при разработке проектной документации на строительство и эксплуатацию объектов социальной инфраструктуры с учетом потребностей инвалидов............................... Приложение 7............................................................................................ Должностная инструкция социального работника................................. Приложение 8. Приказ «Об утверждении классификаций и временных критериев, используемых при осуществлении медико-социальной Экспертизы................................................................................................ Приложение 9. Российские организации инвалидов и стран СНГ (выборочный список)................................................................................ ВВЕДЕНИЕ Знание причин социального неравенства и способов его преодоления является важным условием социальной политики, выступает на современ ном этапе в качестве насущного вопроса в обсуждении развития всего рос сийского общества. Такие проблемы, как бедность, инвалидность, сирот ство, становятся объектом исследований и практики социальной работы.

Организация современного общества во многом противоречит интересам женщин и мужчин, взрослых и детей с инвалидностью. Символические ба рьеры, выстраиваемые обществом, сломать порой гораздо сложнее, чем физические препятствия, здесь требуется развитие таких культурных цен ностей гражданского общества, как толерантность, эмпатия, уважение че ловеческого достоинства, гуманизм, равенство прав.

В целом ряде зарубежных и отечественных учебных пособий дети и взрослые с инвалидностью показаны объектами заботы, неким обобщен ным грузом, который приходится нести заботящимся о них близким, об ществу, государству. Вместе с тем существует и другой подход, который привлекает внимание к жизненной активности самих инвалидов. Речь идет о формировании новой концепции независимой жизни при одновременном акценте на взаимную помощь и поддержку в совместном совладании с но выми испытаниями, вызванными инвалидностью. Эти работы основыва ются на так называемой социальной модели инвалидности, которая отсчи тывает свое начало с 1970-х годов с публикаций британских ученых – ак тивистов организаций инвалидов, а также американских исследований со циальных движений. В тот период авторы выступали против содержания инвалидов в интернатах и доказывали несостоятельность традиционных патерналистских установок, свойственных социальной политике. Данное учебное пособие развивает именно социальную модель и опирается на принципы независимой жизни инвалидов.

Пособие было создано в рамках международного проекта ТЕМПУС/Тасис Европейского Союза, который назывался «Развитие про фессионального образования по социальной работе в России». Источника ми послужили исследования, проведенные авторами, статьи и пособия, разработанные в Саратовском государственном техническом университете, предоставленные нашими зарубежными партнерами из Бирмингемского (Великобритания) и Гетеборгского (Швеция) университетов, а также мате риалы, опубликованные на сайтах организаций инвалидов в Интернет.

Учебное пособие включает теоретический материал, вопросы и зада ния для практических занятий, списки литературы. Пособие состоит из че тырех глав. Первая глава «Инвалидность и общество» раскрывает различ ные подходы к пониманию и определению инвалидности в истории обще ства и культуры. Современные представления об инвалидности показаны в аспекте противоречия между медицинской и социальной точками зрения.

Приводятся аргументы в пользу социальной модели объяснения инвалид ности. Здесь же рассматриваются проблемы формирования статистики ин валидности в современной России.

Вторая глава «Социальная политика в отношении инвалидов» посвя щена рассмотрению основных принципов, на которых базируются взаимо отношения инвалида и государства. Здесь рассматриваются основные вехи формирования системы социальной защиты инвалидов в России, совре менный нормативно-правовой контекст инвалидности. Особое внимание уделяется вопросам создания безбарьерной среды жизнедеятельности и за нятости инвалидов на основе анализа законодательства. Осуществляется анализ системы льгот и компенсаций, рассматриваются вопросы финанси рования социальной защиты инвалидов.

Третья глава «Социальные услуги для людей с инвалидностью» вклю чает обсуждение понятия социального обслуживания инвалидов в соответ ствии с законодательством, содержит описание задач и принципов соци альной работы с инвалидами. В социальном обслуживании необходимо знание особенностей семей с детьми-инвалидами. Социальная работа с ин валидами основывается на принципах системности, поэтому в учебном пособии приводится описание системного подхода и таких технологий в системе социального обслуживания, как ранняя интервенция и оккупаци онная терапия. Особое внимание уделяется проблеме образования инвали дов.

В четвертой главе «Независимая жизнь инвалидов как цель социаль ной политики и социальной работы» рассматривается концепция незави симой жизни, дается характеристика Центра независимой жизни как моде ли социального обслуживания, раскрывается роль социального партнер ства как ресурса независимой жизни. Самостоятельные разделы посвяще ны вопросам нондискриминации в социальной работе с инвалидами: речь идет о языке и этикете общения с инвалидами, а также гендерных аспектах инвалидности и гендерно чувствительной модели социального обслужива ния. В этой главе особое место уделяется проблеме формирования пози тивного общественного мнения об инвалидах посредством взаимодействия со СМИ. Рассматривается роль кино в преодолении негативных стереоти пов к инвалидам. В Приложениях помещены тексты и перечни норматив но-правовых документов, материалы о независимой жизни и правила об щения с инвалидами.

Надеемся, что и студенты, и специалисты социальной сферы, и сами инвалиды смогут почерпнуть из этого пособия ресурсы для развития но вых форм поддержки со стороны государственных и общественных орга низаций. Внимание к принципам независимой жизни инвалидов будет спо собствовать развитию профессии социальной работы.

1. ИНВАЛИДНОСТЬ И ОБЩЕСТВО Определение инвалидности. История отношения общества к инвалидам.

Образы инвалидности в культуре. Современные представления об инва лидности. Медицинская и социальная модели инвалидности. Инвалид ность: мифы и реальность. Статистика инвалидности Определение инвалидности Согласно российскому законодательству, инвалид – это «лицо, кото рое имеет нарушение здоровья со стойким расстройством функций орга низма, обусловленное заболеваниями, последствиями травм или дефек тами, приводящее к ограничению жизнедеятельности и вызывающее необходимость его социальной защиты». Ограничение жизнедеятельности определяется как «полная или частичная утрата лицом способности или возможности осуществлять самообслуживание, самостоятельно передви гаться, ориентироваться, общаться, контролировать свое поведение, обучаться и заниматься трудовой деятельностью».

Это определение сравнимо с тем, которое дается Всемирной организа цией здравоохранения:

Структурные нарушения (impairments), видимые или распо знаваемые медицинской диагностической аппаратурой, могут привести к утрате или несовершенству навыков, необ ходимых для некоторых видов деятельности (disability)… …что при соответствующих условиях будет способствовать социальной дезадаптации, неуспешной или замедленной соци ализации (handicap) Люди с ограниченными возможностями имеют функциональные за труднения в результате заболевания, отклонений или недостатков разви тия, состояния здоровья, внешности, вследствие неприспособленности внешней среды к их особым нуждам, из-за предрассудков общества в от ношении к инвалидам. Для того, чтобы снизить воздействие этих ограни чений, разработана система государственных гарантий по социальной за щите инвалидов. Социальная защита инвалидов – система гарантирован ных государством экономических, социальных и правовых мер, обеспечи вающих инвалидам условия для преодоления, замещения (компенсации) ограничений жизнедеятельности и направленных на создание им равных с другими гражданами возможностей участия в жизни общества.

Международное движение за права инвалидов считает наиболее правильным следующее понятие инвалидности: «Инвалидность - пре пятствия или ограничения деятельности человека с физическими, ум ственными, сенсорными и психическими отклонениями, вызванные су ществующими в обществе условиями, при которых люди исключаются из активной жизни» Таким образом, инвалидность - одна из форм соци ального неравенства.

Источник: Региональная общественная организация инвалидов «Пер спектива» http://perspektiva-inva.ru/publications-other-inostranets.shtm Благодаря новой государственной социальной политике, исследовате лям и социальным работникам, просветительской деятельности ассоциа ций, выступающих за соблюдение прав человека, постепенно происходят изменения, в том числе и в самом языке. Слово инвалид, буквально пере водимое с латыни как недействительный, неосновательный, за рубежом се годня уже практически выходит из употребления, люди избегают употреб лять такие "ярлыки", как глухой, слепой, заика, заменяя их сочетаниями "ослабленный слух (зрение, речевое развитие)".

В русском языке уже стало привычным называть человека с серьез ными нарушениями здоровья инвалидом. Сегодня именно это слово упо требляется для определения степени сложности заболевания и определения социальных льгот, предоставляемых в этом случае человеку. В то же время наряду с понятием «инвалидность» применяются и такие понятия, как ограничение возможностей, нетипичное состояние здоровья, особые по требности.

История отношения общества к инвалидам В истории отношение общества к людям с нарушениями развития бы ло неодинаковым. В средневековье господствовало представление о физи ческих дефектах как наказании за грехи или знаке причастности к злым духам. Это отношение часто вело к тому, что людей с физическими недо статками избегали и боялись, или расценивали инвалидов как "больных", причем наиболее приемлемым образом жизни больных были их заточение, изоляция, а не участие в работе и нормальной жизни общества. Вместе с тем, те или иные формы социальной помощи, защиты и заботы существо вали во все времена и у всех народов, отражаясь в верованиях, мировоз зрении или идеологии.

Однако, в рамках социальной политики идея социальной интеграции инвалидов начала широко реализовываться только в двадцатом столетии и прежде всего через защиту равных с другими прав для отдельных слоев общества. Инвалиды оказались последними в ряду тех, кто обрел на Западе равные со всеми права. Общество не сразу осознало, что нет смысла в де мократии, если существует социальная изоляция инвалидов. Этому осо знанию способствовали общественные движения, выступления ученых и активистов из числа инвалидов.

Целая волна исследований об условиях и последствиях заболеваний, о функционировании мозга прошла на Западе в период после Первой миро вой войны. Благодаря новому знанию изменилось отношение общества к инвалидам, укорененное ранее в непонимании и невежестве. Произошли изменения и в социальной политике, заключающиеся прежде всего в со здании системы услуг. Определенный шаг в признании прав и достоин ства инвалидов просматривается еще и в том факте, что на пост президента США был выбран Франклин Рузвельт, обе ноги которого были парализо ваны. Ветераны Второй мировой войны, ставшие инвалидами в результате ранений, также способствовали популяризации идеи человеческого досто инства, и многие двери открылись тем, кто раньше находился в изоляции.

В 1950-60 годы, возникнув в Швеции, в странах Запада распространя ется подход нормализации в социальной политике по отношению к инва лидам. Возможности для самостоятельного проживания постоянно увели чиваются. В большинстве современных жилищных проектов представлены так называемые групповые дома, где жильцы имеют общие расходы на пи тание, транспорт и дежурную помощь. Такие дома появились на Западе уже с начала 1970-х годов, вытеснив дома-интернаты для инвалидов.

Примерно с конца 1960-х – начала 1970-х гг. в США, Швеции и неко торых других развитых странах правительства под влиянием обществен ных движений инвалидов и проведенных исследований начали проводить в стране политику «деинституциализации». Речь шла о том, чтобы люди, содержавшиеся до того в закрытых учреждениях-институциях (интернатах, колониях, психиатрических госпиталях, детских домах), могли жить, по лучать лечение, проходить реабилитационные, коррекционные и образова тельные программы в более мягких условиях. Такие условия могли пред ставить приемные семьи, диспансеры, службы социально-психологической поддержки, добровольческие программы помощи и так называемые груп повые дома (малокомплектные интернаты на 8-10 человек, включая не большой персонал). В основе идеи групповых домов находилось гумани стическое убеждение, что люди с умственной отсталостью могут доста точно самостоятельно жить в общине, быть включенными в социальный мир.

В то время утверждались принципы защиты прав клиента и уважения человеческого достоинства, согласно которым людям следует жить и по лучать необходимые услуги (медицинские, образовательные, социальные) в наименее ограничивающем окружении. Ведь ни для кого не секрет, что у детей, большую часть времени проводящих в интернате, отсутствует лич ный опыт интимных, близких, человеческих отношений. Некоторые дети привыкают к тому, что к ним относятся как к беспомощным и неспособ ным, и демонстрируют соответствующие модели поведения, чтобы сни зить уровень требований, предъявляемых к ним.

