Вот такой молодой паренек жил и радовался всему окружающему миру, с упоением играл на баяне, только что успешно закончил школу, и готовился встретить свое восемнадцатилетие.
        Только вдруг страшное слово "война" расколола его жизнь на"до" и "после". И в его маленькой красной книжечке, в которой он так тщательно записывал и расписание уроков, и свои выступления, появляется запись черными чернилами - "последнее выступление"

Вскоре в книжечке появляются уже страшные строки - бомбардировка, ранение, первая смерть. И - повестка.

В 1942 году вместе со старшим братом Иваном (на фото справа) Петр был призван в ряды Красной Армии.
Так начался его фронтовой путь

• Август-декабрь 1942 - Красноармеец 33 запасного стрелкового полка 29-й запасной стрелковой бригады Архангельского военного округа.
• Декабрь 1942 - апрель 1943 - 49 отдельный стрелковый батальон 53 армии СЗФ. В 1943 участвовал в боях на Северо-Западном фронте в качестве стрелка.
• Апрель 1943 - июнь 1944 - курсант С.Т.У. (Сталинградское танковое училище)
• В 1944 году закончил Сталинградское Танковое училище и в этом же году участвовал в боях на I Прибалтийском фронтев качестве командира танка Т-34.
• Сталинградское танковое училище сформировано 12 августа 1941 г. Эвакуировано в Курган с продвижением немецких войск к городу осенью 1942 года. Сталинградское военное танковое училище убыло из Кургана в июле 1944 г.
• Июнь - Сентябрь 1944 - командир танка Т-34 3 танкового батальона 79 танковой Сивашской бригады I Прибалтийского фронта

С июня 1944 года 79-я танковая Сивашская бригада воевала на прибалтийском направлении в составе 1-го Прибалтийского фронта, участвовала в Белорусской и Прибалтийской операциях.

КОМАНДНЫЙ СОСТАВ 79-ОЙ ТАНКОВОЙ СИВАШСКОЙ ОРДЕНА КУТУЗОВА БРИГАДЫ

КОМАНДИРЫ БРИГАДЫ:
• подполковник Иван Иванович Прошин [с 21.01.1942 по 04.11.1942]
• майор, с 12 января 1943 подполковник Федор Прокофьевич Васецкий [с 05.11.1942 по 15.09.1943]
• полковник Петр Семенович Архипов [с 16.09.1943 по 11.05.1945], легко ранен 10.04.1944
  ЗАМЕСТИТЕЛЬ КОМАНДИРА БРИГАДЫ ПО СТРОЕВОЙ ЧАСТИ:
• полковник М. Л. Ермачек
• полковник Александр Ф. Гончаров, погиб в октябре 1944
  ВОЕННЫЙ КОМИССАР БРИГАДЫ, С КОНЦА 1942 Г. - ЗАМ. КОМАНДИРА БРИГАДЫ ПО ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЧАСТИ:
• подполковник Иван Сергеевич Баталкин
  ЗАМЕСТИТЕЛЬ КОМАНДИРА БРИГАДЫ ПО ТЕХНИЧЕСКОЙ ЧАСТИ:
• подполковник Н. А. Буйневич
  начальники штаба бригады:
  помощник начальникa штаба бригады:
  начальник политотдела:

Бригада сформирована 21 января 1942 г. во Владимире и Горьком (Московский ВО). Состав бригады, к началу боевых действий:
Управление бригады
        175-й танковый батальон (в перечне батальонов нет)
        177-й танковый батальон (в перечне батальонов нет)
В составе действующей армии:
        с 17.02.1942 по 05.08.1943
        с 30.09.1943 по 31.05.1944
        с 13.07.1944 по 01.04.1945
В составе - 31-й A, 19-го тк.

Бригада имела награды и почётные наименования: Сивашская, ордена Кутузова II степени

В 1944 году, получив тяжелое ранение находился на излечении в эв.госпиталях по июнь 1945.

июнь 1945 - был направлен в Забайкальский военный округ, где месяц работал зав.делопроизводством секретной части III развед. танкового б-на.

1945 VII - был отозван в резерв Московского военного округа, как имеющий ограничения

1945 XII был уволен в запас по ранению.

В нашей семье очень бережно хранятся все материалы, связанные с войной. Это наша семейная традиция – сохранять семейный архив и передавать его детям. Однако у папы была своя «военная тайна», о которой мы узнали только после его смерти. Мы нашли дома целый альбом с фотографиями фронтовых товарищей, бережно наклеенными на пожелтевшие страницы. Видимо было слишком больно вспоминать фронтовых друзей, и он не хотел своими тяжелыми воспоминаниями делиться с кем-то. Но сейчас мы так жалеем об этом.