Одним из важных понятий процесса деинституциализации было «до стоинство риска» - предположение, что те, кто высвобождается из-под строгой опеки, должны иметь право делать все, что и остальные люди, в том числе и случайные ошибки. Частично опыт взросления приобретается тогда, когда мы учимся на своих ошибках. На практике это право редко да ется тем, у кого есть умственная отсталость. Наблюдения привели к за ключению, что профессиональные работники, ухаживающие и работаю щие с этими людьми, сознательно или неосознанно относились к ним так, как будто те нуждались в постоянной защите от причуд системы социаль ного обеспечения, от жестокости «нормального» мира, от их собственных «нехороших импульсов». Люди с умственной отсталостью считаются очень сильно зависимыми от окружающих, и многие окружающие, осо бенно родственники, относятся к ним, как к детям. Однако в своих беседах с исследователями они рассказывали о своем недовольстве в связи с тем, что их не воспринимают как взрослых. Выводы ученых убеждают, что с людьми возможно и даже нужно вести открытые диалоги, начиная их с особым терпением и участием, желанием понять тот реальный контекст, в котором люди с умственной отсталостью проживают свою жизнь.

Современная эпоха устанавливает социальную справедливость и рав ноправие в качестве нравственных основ общества. Принципы уважения человеческого достоинства независимо от состояния физического и психи ческого здоровья, возраста, пола, вероисповедания и социального положе ния включают соблюдение прав человека, включая право на медицинское обслуживание, образование и труд1.

Образы инвалидности в культуре Особенно ярко проявляется меняющееся отношение общества к инва лидам в литературе и искусстве, в частности, в кино. Известны экраниза ции советских литературных произведений Н.Островского «Как закалялась сталь» (М.Донской, 1942), и «Повести о настоящем человеке» Б.Полевого (А.Столпер, 1948), которые представляют истории известных героев, за щитников Отечества, преодолевающих собственную неподвижность и пренебрежительное отношение общества. Фильм «Председатель»

(А.Салтыков, 1964) рассказывает о сопротивлении инвалида-фронтовика См.: Астапов В.М., Лебединская О.И., Шапиро Б.Ю. Теоретико-методологические ас пекты подготовки специалистов социально-педагогической сферы для работы с детьми, имеющими отклонения в развитии. М., 1995.

консервативным стереотипам (в главной роли – Михаил Ульянов). В фильме «Не могу сказать: прощай!» (Б.Дуров, 1982) главный герой, прико ванный к постели из-за травмы спины, переживающий переоценку соб ственных жизненных ценностей, кардинально изменив свой образ жизни и образ мыслей, все же с помощью друзей и любящей его женщины стано вится социально активным, придает своей жизни новый достойный смысл.

Героя фильма «Время отдыха с субботы до понедельника» (И.Таланкин, 1984) – безногого ветерана – вскоре после войны насильно отправляют на Валаам в дом-интернат. Однако, его воля не сломлена, и духовно он намного выше многих других персонажей фильма – здоровых, образован ных и хорошо устроенных в обществе.

Известные американские фильмы, где в качестве главного героя выве ден инвалид, это, например, «Человек дождя» (Б.Левинсон, 1988), «Рож денный четвертого июля» (О.Стоун, 1989), «Форрест Гамп» (Р.Земекис, 1994), «Великан» (П.Челсон, 1998). Франко-бельгийский фильм «День восьмой» (Ж. ван Дормал, 1996) – психологическая драма, прозванная ев ропейским «Человеком дождя». История путешествия переживающего се мейный кризис бельгийского бизнесмена Гарри в компании забытого соб ственной матерью Жоржа, диагноз которого – синдром Дауна. В процессе общения с открытым, искренним Жоржем в душе циничного Гарри проис ходят благотворные перемены, у него появляется шанс научиться пони мать и прощать ближних.

Как видим, в основном в героях кинематографа оказываются инвали ды-мужчины. Это происходит потому, что инвалидность здесь использует ся либо как инструмент для переделки «здорового, но неблагородного»

главного героя, либо как метафора преодоления бессилия, как образец мужества, как яркий пример конфликта мужественности и жалости. Имен но этот ролевой конфликт попадает в центр внимания массовой культуры, которая обращается к образу инвалидности, олицетворяющей слабость, за висимость, уязвимость, потерю мужественности. Персонаж Тома Круза в фильме «Рожденный четвертого июля» – это «классический» американ ский инвалид: молодой белый (европеоидный) парализованный ветеран войны, с трудом привыкающий к своей инвалидности, которая здесь ха рактеризуется в контексте импотенции или сексуальной неспособности, но впоследствии достигающий высокого социального статуса и признания, возвращает себе мужские качества активности, инициативы и контроля, участвуя в пацифистском движении.

Стереотипные образы женственности и инвалидности как пассивности усиливают друг друга, ассоциируясь с жалостью, бессмысленной трагеди ей, болью, святостью и бесплотностью. И, несмотря на то, что демографи ческая реальность характеризуется преобладанием среди инвалидов пожи лых женщин, подобные кинорепрезентации очень редки и в основном негативны: женщины-инвалиды считаются неадекватными как для эконо мического производства (традиционно более подходящего для мужчин, чем для женщин), так и для традиционно женских репродуктивных ролей.

Хотя негативный образ истерической женщины, как правило, нужный для того, чтобы оттенять выгодные стороны положительного персонажа мужчины, есть практически в каждом произведении кинематографа, филь мы, где главная героиня – это женщина, имеющая проблемы физического или психического развития, – довольно редки. Один из примеров – это картина «Другая сестра» (Г.Маршалл, 1999) – о любви и счастье, которого достойны все люди, невзирая на их умственные способности. «Оазис» (Ли Чан Дон, 2002) – корейский фильм о любви никому ненужного, простого, но благородного паренька к девушке с церебральным параличом, которую ее родственники не любят, но терпят ради хорошей квартиры. Фильм по тряс многих зрителей, а кинообозреватели продемонстрировали неспособ ность размышлять о тяжелых формах инвалидности и об инвалидах не как объектах жалости и насмешки, а как о субъектах собственной судьбы, о людях, исполненных достоинства и гордости. Поэтому многие критики по считали, что метафора оазиса использована режиссером в связи с понятием миража, чтобы показать невозможность и недостижимость счастья для тех, чье тело не соответствует никаким кано нам, кого общество воспринимает как изго ев. На самом деле, именно любовь стано вится оазисом для тех, кто используется окружением, кого не ценят и избегают род ные и близкие.

В июне 2002 г. в Московском Доме фотографии состоялась выставка работ из вестных европейских фотографов «Снимки, которых не хватало» 1. На этих снимках представлены образы инвалидов – художе ственные, глубоко философские, драматич ные или с юмором, но самое главное – непривычные, ломающие стерео типные представления об инвалидах как больных маргиналах и открыва ющие новые современные горизонты понимания инвалидности и обще ства.

Авторы, работы которых были представлены на этой выставке, вглядываются в индивидуальность инвалидов, избегая клише и штам пов, подтверждая тот факт, что в наше время отношение к человеку с умственными и физическими недо «Снимки, которых не хватало» http://www.mdf.ru/exhibitions/moscow/picturesnotsuffice/ статками кардинально изменилось. Современное цивилизованное обще ство приходит к пониманию того, что инвалиды вправе принимать полно ценное участие в социальной и культурной жизни.

Современные представления об инвалидности Современные представления об инвалидности можно условно разде лить на две группы – медицинскую и социальную. Первая точка зрения начинает объяснение инвалидности с того, что делает акцент на диагнозе органической патологии или дисфункции, приписывая инвалидам статус больных, отклоняющихся (девиантов), и приходит к выводу о необходимо сти их исправления или изоляции.

Иллюстрация первой точки зрения:

«инвалидность как болезнь или патология»

Невропатолог, у нее мы стояли на учете, вот она сказала, что мальчик ей не нравится, за ним надо понаблюдать. Наблюдались мы в течение трех ме сяцев, а в три месяца она еще даже и не поставила нам диагноз. Сказала, что в четыре месяца точно определю, что с ним. В четыре месяца она поставила ди агноз ДЦП у него, вот …. Я не знала что это такое, причем она мне сказала, что это диагноз - ДЦП - инвалид на всю жизнь. Причем такими словами сказа ла, что: не тратьте на него средств, он совершенно безнадежен, я Вам не со ветую никуда ездить. Причем я когда выходила из кабинета, Вы представляе те, что это для меня такое было, такие слова. Я говорю а чем же его, хоть чем-то можно лечить. Она говорит, ну, подавайте аминолон…. Вот, это бук вально ее слова. Вот и все, с этим я ушла из ее кабинета... (из интервью с мате рью ребенка-инвалида) На этом примере видно не только то, что диагноз ставится с запозда нием, что усугубляет проблемы ребенка и семьи. Главное – это отношение специалиста к ребенку с инвалидностью и его семье. В этом отношении отчетливо ощущается та стена, которая служит социальной изоляции ин валидов. Медицинская модель инвалидности очень распространена в об ществе, она порождает множество мифов, которые выстраивают барьеры между инвалидами и другими людьми. Реальность опровергает многие из этих мифов. В приложении приведена история Шамиля Шакшакбаева из Челябинска, которая иллюстрирует, как далеки порой общественные пред ставления об инвалидах от настоящей жизни.

Мифы… …и реальность Образ жизни инвалидов корен- Инвалиды посещают школы, женятся ным образом отличается от об- и выходят замуж, раза жизни других людей;

могут рожать или усыновлять детей, многие инвалиды не способны работают, имеют семьи, стирают, хо вступать в интимные отноше- дят в магазины, смеются, плачут, пла ния;

тят налоги, сердятся, имеют предрас инвалиды не могут быть роди- судки, голосуют, планируют и мечта телями;

ют, как все другие люди;

инвалидам всегда требуется многие инвалиды самостоятельны и помощь. способны сами помочь другим Сегодня готовятся законы об интегрированном обучении, работают центры реабилитации, что свидетельствует в пользу другого подхода. С этой точки зрения, состояние человеческого организма может быть по разному воспринято самим человеком и окружающими и иметь разные по следствия для участников взаимодействия в зависимости от их пола и воз раста, культурных традиций и социальных условий, то есть контекста рас сматриваемой ситуации.

Если это так, то инвалидность можно понимать не только как физио логическую патологию организма, дефект внешнего вида или поведения человека, но и как социальное определение, «ярлык». Этот ярлык - знание об инвалидности - может приклеить человеку какая-то конкретная соци альная система, в которой данное состояние принято считать отклонением от нормы. Изменив социальное окружение, перейдя в другую социальную группу, мы можем снять с себя этот ярлык или сменить его на другой, ко торый в меньшей степени будет ограничивать наши возможности.

Иллюстрация второй точки зрения:

«инвалидность как результат социальных отношений»

Американская исследовательница Джейн Мерсер провела в 1960-е годы ис следование в интернате, где содержались молодые американцы с умственной от сталостью. Простой анализ учетных карточек показал, что в интернате по про шествии некоторого срока лечения и обучения оставались пациенты из обеспе ченных семей, а представители бедных, малообразованных слоев, чаще всего эт нических меньшинств не только возвращались к родителям, но еще заводили свои семьи и работали.

Объясняя причины такого положения, Дж.Мерсер отмечает, что семьи от личались по следующим причинам:

во-первых, определение умственной отсталости богатыми семьями совпа дало с официальным диагнозом, поставленным врачом, и общепринятыми пред ставлениями о подобном диагнозе, тогда как бедные семьи о таком диагнозе могли и не слышать во-вторых, бедные семьи были более других уверены в том, что пациент может измениться – поправиться;

в-третьих, бедные семьи были глубоко убеждены в том, что человек сумеет жить в семье, в своей общине, вне интерната и, возможно, выполнять роль само стоятельного взрослого;

в-четвертых, семьи с высоким уровнем образования и дохода, как правило, сами привозили ребенка в интернат, а бедные семьи, напротив, выражали свое несогласие, когда врач ставил диагноз и советовал отправить ребенка в учре ждение. Женщина латиноамериканского происхождения заявила, что хотя ее сын не умеет читать и писать, он абсолютно нормален: ведь она сама не обучена грамоте. Как правило, в таких семьях диагностика умственной отсталости или других нарушений развития ребенка происходит с большим запозданием.

Что мы видим на этом примере? Получается, что инвалидность – это не какая-то раз и навсегда данная, зафиксированная, стабильная реаль ность, а такое положение дел, которое зависит от многих факторов, причем в первую очередь именно от социальных и культурных: от того, что тем или иным обществам и группам об инвалидности известно, какие суще ствуют критерии ее определения, как конкретные люди, семьи, специали сты, общество относятся к инвалидам, как в обществе распределены ре сурсы… Смысл понятия инвалидности меняется в зависимости от куль турных традиций и социальных условий, от пола, возраста и других ста тусных различий взаимодействующих между собой участников ситуации.

Социальные проблемы инвалидов следует рассматривать не с точки зрения патологии человека, семьи или группы, которых следует излечить или изоли ровать от общества.

Нарушение физического или психического развития, как и любое функциональное изменение организма, старение или болезнь, - это больше, чем просто медицинское явление. Как это нарушение отразится на самом человеке – ребенке или взрослом, мужчине или женщине, на его или ее се мье, других окружающих, зависит от того, насколько гуманно и цивилизо ванно общество в целом. Даже отношение к инвалиду в семье во многом может зависеть от отношения к нему в обществе. Вот почему ограничение возможностей следует понимать как процесс, в котором нарушения тело сложения, функций организма или условий окружающей среды делают де ятельность человека или функционирование его органов затрудненным или невозможным. Причиной ограниченных возможностей может стать, например, недостаток или несовершенство образовательных программ, медицинских и социальных услуг, необходимых конкретному ребенку.

Итак, представления об инвалидности можно отнести либо к меди цинской, либо к социальной модели. Медицинская модель зародилась в недрах систем здравоохранения и социального обеспечения (иногда ее еще называют «административной моделью»). Идеология медицинской модели оказывает определенное влияние на законодательство, социальную поли тику и организацию социального обслуживания. Вышеприведенные опре деления ВОЗ и определение инвалидности в законодательстве очень близ ки к этой модели, воплощая следующую схему: недуг – состояние здоро вья или диагноз (например, спинномозговая травма);

ограниченные возо можности – физические или функциональные ограничения (например, не способность ходить);

недееспособность (например, неспособность рабо тать).

Социальная модель инвалидности отсчитывает свое начало с 1970-х годов с публикаций британских ученых – активистов организаций инвали дов, а также американских исследований социальных движений. В тот пе риод авторы выступали против содержания инвалидов в интернатах и до казывали несостоятельность традиционных патерналистских установок, свойственных социальной политике.

Современная профессиональная социальная работа с инва лидами основывается на понимании инвалидности не как патоло гического состояния, но как процесса ограничения возможностей, при котором нарушения телосложения, функций организма или условий окружающей среды снижают активность человека и за трудняют его социальную деятельность. Причиной ограниченных возможностей может стать недостаток или несовершенство образовательных программ, медицинских и социальных услуг, не обходимых конкретному ребенку, подростку, взрослому человеку.

Различия медицинской и социальной моделей инвалидности Таблица Медицинская (административная) Социальная модель модель Происхождение Модель создана медиками и рассматри- Модель, созданная самими инвалидами, среди кото вает «проблемы» в жизни инвалидов рых есть исследователи и политические деятели, рас как результат их нарушения. сматривает проблемы инвалидов как результат отно шения общества к их особым потребностям.

Связь с недугом Рассматривает ограниченные возмож- Инвалидность следует рассматривать с учетом взаи или с другими ности в контексте взаимосвязи между мосвязи между отдельным человеком и его окружени людьми отдельным человеком и недугом. Цен- ем (как физическим, так и социальным). Ограничен тральной является идея непохожести ные возможности как проблема есть результат соци людей с ограниченными возможностя- ального, экономического и политического притесне ми на других людей. ния внутри общества.

Инвалидность Если человек по сравнению с другими Людей с ограниченными возможностями скорее нуж как частная или чего-то лишен и находится в невыгод- но рассматривать как притесняемую группу, чем как общественная ном положении, то для него эта ситуа- аномальную или трагическую.

проблема ция трагическая. Ограниченные возможности – это не «часть человека»

Ограниченные возможности являются и не его вина: человек может стараться ослабить по частью человека, принадлежат ему, яв- следствия своего недуга, но ощущение ограниченно ляясь его собственной проблемой и его сти своих возможностей вызвано не недугом, а отно собственной виной. шением людей, барьерами общественного устройства.

Создавая барьеры в зданиях и снижая доступность ра бочих мест или образования, создавая дефицит ин формации, общество делает людей инвалидами.

Продолжение табл. Медицинская (административная) Социальная модель модель Изменения Человек должен приспособиться к об- Должен меняться не только человек с ограниченными ществу, а если он не такой как все, то возможностями, но и общество, которое должно из он должен измениться, подвергнуться жить негативные установки, ступени и узкие двери, реабилитации, чтобы соответствовать помочь людям бороться с недугами и предоставить сложившимся представлениям о «нор- для всех людей равные возможности полноценного ме». участия во всех сферах жизни и видах социальной ак тивности.

Кто принимает Способности инвалида принимать ре- Люди с ограниченными возможностями должны быть решение шения тоже ограничены, поэтому инва- интегрированы в общество на их собственных услови лидам следует выполнять условия ях, а не приспособлены к правилам мира «здоровых»

большинства. людей.

Обучение инва- Должно существовать специальное Для учащихся со специальными образовательными лидов обучение, узко ориентированное на потребностями должен быть обеспечен максимально учащихся с ограниченными возможно- широкий доступ к общеобразовательной сети.

стями Статистика инвалидности В третьем тысячелетии население планеты должно осознать наличие инвалидов и необходимость создания для них нормальных условий жиз ни. По данным ООН, каждый десятый человек (более 500 млн. чел.) на планете имеет инвалидность, один из десяти человек страдают от физи ческих, умственных или сенсорных дефектов и не менее 25 % всего населения страдают расстройствами здоровья. Примерно, одна семья из четырех имеет в своем составе инвалида. По официальной статистике, в Китае насчитывается более 60 млн. инвалидов, что составляет 5% от численности населения, в США – 54 млн. инвалидов, что составляет 19%, в России сейчас 10 млн. инвалидов (около 7% населения). По оцен ке Агентства социальной информации, их не меньше 15 млн. Среди ны нешних инвалидов очень много молодых людей и детей.

В общем контингенте инвалидов мужчины составляют более 50 %, женщины - более 44 %, 65-80 % составляют люди пожилого возраста.

Наряду с ростом численности инвалидов прослеживаются тенденции качественных изменений их состава. В обществе вызывает озабочен ность увеличение числа инвалидов среди лиц трудоспособного воз раста, они составляют 45 % от числа первично признанных инвалида ми граждан. За последнее десятилетие опережающими темпами уве личивалось число детей-инвалидов: если в РСФСР в 1990 году на уче те в органах социальной защиты населения состояло 155,1 тыс. таких детей, то в Российской Федерации в 1995 году этот показатель возрос до 453,7 тыс., а в 1999 году - до 592,3 тысяч детей. Вызывает тревогу то, что, по информации Министерства здравоохранения Российской Федерации, ежегодно в России рождается 50 тыс. детей - инвалидов с детства. В последние годы наблюдается увеличение численности ин валидов вследствие военной травмы. В настоящее время их количе ство составляет почти 42,2 тыс. человек. Лица пенсионного возраста составляют 80 % от общего числа инвалидов, инвалиды Великой Оте чественной войны - более 15 %, инвалиды I группы - 12,7 %. II группы - 58 %, III группы - 29,3 %. Структура распределения инвалидности в связи с общим заболеванием в России следующая: на первом месте болезни сердечно-сосудистой системы (22,6%), далее следуют злока чественные новообразования (20,5%), затем травмы (12,6%), болезни органов дыхания и туберкулез (8,06%), на пятом месте – психические расстройства (2,7%). Распространенность инвалидности в целом выше среди городского населения по сравнению с сельскими жителями.

Наличие статистических данных о количестве инвалидов в стране, прогнозирование и выявление динамики роста численности инвали дов, причин инвалидности, разработка системы мер по её предупре ждению, определение возможных затрат государства на эти цели име ет важное значение. Настораживающими являются прогнозы динами ки роста численности инвалидов в мире, особенно активного трудово го возраста, например, в Канаде в течение ближайших 15 лет их число может увеличиться более чем в 2 раза. Рост инвалидов в международ ном масштабе объясняется как ростом самого показателя, свидетель ствующего об ухудшении здоровья жителей планеты, так и расшире нием критериев определения инвалидности, прежде всего по отноше нию к лицам пожилого возраста и в особенности к детям. Увеличение общего числа инвалидов во всех развитых странах мира и, особенно, числа детей-инвалидов поставило в число национальных приоритетов этих стран проблему предупреждения инвалидности и профилактики детской инвалидности.

Источник: Специальный доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации Права и возможности инвалидов в Российской Фе дерации 10 сентября 2001 го да http://www.ombudsman.gov.ru/docum/spinv.htm В узком смысле, с точки зрения статистики, инвалидом является че ловек, имеющий непросроченное свидетельство об инвалидности, вы данное в Бюро медико-социальной экспертизы (БМСЭ) или в лечебных учреждениях силовых ведомств. Подавляющее большинство таких лю дей состоят на учете в органах социальной защиты или в аналогичных структурах силовых ведомств как получатели различного рода пенсий, в том числе пенсий не по инвалидности, а по другим основаниям (чаще всего по старости).

В широком смысле в контингент инвалидов входят также лица, под падающие под установленное законом определение инвалидности, но в силу разных обстоятельств не обратившиеся в БМСЭ. Какие же это об стоятельства? Их можно разделить на два класса. Первый связан с разви тием здравоохранения и медицины, в частности, диагностики заболева ний и ее доступностью (например, несвоевременное выявление злокаче ственных новообразований). Второй – с мотивами человека в получении статуса инвалида. В настоящее время эта мотивация выше, чем в про шлом, когда ограничения для трудовой деятельности инвалидов были весьма существенны, а статус инвалида не столь выгоден.

Самым уязвимым звеном российской статистики остается тот факт, что она фиксирует численность инвалидов как получателей социальных льгот, а не как лиц, имеющих физические недостатки. С 1990 года наблюдается рост численности инвалидности, который достиг пиковых значений в 1995-96 гг. Рост числа инвалидов спровоцирован, скорее, не объективными (демографическими) причинами, а социально экономическими факторами, а именно - резким падением реальных до ходов на душу населения и сокращением возможностей занятости.

Трудности анализа проблемы инвалидности и реализации социальной политики в отно шении инвалидов связаны с тем, что инвалидность попа дает под наблюдение только при ее юридическом оформле нии. В России статистика ин валидности основана на под счете выплачиваемых пенсий по инвалидности, а единая надведомственная система ре гистрации и учета инвалидно сти отсутствует.

Увеличение инвалидности, с которой мы сегодня сталкиваемся, можно назвать ростом «накопленной» инвалидности. О чем идет речь? В течение длительного времени инвалидность не было столь необходимо оформлять, в то время как показатели заболеваемости и травматизма все гда оставались довольно высокими. Снижение шансов трудоустройства, ненадежность случайных заработков не могут не подталкивать граждан, имеющих основания для получения инвалидности, регистрировать инва лидность. Чтобы выжить в таких условиях, граждане прибегают к акку муляции всех доступных источников доходов, в том числе системы со циального обеспечения.

Динамика роста инвалидности в России характеризуется следующими показателями: по возрастной структуре преобла дают инвалиды в пенсионных возрастах;

по нозологии – наиболее часто инвалидность сопряжена с болезнями системы кровообра щения;

по тяжести – преобладают инвалиды второй группы.

Кроме того, если в 1980-х гг. сдерживающим фактором к оформле нию инвалидности были ограничения на работу для инвалидов 2-й и 1-й групп, то снятие этих ограничений не только стало прогрессивным ша гом в отношении признания инвалида как члена общества, но и повлекло за собой увеличение численности зарегистрированных инвалидов. По этому сегодня проблема роста инвалидности – это во многом шанс бед нейших слоев населения и прежде всего пенсионеров, безработных под держать свой уровень жизни. Среди впервые зарегистрированных инва лидов в 1990-е годы примерно половина – это лица пенсионного возрас та.