Вот только некоторые фотографии из фронтового альбома.

        С детских лет помню папин офицерский полевой планшет, который чудом сохранился с военной поры.
        Каждый танкист, а папа был командиром танкаТ-34, постоянно носил с собой такую сумку для карт. Этот планшет (образца 1935 г.) сделан из толстой гладкой коричневой кожи. Внутри планшета - перегородки, прозрачные целлулоидные пластины для карт.
        Офицерский полевой планшет, или сумка для карт, образца 1935 г. изготовлялся из гладкой либо зерненой коричневой кожи разных оттенков. Внутри планшета - перегородки, прозрачные целлулоидные пластины для карт. Клапан мог закрывать планшет целиком, наполовину или только его верхнюю треть, застегиваясь либо на кожаный язычок с пряжкой, либо на скобочку, проходящую через прорези в приклепанных к клапану пластинках, - в нее пропускался язычок крышки. Подобным образом закрывались и отечественные полевые сумки. Носили немецкие планшеты или подвесив за петли на поясной ремень, или на чресплечном ремешке с регулировочной пряжкой. Ношение трофейных сумок являлось свидетельством боевого успеха - как, впрочем, и в Красной Армии.

Подполковник танковых войск Ирина Николаевна Левченко

Предисловие.

Имя Ирины Николаевны Левченко впервые я услышала в своей семье в конце 1960-х годов. Легендарная женщина - танкист, Герой Советского Союза приезжала в наш город, где в войну она прожила небольшую (около года), но очень важную часть своей жизни. В 1942 году И. Н. Левченко поступила в Сталинградское танковое училище, которое этой же осенью было эвакуировано в Курган [располагалось училище в верхних торговых рядах, недалеко от снесенного в настоящее время Троицкого храма]. Именно здесь, в нашем городе, она окончила училище, открывшее ей дорогу кзаветной мечте - стать танкистом.

Боевой путь Ирины Левченко, начавшийся в 1941 году, когда она 17-летней девушкой добровольно ушла на фронт, подробно описан ей в книге «Повесть о военных годах», опубликованной впервые в 1952 году. А в издании 1965 года в предисловии Петрусь Бровка - писатель, народный поэт Белоруссии, лауреат двух Государственных премий СССР так пишет об этой книге: «Повествование, ведущееся от первого лица - от имени подростка-девушки, из девятого класса школы шагнувшей в огонь Великой Отечественной войны, при всей своей подробности и достоверности никак не могло быть отнесено ни к мемуарам, ни к воспоминаниям. Нет, читатель принял эту книгу как художественное полотно, и постепенно «Повесть о военных годах» стала одним из любимых произведений нашей молодежи».

А теперь немного о том, как я узнала об этой книге.Приехав почти через четверть века в Курган, где она училась в танковом училище, И. Левченко разыскала женщину, у которой прожила на квартире все месяцы учебы. В книге она называет ее Татьяной Ивановной. Настоящее имя этой женщины - Татьяна Иннокентьевна Шмакова (в девичестве - Гребенщикова, 1901 года рождения). Это моя родная тетя по отцовской линии. Мы поддерживали с ней очень тесные отношения. В детстве ямного времени проводила в ее маленьком домике с небольшим двориком и огородом. Она жила одиноко, лишь в последние годы жизни (умерла она в 1976 году) к ней перешла жить ее сестра.

Татьяна Иннокентьевна Шмакова

Вот в этом домике по ул. Губанова и разыскала мою тетю Ирина Левченко. Были слезы, объятия, воспоминания. Помню, что тетя моя была приглашена на выступление Ирины Николаевны в Дом политического просвещения. Помню небольшую книжечку И. Левченко из серии «Библиотека «Огонька», подаренную Татьяне Иннокентьевне с теплой дарственной надписью (к сожалению книга эта не сохранилась). Позже Ирина Николаевнаеще несколько раз напоминала о себе.

Однажды в письме она попросила мою тетю навестить Василия Феодосьевича Кухарского, своего хорошего знакомого (в 1970 году заместителя министра культуры ЕкатериныФурцевой), лечившегося в Курганской клинике у Гавриила Абрамовича Илизарова.