Еще одна причина резкого увеличения в 1995 году численности инвалидов – это результат вступившего в действие Федерального закона от 12.01.1995г., согласно которому участники войны, которые стали ин валидами вследствие ранения или по другим причинам, получили право на получение двух пенсий – по возрасту и по инвалидности. Всплеск первичной инвалидности сопровождался изменением ее возрастной структуры за счет притока лиц пенсионного возраста и длился ровно год, после чего все возвратилось к прежнему виду. Важным фактором можно признать и возможность получать повышенную пенсию и доплаты к пенсии для ветеранов ВОВ. Таким образом, рост инвалидности опреде лялся несколькими факторами:

во-первых, теми, которые непосредственно связаны с развитием социальной политики в отношении инвалидов. На это указывает введе ние инвалидности, причиненной радиацией, и признание необходимости расширения возможностей социальной защиты для инвалидов с детства;

во-вторых, социальными и экономическими трансформациями в России и в бывшем СССР, включая рост инфляции, увеличение безрабо тицы и падение уровня жизни;

в-третьих, развитием системы поддержки малообеспеченных (в основном преклонного возраста), использующей в качестве ограничите ля критерий инвалидности. На это может указывать развитие системы льгот в последние годы;

в-четвертых, реальным ростом заболеваемости и инвалидности в результате травм, ранений, отравлений и других причин, характерных для социальной ситуации 1990-х годов, в частности последствий боевых действий.

Министр труда и социального развития Российской Федерации Починок А. П. Из доклада на заседании Государственной Думы РФ 6 июня По состоянию на 1 января 2002 года в России насчитывается 13 ты сяч инвалидов боевых действий в Чеченской Республике и в Республике Дагестан. С учетом последствий всех видов военных конфликтов и трав мирования в ходе военной службы у нас сейчас в органах социальной за щиты населения на учете 85,3 тысячи инвалидов (это без участников Ве ликой Отечественной войны, соответственно). Это те люди, которые ста ли инвалидами непосредственно в ходе боевых действий. При этом, ко личество инвалидов, несмотря даже на прекращение боевых действий, будет увеличиваться, потому что люди приходят с расстроенным здоро вьем и со временем получают инвалидность. Если мы посмотрим ситуа цию по Афганистану, то увидим, что начиная с 1990 года количество ин валидов среди участников боевых действий в Афганистане возросло в 2, раза. Здесь, надеюсь, прогрессия будет меньше. Тем не менее вы можете оценить, сколько инвалидов еще появится из числа этого контингента лиц. По данным нашей статистики, из числа бывших военнослужащих, всех военнослужащих, всего в год инвалидами мы признаем примерно тысяч человек. Из них одна шестая часть, больше 4 тысяч, - это инвалиды вследствие военной травмы.

Особо следует рассмотреть статистику детской инвалидности. Здо ровье детей в России катастрофически ухудшается (см.табл. 4 и 5). Какие же серьезные заболевания преобладают в этой статистике, и сколько де тей имеют статус инвалида?

По оперативным данным Минздрава РФ, общая заболеваемость детей до 14 лет с 1996 г. выросла на 14,5%. Количество страдающих болезнями костно мышечной системы увеличилось на 53,6%, эндокринной системы - на 45,6%, детей с врожденными аномалиями - на 41,8%. У подростков 15-17 лет общая заболеваемость увеличилась за тот же период на 27,9%. Естественно, это ведет к тому, что число детей-инвалидов в стране неуклонно растет. Если в 1996 г. на 70 детей в возрасте до 15 лет приходился один ребенок-инвалид, то в 2000 г.

это уже один из 50 детей. Среди причин инвалидности на первом месте – забо левания нервной системы, на втором – психические расстройства, на третьем – врожденые аномалии1.

Шкаровская В. Сколько у нас детей-инвалидов // Аргументы и факты. № 9 (1114) от 27.02. Численность лиц, впервые признанных инвалидами1 Таблица 1970 1975 1980 1985 1990 1995 1996 1997 1998 1999 2000 Всего:

тыс. человек 346 434 426 715 765 1347 1170 1142 1131 1050 1109 на 10 000 человек населения 26,6 32,4 30,8 50,0 51,7 91,1 79,9 77,7 77,6 72,3 76,7 82, В процентах от общей численности инвалидов:

инвалиды I группы............... 11,3 12,0 11,8 12,2 13,1 12,6 11, инвалиды II группы............... 74,2 70,8 68,3 65,6 62,4 63,3 63, инвалиды III группы............... 14,5 17,2 19,9 22,2 24,5 24,1 24, Из общей численности инвалидов - инвалиды в тру доспособном возрасте:

всего, тыс. человек............... 507 523 552 581 564 553 в процентах от общей численности инвалидов............... 37,7 44,6 48,4 51,3 53,7 49,8 47, На 1 января 2002 г. общая численность инвалидов составила 10991 тыс. человек.

Стат.сб. Госкомстат России. М.: Госкомстата России, 2002. С. 254.

Численность инвалидов, состоящих на учете в органах социальной защиты населения (на конец года)1 Таблица 1990 1997 1998 1999 2000 Численность инвалидов:

всего, тыс.человек 4338 9301 10086 10359 10597 на 1000 человек населения 29,3 63,7 69,1 71,2 73,2 75, Из них численность детей-инвалидов в возрасте до 16 лет, получающих социальные пенсии всего, тыс.человек 155 564 597 592 675 на 10 000 детей 43,1 179,7 197,5 203,8 205,7 208, Стат.сб. Госкомстата России. М.: Госкомстат России, 2002. С. 173.

Контингенты детей-инвалидов в возрасте 0-15 лет1 Таблица 1996 1997 1998 1999 Численность детей-инвалидов - всего, тыс. человек 462,3 514,7 540,7 547,5 554, в том числе с впервые установленной инвалидностью 106,8 111,7 101,6 94,0 88, Из общей численности детей-инвалидов - проживают в интернатных учреждениях системы:

Минздрава России 9,9 8,8 9,6 6,0 6, Минтруда России 16,0 16,1 16,6 14,4 14, Минобразования России 19,7 22,3 21,0 21,9 22, Стат.сб. Госкомстат России. М.: Госкомстат России, 2002. С. Таблица Распределение детей-инвалидов в возрасте 0-15 лет по заболеваниям, обусловившим возникновение инвалидности, в 1999-2000 гг. Всего, тыс. человек На 10 000 детей 1999 2000 1999 Все болезни 547,5 554,9 186 196, в том числе:

туберкулез 0,9 0,9 0,3 0, вирусные инфекции центральной нервной системы 1,9 1,9 0,4 0, 1999 2000 1999 новообразования 14,9 15 5,1 5, болезни крови, кроветворных органов и отдельные наруше ния, вовлекающие иммунный механизм 6,5 6,4 2,2 2, из них нарушения свертываемости крови, пурпура и другие геморрагические состояния 3,8 3,8 1,3 1, болезни эндокринной системы, расстройства питания, нару шения обмена веществ 24,2 14 8,2 8, из них сахарный диабет 12,9 13,8 4,4 4, Стат.сб. Госкомстата России. М.: Госкомстат России. 2001. С. 174.

Окончание табл. Всего, тыс. человек На 10 000 детей 1999 2000 1999 психические расстройства и расстройства поведения 101,9 104,4 34,6 болезни нервной системы 117,4 118,3 39,9 41, из них воспалительные болезни центральной нервной си стемы 4,4 4,6 1,5 1, болезни глаза и его придаточного аппарата 35,6 36,5 12,1 12, болезни уха и сосцевидного отростка 26,3 26,7 8,9 9, болезни системы кровообращения 4,3 4,9 1,5 1, болезни органов дыхания 25,8 25,4 8,8 болезни органов пищеварения 9 8,8 3,1 3, болезни кожи и подкожной клетчатки 7,6 7,4 2,6 2, болезни костно-мышечной системы и соединительной ткани 27,1 27 9,2 9, болезни мочеполовой системы 18,9 18,4 6,4 6, отдельные состояния, возникающие в перинатальном пе риоде 4,1 3,5 1,4 1, врожденные аномалии (пороки развития), деформации и хромосомные нарушения 101,6 105,1 34,5 37, травмы, отравления и некоторые другие последствия воз действия внешних причин 17,4 17,6 5,9 6, Термин «предупреждение инвалидности», согласно Стандартным правилам обеспечения равных возможностей для инвалидов, означает осуществление комплекса мер, направленных на предупреждение воз никновения физических, умственных, психических и сенсорных дефек тов (профилактика первого уровня) или на предупреждение перехода дефекта в постоянное функциональное ограничение или инвалидность (профилактика второго уровня) 1.

Вопросы и задания 1. Напишите небольшое эссе (сочинение) на одну стра ницу на тему «Мой личный опыт и отношение к инва лидности» в течение 10 минут. Обсудите тексты эссе в группах по двое, затем по четыре студента. Ответьте на следующие вопросы2:

Что я знаю об инвалидности? Какие эмоции, чувства я испы тываю, когда обсуждаю эту тему? Каковы мои актуальные и по тенциальные ресурсы для социальной работе с инвалидами?

Кто такой человек с ограниченными возможностями? Что такое инвалидность? Какие проблемы могут возникнуть у чело века с инвалидностью и почему? Как решает свои проблемы че ловек с ограниченными возможностями?

Как решает проблемы человека с ограниченными возможно стями специалист по социальной работы? Каковы возможности социальной работы в решении этих проблем? Каковы перспек тивы обсуждения этой проблемы в нашем курсе?

2. Как изменялось отношение к инвалидам в истории?

3. Объясните термины «деинституциализация», «достоинство риска».

4. Приведите примеры из русской и зарубежной литературы, совет ских, современных отечественных и зарубежных кинофильмов, других художественных произведений, фотоиллюстраций, где ри суется образ инвалида. Каковы характерные черты этих образов?

5. Приведите примеры стереотипов, современных «мифов» об инва лидности.

6. Как определяется инвалидность в законодательстве Российской Федерации?

7. Проанализируйте определение инвалидности, предлагаемой Все мирной организацией здравоохранения. В чем важность этого определения для социальной работы?

8. В чем отличия медицинской и социальной моделей инвалидности?

9. Охарактеризуйте динамику инвалидности за последние 10 лет. В чем особенность учета инвалидности в Российской Федерации?

10. В чем основные причины роста инвалидности в мире?

11. Что такое «предупреждение инвалидности»?

Литература 1. Айшервуд М.М. Полноценная жизнь инвалида. М., 1991.

2. Астапов В.М., Лебединская О.И., Шапиро Б.Ю. Теоретико методологические аспекты подготовки специалистов социально педагогической сферы для работы с детьми, имеющими отклонения в развитии. М., 1995.

3. Дементьева Н.Ф., Устинова Э.В. Роль и место социальных работни ков в обслуживании инвалидов и пожилых людей. М.: Ин-т соц.работы., 1995.

4. Добровольская Т.А., Шабалина Н.Б. Инвалид и общество: соци ально-психологическая интеграция// Социологические исследова ния. 1991. N5. С.3-8.

5. Добровольская Т.А., Шабалина Н.Б. Социально-психологические особенности взаимоотношений инвалидов и здоровых// Социологи ческие исследования. 1993. N1. С.56-63.

6. «Дорога - это то, как ты идешь по ней...» Социально реабилитационная работа с семьей нетипичного ребенка: Учебное пособие/Под ред. В.Н.Ярской, Е.Р.Смирновой. Саратов: Изд-во По волж.фил.Рос.уч.центра, 1996.

7. Еськов Г.С. Твои права, человек. М., 1993.

8. Жить, как все. О правах и льготах для инвалидов. Юридический справочник/Под ред. C.И. Реутова Пермь: РИЦ "Здравствуй", 1994.

9. Журба Л.Т., Мастюкова Е.М. Нарушение психомоторного развития детей первого года жизни. М.: Медицина, 1981.

10. Конвенция о правах ребенка. М.:Юридическая литература, 1993.

11. Практика социальной работы// Теория и методика социальной раб ты. М., 1994.

12. Преодолевая барьеры инвалидности. М.: Ин-т соц.работы, 1997.

13. Российская энциклопедия социальной работы: В 2 т. М.: Ин-т соц.

работы. 1997.

14. Социальная политика и социальная работа в изменяющейся России / Под ред. Е. Ярской-Смирновой и П. Романова. М.: ИНИОН РАН, 2002.

15. Социальная работа (вопросы и ответы). М.: Ин-т соц.работы., 1997.

16. Энциклопедия социальной работы: В 3 т. М., 1994.

17. Ярская-Смирнова Е.Р. Социальное конструирование инвалидности // Социологические исследования. 1999. №4.

18. Ярская-Смирнова Е. Когда в семье ребенок-инвалид// Со циол.исслед. 1997. №1. С.83-90.

19. Ярская-Смирнова Е. Социокультурный анализ нетипичности. Сара тов: Сарат.гос.техн.ун-т, 2. СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА В ОТНОШЕНИИ ИНВАЛИДНОСТИ Формирование системы социальной защиты инвалидов в России. Обя зательства современного государства перед инвалидами. Нормативно правовой контекст инвалидности. Инвалидность и занятость Формирование системы социальной защиты инвали дов В России государственная политика в отношении инвалидов имеет многолетнюю историю. До начала правления Петра I социальная дея тельность в России фактически существовала в форме помощи нуждаю щимся со стороны частных лиц и церкви. История говорит больше всего о милостыни и о богадельнях (богоугодных заведениях для призрения и содержания лиц, неспособных к труду), реже упоминается о госпиталях, школах, о помощи погорельцам. С IX столетия создаются различные больничные учреждения на базе монастырей. В таких учреждениях со держались в основном «калеки», «недужные», слепые, однако лечение здесь сводилось к минимуму. Это были в основном приюты, богадельни, питалища. Царскими грамотами устанавливались льготы и милости бывшим солдатам, но они носили случайный и фрагментарный характер.

В середине XVI в. впервые формулируется идея оказания помощи нуждающимся, и создаются реальные предпосылки для формирования системы государственного призрения. В 1551 году Стоглавый собор Рус ской православной церкви постановил просить, чтобы «благочестивый царь» повелел «устроити богадельни», поместив в них «не могущих ни где же главы преклонити»1.

Постепенно в системе органов государственного управления выде ляются специализированные структуры, оказывающие помощь нуждаю щимся. Для содержанием богаделен, сиротских домов и других благо творительных заведений выделялись остатки от патриарших и мона стырских доходов. В 1650 году была издана Кормчая книга, имевшая за конодательную силу и поручившая церкви и духовенству заботу о вдовах и сиротах. В 1680 г. на монастыри была возложена обязанность кормить и содержать отставных раненых и стрельцов. К концу XVI в. на Руси ис торически сложились и развивались три основных направления благо творительности и оказания социальной помощи нуждающимся: государ ственная, земско-церковно-приходская и частная.

В России появились богадельни и инвалидные дома, открываемые для определенного разряда инвалидов. Значительный вклад в создание системы государственного призрения внес Петр I, который впервые при знал обязанность государства по призрению бедных, больных, увечных, сирот и других категорий нуждающихся. Вопросам государственного призрения были посвящены многие указы русского императора. Система государственного призрения Петра I включала в себя несколько принци пов: осуждение и запрещение нищенства;

запрещение раздачи мило стыни профессиональным нищим;

задержание и преследование ни щих;

определение мер собственно призрения и обязанностей по призре нию.

Существенные дополнения в эту систему были внесены в период правления Екатерины II, когда впервые были созданы специализирован ные типы благотворительных заведений. Прежде госпитали нередко служили и богадельнями, и домами для неизлечимо больных, и больни цами одновременно. Богадельни пополнялись и взрослыми, и детьми, здоровыми и больными. И только в последней четверти XVIII века в нашей стране сформировались так называемые чистые типы благотвори тельных заведений: сиротских домов и детских приютов, богаделен и домов для неизлечимо больных, больниц;

домов работных, смиритель ных и для умалишенных.

Позднее, в условиях промышленной революции, положившей нача ло капитализму и ознаменовавшей собой переход к новым формам труда, социальная помощь основывается, в основном, на принципах обще ственного призрения филантропического характера.

Свод законов Российской империи от 1893 года устанавливал по стоянные и единовременные пособия некоторым категориям нетрудо Специальный доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федера ции Права и возможности инвалидов в Российской Федерации 10 сентября 2001 го да http://www.ombudsman.gov.ru/docum/spinv.htm способных, в основном тем, кто много лет прослужил на государствен ной службе. Более пристальное внимание государства материальному обеспечению лиц, потерявших трудоспособность на гражданской и во енной службе уделяется в начале XIX века. Начато издание газеты «Рус ский инвалид» с целью собрать средства для призрения немощных вои нов, вскоре был образован инвалидный капитал. В результате первой мировой войны возникает объективная необходимость максимального использования трудовых ресурсов и концепция общественного призре ния впервые уступает место идеям систематизации внимания к больным и инвалидам, необходимости обеспечения больных и инвалидов относи тельной экономической самостоятельностью. Приоритетной являлась ориентация на максимальное вовлечение членов общества в обще ственно полезный труд. Забота об инвалидах понимается в это время как предоставление возможности трудиться, в 1912 году Думой принимается законопроект о государственном страховании от несчастных случаев и болезней приводящих к утрате трудоспособности, на предприятиях со здаются страховые кассы.

К 1917 году в России действовали тысячи государственных и благо творительных заведений. Не везде эти учреждения функционировали одинаково хорошо. Но система так или иначе работала, в этих домах, приютах, больницах и богадельнях бедные люди находили помощь, ку сок хлеба, крышу над головой, доброе отношение.

Дальнейшая историческая судьба России была связана с социали стической революции и отмечена принятием ряда положений об обеспе чении инвалидов. В ноябре 1917 года было опубликовано правитель ственное сообщение о включении в сферу социального страхования всех видов потери трудоспособности. В принятом в октябре 1918 г. По ложении о социальном обеспечении трудящихся предусматривалось оказание государственной помощи лицам в случае постоянной утраты ими средств к существованию вследствие нетрудоспособности. Таким образом, с начала 20-х годов социальное обеспечение инвалидов строит ся в зависимости от степени утраты трудоспособности, а значение тер мина "инвалид" стало связываться с нетрудоспособностью.

Начало формирования социалистической системы социальной по мощи инвалидам в Российской Федерации положено 1 ноября 1917 г., когда было обнародовано Правительственное сообщение о социальном страховании, согласно которому пенсия инвалидов увеличивалась с 1 ян варя 1917 г. на 100% за счёт пенсионного фонда. Социальное обеспече ние осуществлялось целиком за счёт средств государственного бюджета.

Через три месяца после Октябрьской революции 1917 года совет ской властью, взамен былой сети богаделен и домов призрения, были об разованы органы социального обеспечения, в ведомстве которых созда вались детские дома, дома инвалидов, престарелых. Понятие благотво рительности было изъято из официального лексикона как христианский пережиток. Однако, политика государства в отношении инвалидов про должала традицию рассматривать инвалидов как объект государственной благотворительности и в основном сводилась к назначению им государ ственной пенсии или помещению в специализированные дома инвали дов1.

Основное место в системе социального обеспечения заняли пенсии инвалидам из числа красноармейцев и красногвардейцев и пенсии чле нам их семей по случаю потери кормильца. Развитие в первые годы со ветской власти именно этих видов пенсионного обеспечения было связа но с гражданской войной и интервенцией, которые привели к колоссаль ным человеческим потерям. В стране насчитывались миллионы инвали дов войны и семей, потерявших кормильца. Именно они, по мнению вла стей, особенно остро нуждались в материальной поддержке со стороны государства.

Для осуществления процедуры установления инвалидности был со здан специальный организационно-структурный институт – врачебно трудовая экспертиза, первоначально как компонента страховой медици ны. При больничных кассах были созданы врачебно-контрольные комис сии (ВКК). В основе формирования страховой медицины лежит декрет СНК от 16 ноября 1917 г. о передаче больничным кассам лечебных учреждений фабрик и заводов. Возникновение страховой медицины, в свою очередь, определило необходимость врачебной экспертизы трудо способности в системе социального страхования. В первый период свое го существования ВКК их функцией были проверка правильности диа гнозов лечащих врачей, определение временной нетрудоспособности, экспертиза стойкой утраты трудоспособности. Установление инвалид ности давало право на пенсионное обеспечение по инвалидности, право на которое первоначально имел ограниченный круг лиц. Пенсионное обеспечение красноармейцев и красногвардейцев и членов их семей ре гулировалось декретом Совета Народных Комиссаров от 7 августа 1918г.

В последствии круг лиц, имеющих право на получение пенсий по инвалидности, стал расширяться. Важнейшим этапом в развитии соци ального обеспечения явилось утверждённое СНК 31 октября 1918 г. "По ложение о социальном обеспечении трудящихся". Положение распро странялось не только на рабочих и служащих, но и на всех "трудящихся, источником существования которых был собственный труд, без эксплуа тации чужого труда". Средства на социальное обеспечение черпались из взносов предприятий, учреждений и других работодателей, а работники были освобождены от каких-либо взносов.

Специальный доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федера ции Права и возможности инвалидов в Российской Федерации 10 сентября 2001 го да http://www.ombudsman.gov.ru/docum/spinv.htm В дальнейшем в Положение от 31 октября 1918 г. вносились различ ные изменения. Самым существенным из них была отмена уплаты стра ховых взносов (для всех предприятий и учреждений, кроме частных ра ботодателей) и перенос всех расходов по осуществлению социального обеспечения непосредственно на государственный бюджет. Тем самым упразднялся институт социального страхования, а все функции политики по отношению к инвалидам переносились на систему социального обес печения.

В 1921 г. была вновь введена система социального страхования ра бочих и служащих, в том числе на случаи постоянной утраты трудоспо собности. Постановлением СНК от 8 декабря 1921 г. была введена так называемая "рациональная" классификация инвалидности по шести группам:

I группа - инвалид не только не способен ни к какой профессиональ ной работе, но нуждается в посторонней помощи;

II группа - инвалид не способен ни к какой профессиональной рабо те, но может обходиться без посторонней помощи;

III группа - инвалид не способен ни к какой регулярной профессио нальной работе, но может в некоторой степени добывать себе средства к существованию случайными и лёгкими работами;

IV группа - инвалид не может продолжать свою прежнюю профес сиональную деятельность, но может перейти на новую профессию более низкой квалификации;

V группа - инвалид должен отказаться от прежней профессии, но может найти новую профессию такой же квалификации;

VI группа - возможно продолжение прежней профессиональной ра боты, но только с пониженной производительностью.

Данная классификация инвалидности получила наименование "ра циональной" потому, что вводила определение трудоспособности, исхо дя из возможности для инвалида – в зависимости от состояния здоровья – выполнять какую-либо профессиональную работу или же работу в сво ей прежней профессии. Так начал утверждаться принцип определения тяжести нарушения функций у больного и сопоставления их с требова ниями профессионального труда, предъявляемыми к организму работа ющего. "Рациональность" шестигрупповой системы состояла в том, что, определяя инвалидность даже у лиц с незначительным снижением тру доспособности (VI, V и отчасти IV группы), она давала, при существо вавшей тогда безработице, возможность получить работу и пользоваться определёнными льготами, предоставляемыми государством инвалидам.

Право на пенсионное обеспечение имели инвалиды только первых трёх групп.

Одним из принципиальных дефектов врачебной экспертизы было отсутствие научно-методической базы. Важнейшим фактором, опреде лившим все дальнейшее развитие врачебно-трудовой экспертизы и соци альной политики в отношении инвалидов, явилась замена в 1923 г. ше стигрупповой на трёхгрупповую классификацию инвалидности:

к I группе относились лица, утратившие полностью трудоспособ ность и нуждающиеся в постороннем уходе;

ко II группе - утратившие полностью способность к профессиональ ному труду как по своей, так и по какой бы то ни было другой профес сии;

к III группе - нетрудоспособные к систематическому труду по своей профессии в обычных условиях работы для этой профессии, но могущие использовать свою остаточную трудоспособность: а) либо на нерегуляр ной работе, б) либо при сокращённом рабочем дне, в) либо в другой профессии со значительным снижением квалификации.

Замена шестигрупповой классификации трёхгрупповой была осу ществлена не механически - ликвидацией четвертой, пятой и шестой групп, которым пенсии не назначались, а путём существенной перера ботки формулировок групп инвалидности, в первую очередь третьей группы, в которую фактически были включены критерии ликвидирован ной четвертой группы – возможность работать "в другой профессии со значительным снижением квалификации". Таким образом, перестали признаваться инвалидами лица, фактически сохранившие свою трудо способность, а с другой стороны, - лица с ограниченной трудоспособно стью стали относиться к третьей группе, при которой инвалиды получа ли пенсию. Эта трёхгрупповая классификация инвалидности, уже в тридцатых годах сыгравшая немалую роль в упорядочении врачебно трудовой экспертизы, существует с некоторыми изменениями до насто ящего времени.

В начале 1960-х гг. был принят ряд документов, существенно повли явших на улучшение пенсионного обеспечения инвалидов1. Бесплатная медицинская помощь, бесплатное образование и другие блага, предо ставляемые за счёт общественных фондов потребления всему населению Советского Союза, в равной степени являлись достоянием инвалидов.

Этим целям служила также государственная система трудового устройства инвалидов, позволяющая им по их желанию трудиться в условиях, которые не противопоказаны им по состоянию здоровья. В этот период впервые было создано единое законодательство о государ ственных пенсиях, выплачиваемых как за счёт средств социального страхования, так и за счёт государственных ассигнований, по системе органов социального обеспечения. Это единое законодательство охваты вает все виды пенсий, в том числе и по инвалидности, назначаемых ра Закон о государственных пенсиях, принят Верховным Советом СССР 14 июля г., Закон о пенсиях и пособиях членам колхозов, принят 15 июля 1964 г.

бочим, служащим, приравненным к ним лицам, учащимся, военнослу жащим рядового, сержантского и старшинского состава срочной службы, членам творческих союзов, некоторым другим гражданам, а также чле нам семей всех этих категорий трудящихся. В 1965 г. произошло вырав нивание законодательства в отношении колхозников и установление для них тех же правовых норм, которые ранее были распространены на ра бочих и служащих. К 1967 г. устанавливается единый порядок начисле ния пенсий по инвалидности для всех социально-профессиональных ка тегорий граждан и единый порядок врачебно-трудовой экспертизы, дей ствовавший до 1990 г.

Государственная идеология способствовала формированию в обще ственном сознании представления о том, что в советском обществе про блем инвалидов не существует. Тяжелобольные инвалиды были помеще ны в дома инвалидов или вынуждены были находиться в своих кварти рах, поскольку городская инфраструктура не позволяла им даже вы браться из дома. В СССР осуществлялись определенные меры по ис пользованию профессиональных возможностей лиц с нарушенной тру доспособностью в условиях гарантированности социальной защиты со стороны государства. Вместе с тем, работа по профессиональной ориен тации, образованию, производственной адаптации и трудоустройству инвалидов была недостаточной.

То, что инвалид должен иметь те же права, что и здоровый человек, пользоваться теми же благами, не находило должного законодательного закрепления и практической реализации. Большинство инвалидов не могли реализовать ряд конституционных прав, в первую очередь из-за неприспособленности транспортных средств и строений для передвиже ния инвалидов-колясочников, неготовности, например, учебных заведе ний к их обучению, отсутствия учебных программ, отражающих специ фику обучения инвалидов. С другой стороны, сохранившееся у граждан чувство сострадания часто оказывало инвалидам на бытовом уровне не оценимую помощь. Для оказания влияния на общественное мнение в от ношении инвалидов и разработки рекомендаций правительствам по этой проблеме Организацией Объединенных Наций 1981 год был провозгла шен Годом инвалида, а период 1983 - 1992 гг. - Десятилетием инвалидов.

В начале отмеченного Десятилетия ООН также была принята "Всемир ная программа действий в отношении инвалидов"1.

В 1990 г. Верховным Советом СССР была принята концепция Госу дарственной политики в отношении инвалидов и Закон "Об основных началах социальной защищённости инвалидов СССР". Несмотря на свою декларативность, эти документы содержали весьма прогрессивные идеи, Специальный доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федера ции Права и возможности инвалидов в Российской Федерации 10 сентября 2001 го да http://www.ombudsman.gov.ru/docum/spinv.htm главная из которых - перенос центра тяжести с пассивных форм под держки на реабилитацию и интеграцию инвалидов в общество. В случае реализации эти подходы могли бы существенно изменить положение ин валидов. Дальнейшие события 1991 г. резко изменили социально экономическое и политическое положение России.

В 1993 г. предпринимались усилия принять российский закон о со циальной защите инвалидов, однако вновь в силу политических событий этот проект закона был рассмотрен только во втором чтении Верховным Советом РСФСР и окончательно не принят. Постановлением Правитель ства Российской Федерации от 16 января 1995 г. № 59 "О Федеральной комплексной программе "Социальная поддержка инвалидов" указанная программа была утверждена1. Кардинальные изменения в государствен ной политике в отношении инвалидов предполагались в связи с приняти ем в 1995 г. Федерального закона "О социальной защите инвалидов в Российской Федерации". Закон вобрал в себя все прогрессивные нормы социальных законов зарубежных стран и международных документов.

Тем самым формальное законодательство в России было макси мально приближено к международным нормативам и приобрело про грессивную методологическую основу. Однако положения закона не несут норм прямого действия, в них отсутствует механизм реализации обязательств государства перед инвалидами, в том числе нет ясности в вопросах их финансового обеспечения. Эти обстоятельства существенно затрудняли исполнение Закона и потребовали ряда Указов Президента РФ, новых подзаконных актов и нормативных материалов2.

В отличие от действовавшей до этого времени Инструкции по опре делению групп инвалидности от 1956 г. новым Положением определено, что признание лица инвалидом осуществляется при проведении медико социальной экспертизы, исходя из комплексной оценки состояния его здоровья и степени ограничения жизнедеятельности. Ранее основанием для установления группы инвалидности являлось стойкое нарушение трудоспособности, которое приводило к необходимости прекращения профессионального труда на длительный срок или значительных изме Однако в установленные сроки эта программа не была выполнена, в результате чего Правительство Российской Федерации 13 августа 1997 г. приняло Постановление № 1031 "О продлении сроков реализации федеральных целевых программ, входящих в федеральную комплексную программу "Социальная поддержка инвалидов."

Указ Президента Российской Федерации от 1 июня 1996г. № 1011 "О мерах по обеспечению государственной поддержки инвалидов", Постановление Правительства РФ от 13 августа 1996г. № 965 "О порядке признания граждан инвалидами", Приказ Министерства здравоохранения Российской Федерации от 29 января 1997 г. №30 и Постановление Министерства труда и социального развития Российской Федерации от 29 января 1997 г. «Об утверждении классификаций и временных критериев, ис пользуемых при осуществлении медико-социальной экспертизы».

Мария Александровна Ворона (р. 1983) -- социолог, ассистент кафедры социальной антропологии и социальной работы Саратовского государственного технического университета (СГТУ), сотрудник Центра социальной политики и гендерных исследований (ЦСПГИ).

Галина Геннадьевна Карпова (р. 1965) -- социолог, доцент кафедры социальной антропологии и социальной работы СГТУ, директор образовательных программ ЦСПГИ.

Елена Ростиславовна Ярская-Смирнова (р. 1962) -- профессор кафедры социальной антропологии и социальной работы СГТУ, научный руководитель ЦСПГИ.

Елена Ярская-Смирнова, Галина Карпова, Мария Ворона

«Веселые, непонимающие и бессердечные»? О феномене Питера Пэна

Главная проблема мира -- то, что слишком много людей, становясь взрослыми, забывают, каково это, когда тебе 12 лет.

Уолт Дисней

За последние 150 лет скорость и содержательные характеристики взросления в большинстве стран мира существенным образом изменились. Серьезной и быстрой модификации подверглось как само детство, так и стадии, этапы жизни человека. А установки россиян относительно детства успели резко трансформироваться всего лишь за последние пятнадцать лет . По мнению большей части россиян, «детство» заканчивается на рубеже в 15--16 лет, после чего начинается «взрослая жизнь», но вот желание побыстрее вырасти сегодня стало не доминирующим, как в начале 1990-х, а подчиненным чувством; на первое место вышло переживание детского счастья .

Так что же получается: растет продолжительность детства, или, иными словами, снижается психологический возраст современного человека? Происходит это, по-видимому, в определенных условиях и далеко не у всех.

Задержка взросления: диагноз и рыночный инструмент

Все мальчишки выросли, так что нет большого смысла о них говорить. Вы можете встретить Кудряша, и Кончика, и Двойняшек в любой день на улице и увидеть, как они идут на службу с портфельчиками и черными зонтами в руках. Майкл сделался машинистом. Малышка женился на какой-то леди и стал титулованной особой. Вы видите этого судью в мантии и парике? Его когда-то звали Болтуном. А этот бородатый джентльмен, который решительно не знает ни одной сказки, чтобы рассказать своим детишкам перед сном, -- это Джон.

Джеймс Барри. «Питер Пэн»

В сказке о Питере Пэне все мальчишки вернулись домой и стали взрослыми. Но мог ли ее автор, сэр Джеймс Мэтью Барри, ожидать такой популярности и славы для тех, кто отказывается взрослеть?! Питер Пэн теперь живет в Лондоне и в Нью-Йорке, в Токио и в Москве… И вам не нужно закрывать глаза, чтобы вообразить, что вы в стране Нетинебудет, -- она вокруг вас. Взросление стало лишь одной из вариаций жизненного стиля, которой в принципе можно избежать .

Социологи, психологи, маркетологи, и даже психиатры, озаботились созданием целого тезауруса для обозначения феномена «поколения Питера Пэна». Помимо героя одноименной книги Джеймса Барри, в роли прототипа нового поколения выступает и персонаж сказок Астрид Линдгрен -- речь идет о «синдроме Карлсона», то есть о «мужчине в полном расцвете сил» с поведением ребенка. Появляются новые термины -- kidult (то есть «взрослый ребенок», от английских слов «ребенок» (kid), и «взрослый» (adult)), Big Babies , «дети-бумеранги» . В Японии для определения этой изначально подростковой субкультуры -- а теперь общенационального явления -- используется термин kawaii . Ее отличает страсть к дорогим техническим новинкам, польза от которых весьма условна. Вслед за Японией «кавайные» аксессуары распространились в Америке и Европе, их проводником являются прежде всего комиксы и аниме, чьи герои вооружены до зубов хайтековскими игрушками.

Термин kidult впервые употребил американский ученый Эндрю Калькутт в 1998 году . В своей работе «Задержка развития: поп-культура и эрозия взросления» он предположил, что современное общество все более активно демонстрирует свое нежелание взрослеть. С его легкой руки кидалтами стали называть людей среднего возраста, подчас вполне успешных в карьере, неплохо зарабатывающих и занимающих достаточно высокое социальное положение, но при этом увлекающихся сказками, мультфильмами, игрушками и прочими атрибутами детства. Маркетологи во многих странах мира «обнаружили» достаточно обширный сегмент такой аудитории в обществе потребления. Именно это «открытие» и послужило толчком к популяризации образа жизни «взрослых детей» среди массовой аудитории. Казалось бы, детская свобода и склонность к экспериментированию у кидалтов являются не чем иным, как объектами управления маркетологов, производителей товаров и информационных потоков. «Атака» идет по нескольким направлениям.

Теле- и киноиндустрия, поп-культура : тема взросления в кино за последнее десятилетие почти полностью была вытеснена мотивом впадения в детство . Фильм «Властелин колец» собирал миллионы долларов во всем мире отнюдь не за счет детской аудитории. Культ незрелости пропагандируется и молодежными поп-группами.Анимационная продукция -- многочисленные мультфильмы, снятые в том числе непосредственно для взрослой аудитории (о чем свидетельствует достаточно двусмысленный юмор) -- например «Шрек», «В поисках Немо», «Ледниковый период», «Суперсемейка». Более того, десятки мультсериалов для взрослых (включая «Южный Парк», «Симпсоны», «Футурама») можно круглосуточно смотреть по «2х2» -- телеканалу для вечных подростков, где насилие ненастоящее, где нет политики и криминала.

Сайты , типа британского «Воссоединения друзей» или российских «Одноклассников», раскручиваются, возбуждая у их пользователей сентиментальную озабоченность по поводу школьных дней, ностальгию, которая раньше была прерогативой пожилых людей, а сейчас стала забавой для тех, кому чуть более двадцати. «Добрые старые времена» ассоциируются с 1980-ми, если не с 1990-ми .

Свой «вклад» внесла и печатная масс-культура. Специально для кидалтов книги о «Гарри Поттере» издали отдельным тиражом во «взрослой» обложке без рисунков, причем не только за рубежом, но и в России. Среди поклонников комиксов встречаются далеко не только дети, но и те, кому за тридцать.

Компьютерные технологии , настоящая революция геймеров и блоггеров: кидалты часами играют в компьютерные офф/он-лайн игры, «зависают» в Интернете, устраивая провокации и профессиональные флешмобы, чатятся и общаются в блогах, перекупая за электронные деньги друг у друга новые игрушки или апгрейды для них. По словам Дугласа Рашкофа, «компьютер вместе с другими массмедиа становится ресурсом и фундаментом повседневности» для современного поколения молодых людей, именуемых «экранейджерами» (screenagers ), призванными научить взрослых тому, как адаптироваться к постмодернистской реальности. Молодые люди, «впитывающие» реальность посредством медиатехнологий, воспроизводят особый тип культуры, формой выражения которой становится интерактивность . Бесчисленное множество всевозможных аксессуаров -- открытки, игрушки, брелоки, футболки и бейсболки с героями мультиков, брелоки для мобильных телефонов, сумок и рюкзаков, фигурки Симпсонов, -- наряду с детьми, покупают люди и на третьем, и на четвертом десятке. Люди, находящиеся в среднем возрасте, требуют того чувственного опыта, который напоминает им более счастливое, более невинное время -- детство .

Развитые страны Европы, Северной Америки, Азии чуть раньше, чем наше отечество, прошли основные стадии технического прогресса и формирования общества потребления, которые традиционно считаются основными посылами возникновения социального инфантилизма. Кстати, не последнюю роль здесь играют договоренности относительно возраста совершеннолетия (в ряде зарубежных стран считается, что совершеннолетие наступает в 21 год, тогда же молодые люди поступают на службу в армию), сам процесс воспитания подростков и совершенно иная система школьного и высшего образования. Около десяти лет назад волна инфантилизации хлынула и в Россию.

«О том, что Москва стремительно догоняет остальной мир по количеству кидалтов, говорит успешность брендов, которые на них ориентированы. Например, сеть магазинов необычных подарков Le Futur , где можно приобрести [...] ролики с ручным тормозом, пылесос с дистанционным управлением или паровую настольную мини-дрезину [...] Это значит, что и у нас респектабельные люди начали отказываться от эстетики Чикаго 1930-х годов и тоже впали в детство» .

Ребячливость, пролонгирование детства и молодости становится новым общемировым трендом:

«Средний класс “стареющих обществ”, в том числе и России, часто обращается к поискам “внутренней молодости”. Новые “молодежные индустрии” всячески поддерживают как страх старения, так и надежду на вечную молодость. “Быть в ногу со временем”, демонстрировать свою актуальность и “продвинутость” стремятся все возрастные группы, особенно те, кому “за 30 и 40”» .

В мире существует (и увеличивается) круг людей, которые не задумываются о «хлебе насущном», у которых нет нужды брать на себя ответственность за свои поступки, для которых работает индустрия развлечений, поток книжной продукции, в том числе романы Оксаны Робски или Ксении Собчак, пропагандирующие безделье и «шикарный» образ жизни за чей-то счет.

Многие авторы связывают с «кидалтами» сугубо негативный смысл, считая, что одной из особенностей представителей этой группы является уход от ответственности, отсутствие четкой гражданской позиции, так называемый инфантилизм. Этот термин активно применяется отечественными экспертами -- так облеченные властью «взрослые» характеризуют младших, подчеркивая их отклонение от принятой в том или ином контексте нормы:

«...Наблюдая ежегодно за студентами и невольно сравнивая разные поколения, многие преподаватели отмечают возрастающий инфантилизм современных молодых людей. Получив частично ложное воспитание со стороны телевидения, они имеют завышенные и необоснованные потребности, хотя зачастую не ориентируются в элементарных вещах. Тем более они далеко не сразу привыкают к новой системе обучения и к новым академическим требованиям, которые им предъявляет система высшего образования» .

«Социальный инфантилизм», то есть сильное расхождение между биологическим и социально-психологическим возрастом, в ряде публикаций расценивается как вид социальной деформации . Это качество объясняется нежеланием, казалось бы, достаточно зрелых людей взять на себя «взрослые» социокультурные функции, совершить качественный переход от статуса «подростка» к статусу «взрослого человека» и приобщиться к трудовой и общественно-политической деятельности, создать семью. Биологически зрелый человек по-прежнему стремится сохранить статус «подростка», «ребенка», такая позиция находит свое отражение в идеологии контркультуры, закрепляется в молодежных субкультурах. В страхе за цивилизацию, якобы поглощаемую инфантилизмом, авторы производят мизантропические тексты. Речь идет уже не о «детскости» отдельного человека, а об инфантильности социальных групп или общества в целом: ведь там, где надо принимать решение, брать на себя ответственность, люди проявляют эгоизм, потребительское отношение, безразличие. Такие установки объясняются то ли консюмеристской идеологией, то ли неприрученными инстинктами, вырывающимися из-под давления культуры запретов и страхов на всех уровнях общества.

Но вряд ли стоит причислять к инфантилам или кидалтам всех тех, кто участвует в развлечениях, играх, глянцевом потреблении «а-ля Собчак» или смотрит «Симпсонов», ведь в том числе сюда поспешно будут отнесены и метросексуалы -- те, кто следит за модой, стремясь демонстрировать престижное потребление гаджетов и гламурного стиля. Границы между стилевым предпочтением и «инфантилизмом» достаточно размыты: к примеру, наряд в стиле new age может выступать не как «детская одежда», а как стилевой, эстетический выбор, вне какой-либо связи с качествами безответственности или непосредственности. Итак, с одной стороны, перед нами уход от реальности, нежелание брать на себя ответственность за конкретные решения, иждивенческие настроения; с такими людьми не хочется иметь серьезных дел, так как они безответственны и, как правило, эгоистичны. С другой стороны, -- детство, постоянная игра, креативность.

Где они, эти дни, когда я умела летать?

А почему ты теперь не можешь, мамочка?

Потому, что я -- взрослая. Когда люди вырастают, они забывают, как это делается.

Почему забывают?

Потому что перестают быть веселыми, непонимающими и бессердечными.

Только веселые, непонимающие и бессердечные умеют летать.

Джеймс Барри. «Питер Пэн»

Впрочем, и сама ребячливость не обязательно болезненное и вредное качество. Такие люди «легки» в неформальном общении, с ними весело и интересно; в принципе, быть ребенком -- это мечта любого взрослого, но взрослый и отличается тем, что четко анализирует ту ситуацию, в которой он может позволить себе «играть в детство».

А может быть, критика кидалтов (да и сам термин) -- это взгляд «взрослых» (чей интерес -- это работа и семья) на «недорослей» (у кого эти интересы еще не сформировались, но есть другие, больше похожие на детские)? Такая позиция основана на жестких конструктах бинарной оппозиции детство--взрослость, характерных для индустриального общества, для культуры модерна, где государство и рынок заинтересованы как в (вос)производительном труде «взрослых», так и в огромных аудиториях потребителей, в первую очередь, молодежи. Между прочим, флешмобы могут быть использованы и во вполне зрелых, политических целях (например, акции студентов Европейского университета в Петербурге, происходившие после его временного закрытия в начале этого года) -- может быть, именно этого боятся те взрослые, которые находятся у власти (в семье, обществе, государстве)? А иные мультики иногда содержат ярче выраженную политическую критическую позицию, чем многочисленные «взрослые» передачи, большие фильмы или сериалы, промывающие мозги национал-патриотической риторикой . Да и роли «жертвы», «ребенка» -- не являются ли они столь привлекательными именно потому, что позволяют исключить себя из «вызывающей и дискредитирующей борьбы за власть между соревнующимися, самовлюбленными взрослыми» ?!

Кроме того, стоит все же различать кидалтов как адептов стиля, с одной стороны, и неудачников, в том числе игроманов или алкоголиков, с другой. Потребитель «детского» жизненного стиля, кидалт -- это отнюдь «не лузер, который сидит перед компьютером, заваленный пустыми банками из-под пива, и режется в игры. Индустрия для кидалтов рассчитана на людей с неплохим доходом -- лузерам она недоступна» . Известно, что различные виды психологических зависимостей могут быть проявлением либо личной незрелости и безответственности за свою жизнь и здоровье, либо безответственности общества за последствия алкоголизма и нарко- или игромании. Все это дает человеку возможность отгородиться от действительности при минимуме усилий -- достаточно лишь найти всепоглощающее занятие, которое уже не оставит ни времени, ни возможности обращать внимание на проблемы окружающей реальности. Вообще, любые виды зависимости можно рассмотреть с этой точки зрения: когда человек не может ничего с собой сделать, а просто пьет горькую, играет в стрелялки или спускает последние деньги в игровых автоматах. Среди российских социологов, психологов и публицистов встречается такой взгляд на социальный инфантилизм, как на медицинский диагноз. Но, говоря о практиках наших современников в терминах зависимости, диагноза и «лечения», не монополизируем ли мы власть давать единственно верные определения? Ведь идея киберзависимости, например, тоже придумана «взрослыми», «экспертами», поскольку новые стили жизни, занятия и поведение вызывают неприязнь у представителей других поколений.

Наделять идентичностью других при помощи диагнозов -- это попытка нормализовать действительность сообразно своим взглядам, которые пусть и не однородны, но взаимосвязаны и представляются врачам, педагогам, психиатрам, правосудию единственно верными . А на чем основаны эти правильные устои? На идеологии государства-нации, которому нужны рабочие, солдаты и матери. С такой точки зрения, всех, кто занимается непроизводительной и нерепродуктивной активностью, выходит из-под контроля «старших» (родителей, руководства), следует определить как больных, подвергнуть остракизму и лечению. Дисциплинированное и самовоспроизводящееся население есть предмет заботы государства и его институтов, где политическая власть осуществляется не только полицией, армией, госаппаратом, но и учреждениями знания, обучения, попечения, включая медицину .

Между тем рынок отвлекает людей от полезной деятельности посредством таких культурных стилей, которые оставляют потребителя в рамках непродуктивной игровой активности. Поняв это, в США, например, взяли на вооружение бум игровой активности и разработали игру «Американская армия», которую теперь успешно используют для рекрутирования новобранцев.

Вместе с тем, правительству выгодна инфантилизация людей, отказавшихся от значительных «взрослых» идеологических баталий, и это отнюдь не заговор бизнеса и не лень развращенных потребителей. Инфантилизации способствует и наполнение телевещания гламуром, примитивным юмором, трансляциями шоу «легких денег», конкурсов красоты и тому подобных жанров «бескрылого искусства для народа» . Впрочем, установки, канализируемые массовой культурой, разноречивы. Многочисленные сериалы и шоу представляют персонажей, которым сопутствует легкая удача, шанс «выиграть миллион», получить квартиру, высокооплачиваемую работу или мужа со всеми этими атрибутами. Массмедийное поле заполнено как мелодраматическими сюжетами о семейной жизни, так и «мужскими забавами»: перестрелками, расследованиями, погонями и слежками. Объединяет все эти жанры информационных потоков полное отсутствие критического взгляда на политику и общество. Можно зафиксировать наличие критической позиции в сети, но, пожалуй, там она, как правило, и остается:

«…Тишь да гладь в политике, умеренная, хоть и медленная, нормализация дел в социальной сфере, гламуризация прессы, которой давно уже не о чем писать, кроме частных семейных историй да вялых коррупционных расследований.

Все амбиции по строительству великих утопий можно реализовать в “Живом журнале”. А в жизни лучше ограничиться дискуссиями о том, какой пляж предпочтительней, какой крем от загара эффективней и у какого представителя власти гармоничнее подобран галстук» .

Правда, у интеллектуалов есть еще один способ критики и выражения интеллектуального превосходства над примитивной государственной пропагандой -- стеб. Студенты, вообще образованная молодежь во всем мире являются самой политически активной частью общества, у нас эта категория «почти поголовно состоит из “пофигистов”, способных только стебаться» , полагая, что «относиться к чему-то серьезно, иметь твердую позицию, думать не только о наполнении желудка и кошелька, за что-то бороться, пытаться изменить мир к лучшему -- это смешно и немодно, а всякий, считающий иначе, просто лишен чувства юмора и вообще отстал от жизни» .

Дети-бумеранги

Миссис Дарлинг подошла к окну, теперь она уже не спускала глаз с Венди. Она сказала Питеру, что усыновила всех мальчишек и охотно усыновит и его.

И вы пошлете меня в школу?

Конечно.

А потом -- на работу в контору?

Ну, вероятно.

И скоро я вырасту и стану мужчиной?

Довольно скоро.

Нет, не хочу! О Вендина мама! Подумать только: однажды утром я проснусь, а у меня -- борода!

Я любила бы тебя и бородатого, -- успокоила его Венди, а миссис Дарлинг протянула к нему руки, но он отшатнулся:

Осторожно, леди. Никому не удастся меня изловить и сделать из меня взрослого мужчину.

Джеймс Барри. «Питер Пэн»

В современных условиях культ индивидуализма доходит до такой степени, что человек испытывает страх самостоятельности и потому хочет максимально отодвинуть время взросления, оставаясь в том состоянии, когда не нужно брать на себя какой-либо ответственности. Такое поведение, возможно, объясняется общей тенденцией «продления молодости» в современном обществе (желание выглядеть молодым, следование молодежной моде, увлечение компьютерными играми и различными формами досуга, традиционно предписываемыми молодому поколению: дискотеками, клубами, различного рода тусовками). В качестве еще одной практики продления молодости можно назвать и тенденцию позднего вступления в брак, создания семьи, рождения детей.

В ряде стран мира констатируется рост числа молодых взрослых, которые возвращаются домой после некоторого периода жизни отдельно (например, во время учебы): доля тех, кто вернулся в отчий дом, выросла с 25% в 1950-м до 46% в 2001-м. В Японии 70% одиноких работающих женщин в возрасте 30--35 лет живут с родителями, в США со своими родителями живут 18 миллионов 20--34-летних, а это 38% всех одиноких молодых взрослых. Появился новый термин «дети-бумеранги ». Эти молодые взрослые живут с родителями не потому, что те нуждаются в помощи, а потому что сами пользуются их поддержкой. Возможно, тому способствует рост разводов среди молодых пар, возможно, родительское гнездо представляет собой эмоционально теплую нишу, убежище, откладывающее начало самостоятельной жизни; слышны упреки и в адрес гражданского брака, который-де способствует менее жесткой ответственности. Серьезным весом обладает экономическое объяснение, подразумевающее более низкое качество жизни у одиночек. Впрочем, есть и многочисленные обратные примеры: живущие с родителями детишки, разъезжающие на последних моделях BMW, покупающие сумочки от Gucci за $2800 и иные дорогие аксессуары и игрушки , одежду с детскими элементами от дорогих модельеров, куклы ugly dolls и тому подобные предметы.

Взрослые дети на шее у родителей, «маменькины сынки и дочки», «недоросли» -- явление далеко не новое. Подтверждение тому -- многочисленные примеры из произведений художественной классической литературы. Но никогда ранее так много взрослых не стремилось вернуться назад, в детство. Дело даже не в том, могут ли они жить одни, а в том, что самостоятельная жизнь перестала цениться. Такие идеалы, как зрелость, ответственность, преданность, противоречат современной культуре непостоянства, преобладающей в повседневной жизни. Трудности с взрослением отражают снижение ожиданий независимости, обязательства и экспериментирования . Постепенное вымывание ориентиров взрослой идентичности разочаровывает молодых в их стремлении перейти на следующую жизненную ступень. Одной из причин тому считаются высокие стрессовые нагрузки, монотонность и высокий ритм офисной работы, которые, с одной стороны, отрывают мужчин и женщин от мира семьи, а с другой, приобщают к миру высоких технологий и виртуальной реальности. Уход в детство в этом случае признается как механизм защиты от стрессов.

Мальчики и девочки в стране Нетинебудет

А больше всего где бываешь?

Там, где потерянные мальчишки.

Кто они такие?

Ребята, которые вывалились из колясочек, пока няньки зевали по сторонам. Когда ребята выпадут из коляски и их семь дней никто не хватится, тогда они отправляются в страну Нетинебудет. Я там -- их командир.

Как здорово!

Здорово-то здорово, да скучновато. У нас ведь нет там девчонок.

Джймс Барри. «Питер Пэн»

В момент своего появления (середина 1960-х годов) термин «kidults» касался мужчин -- в инфантилизме женщин никто, собственно, и не сомневался. Иллюзия строилась на традиционном представлении о том, что на мужчине лежит больший груз ответственности: добытчик, глава семьи, на него возлагается груз социальной ответственности. А женщина-де может себе позволить быть слабой, беззащитной, «маленькой». В соответствии с этими гендерными стереотипами строятся сюжеты книг и фильмов, а также реальное поведение, установки и поступки многих людей .

В действительности женщина в условиях необходимости воспитания ребенка, «зарабатывания на жизнь», ценности карьерного роста, участия в политической жизни страны ничуть не уступает по грузу социальной ответственности современному мужчине. Желание хотя бы на время отгородиться от обязательств, любовь к последним техническим новинкам и нежелание стареть -- вот ориентиры кидалтов, общие для обоих полов. И сегодня к кидалтам можно отнести как мужчин «за тридцать» с последними моделями мобильных телефонов или новенькими навороченными гаджетами, так и женщин среднего возраста в молодежных нарядах с яркими принтами. Считается, что женщине легче следовать такому стилю -- детские и женские символические атрибуты в культуре во многом совпадают -- наивность, непосредственность, эмоциональность...

Главная черта кидалтов -- бегство в детство, от стрессов делового мира в мир иллюзий, желание уйти от проблем. Отсюда и соответствующие стили поведения: беззаботность, легкое отношение к жизни, минимум обязательств перед окружающими, неспособность или нежелание рационального осмысления реальности. Впрочем, «убежать в мир социальных иллюзий» пытались и наши прадеды, и прабабки, когда они (в любом возрасте) верили в революционные идеалы и действовали в соответствии с ними. Кстати, извечный вопрос о том, каким образом в нашем человеке уживаются столь противоположные свойства, как разнузданность и святость, лень и трудолюбие, раболепие и тяга к воле, получает ответ, когда мы начинаем сравнивать все это с тем, что происходит в душе ребенка .

Если мир социальных иллюзий является более справедливым, комфортным и притягательным, то, может быть, дело не в человеке, а в той действительности, где он оказался? Может быть, дело в том, что у нас не достает социально ориентированных рынка и государства, не хватает социально ответственных людей и «каких-либо общественных организаций, где молодой человек мог бы проявить свое конструктивное социальное начало» ? Вот и уходит молодежь в реконструкторы -- и, между прочим, она вовсе не изолирована и не дистанцирована от «реальности». Многие работают, имеют семьи, молодежный фольклор динамичен и реагирует на социальные потрясения. Сохранение детскости во взрослом возрасте может означать неподчинение сложившимся отношениям буржуазного общества (например, восстание студентов в Париже в мае 1968 года и, вообще, движение новых левых ассоциировалось и с сексуальным освобождением, и с требованиями либерализации образования, -- называть это детскостью есть политический консерватизм). Между тем, именно поколение бэби-бумеров, поколение 1960-х, которое восприняло контркультурную «радикальную» философию отрицания сущностной ценности работы, было движущей силой инфантилизации. Принятие классического западного концепта взрослости означало бы для него согласиться со смирительной рубашкой индустриальной системы, против которой оно выступало .

Зато у продленного детства сколько угодно своих промоутеров. Психотерапевты призывают взрослых контактировать со своим внутренним ребенком, психологи уверяют, что зрелость наступает лишь после 35 лет. На удовлетворение потребностей питеров пэнов работает большой бизнес, в том числе солидные дома моды выпускают панамки, белье и галстуки с персонажами мультфильмов.

Стиль жизни формируется не столько по гендерному признаку, сколько по другим социальным показателям: имущественному статусу, социальному капиталу, системе ценностных координат. Позволить себе быть инфантильным «по жизни» или «впадать в детство» ради психологической разгрузки может не всякий. Рано взрослеть человека заставляют определенные жизненные ситуации.

Раннее взросление

Постепенно волосы у Венди поседели, а Джейн выросла и тоже вышла замуж. И у нее появилась дочка Маргарет.

И Питер Пэн теперь прилетает за Маргарет, и они вместе улетают на остров Нетинебудет, и Маргарет там рассказывает ему сказки о нем самом, и он их слушает с жадностью.

Когда Маргарет вырастет, у нее родится дочь, которая тоже в свою очередь сделается мамой Питера, и так это будет продолжаться до тех пор, пока дети не разучатся быть веселыми, непонимающими и бессердечными.

Джеймс Барри. «Питер Пэн»

А может быть, проблема невзрослеющих детей, живущих за счет родителей, лишь раздувается журналистами и экспертами? В самом деле, ведь при этом недооценивается разнообразие населения. В США подростки-иммигранты нередко бросают школу, устремляясь на заработки, чтобы поддержать своих родителей, тогда как их богатые американские сверстники остаются молодыми и беззаботными, они не спешат жениться, первого ребенка заводят после 30-ти, выпускники колледжей живут за счет родителей как минимум до 25 лет. Американский adultescen t -- взрослый, остающийся частью подростковой или молодежной субкультуры: этот стиль требует средств или родителей, платежеспособных настолько, что они могут содержать еще одного человека (узнаем ли мы в этой картинке отечественных бабушек и дедушек, отдающих добрую часть своей пенсии внукам, которые вполне могли бы и сами позаботиться о своих престарелых родственниках?).

Кидалты, в отличие от неустроенных иммигрантов, не копят на жилье, они слишком заняты, чтобы связывать себя обязательствами по недвижимости, страховке и детям.

«…Они живут сегодня. Им не надо решать проблемы прописки -- они вообще не решают проблем. Я думаю, что они отличаются не по социальному статусу, а по идеологии» .

Все это не имеет ничего общего с теми 20-летними, растущими в нищете и крайней бедности, тем более, с иммигрантами, которые в 12--14 лет получают первую работу, чтобы поддержать своих родителей (а не наоборот) и помочь младшим братьям и сестрам.

«Для них такие молодежные ориентиры, как образование, дружба, радости, ребячливое неблагоразумие, остаются в тени двух главных ответственностей: помочь поддержать семью и удержаться от депортации. Быстрое взросление -- это реалии бедности и часто просто культурная реальность цветного населения Америки, для которого ответственность за семью -- это данность, а не возможность… В сочетании с неопределенным будущим, с угрозой депортации -- это тяжелая нагрузка на молодого человека, заставляющая ощущать себя взрослым в юном возрасте» .

В России конца 1980-х -- середины 1990-х годов резко возрос отток учащихся из средней школы. Количество быстро повзрослевших детей, которые «отсеялись» из школ и сразу оказались на рынке труда, достигло полутора миллионов.

Численность учащихся на начало учебного года и выпускников школ, Россия, %

Методическая копилка полезных знаний

Выпускные квалификационные работы студентов. Образование, учёные степени и учёные звания

Биография

Научно-педагогическая школа

Библиография

Научная тематика

Образование и карьера

Общественная деятельность

Гранты

Награды

Основные публикации