А в другой раз с приветом и письмом от Ирины Николаевны домик по улице Губанова посетил сам Илизаров. Свидетелем этого визита были мои бабушка и дедушка, гостившие у тети. К сожалению, мои детские воспоминания сохранили немного фактов, но я хорошо запомнила, что Ирина Николаевна рассказала моей тете, что написала о ней в одной из своих книг. Через несколько лет придя работать в Курганскую областную библиотеку, я разыскала книги И. Левченко и в одной из них обнаружила главу «Танковое училище», в которой не называя города, автор рассказывает о Кургане военной поры, об учебе в училище, о людях с которыми свела судьба...

Татьяна Селезнева.

Танковое училище

Наконец прибыли на место. Небольшой уральский городок, которому в будущем суждено было стать и областным, и красивым, осенью сорок второго года показался нам унылым, невзрачным и грязноватым. Покосившиеся дома, немощеные улочки, кроме двух центральных с разбитой булыжной мостовой, скользкой от расплывающейся грязи, хмурая река под обрывом и дощатый кинотеатр с громким названием «Прогресс» - это все, что составило наши первые впечатления о городе, где нам предстояло несколько месяцев жить и учиться. Не способствовал подъему настроения и встретивший нас хлесткий холодный осенний дождь. Промокнув, что называется, до нитки, мы немного приуныли, но, добравшись до училища, сразу повеселели.

В бывшем торговом ряду, отгородившись от действующего базара высоким забором и прихватив в свое ограждение церковь, расположилось наше училище. Здесь почти все было готово к нашему приезду. Командование выслало вперед квартирьеров, и те обратились с просьбой о помощи к местным властям.

С первых лет существования советской власти у нашей молодежи из поколения в поколение передается и живет замечательная традиция. Если нужно преодолеть какие-то трудности, если нужны безотказные добровольные рабочие руки, если на трудовой подвиг зовет партия - первымидобровольцамиидуткомсомольцы. Так было и в этом маленьком городке в глубоком тылу, где люди даже не знали, что такое светомаскировка. На старой базарной площади собрались местные комсомольцы. Не было ни митинга, ни красивых слов, - юноши и девушки просто пришли и принялись за работу.

Конечно, переоборудовать деревянные бараки в казармы, а каменные амбары в классы - это не то, что построить Комсомольск. Но ведь и подвиг Матросова тоже не решил исхода, предположим, фронтовой операции. Однако это подвиг, подвиг мужества, самоотверженности, который стал символом выполнения долга солдата, показателем твердости духа и воли комсомольца.

Комсомольцы города холодными, дождливыми ночами, - днем они работали на предприятиях, - в короткий срок, за каких-нибудь две недели, оборудовали училище, сделали все для того, чтобы курсанты по приезде с первого дня могли бы продолжать учебу. Они понимали, как дорог для нас каждый час занятий, и самоотверженно сохраняли для нас эти часы, отдавая за них свое свободное время. И комсомольцы сумели сделать все вовремя. Приехав, мы нашли уютные казармы, классы со стендами, двигателями, пушками и на следующий же день приступили к занятиям. Не был потерян ни один день в учебе, а это значит: ни на один день не задержался наш выпуск, ни одного лишнего дня не ждал фронт пополнения молодых командиров-танкистов.

Деловито и просто, без излишнего пафоса пришли комсомольцы на строительство училища и так же просто ушли, закончив работу, готовые по первому зову партии на новый трудовой подвиг. Не в таких ли эпических каждодневных делах сотен тысяч советских людей таилась несокрушимая сила моей страны, выстоявшей и победившей в этой войне, по праву получившей название Отечественной и Великой?

Нельзя сказать, не погрешив против правды, что нам было легко учиться. Курсанты занимались по двенадцать часов в сутки на морозе и в классах, где разве только не было ветра, а температура едва поднималась выше нуля. И в казармах было тесновато, и учебников не всегда хватало, и о лишнем котелке картошки мы порой мечтали, как о лучшем недосягаемом блюде, и цигарку из самосада курили на троих. Но бытовые трудностинемоглизаслонитьглавного.Аглавным было то, что с каждым днем мы получали все больше "и больше знаний, главное, что приближался день, когда мы сможем снова стать фронтовиками, и уже не солдатами, а командирами.

Мне разрешили поселиться на частной квартире, у сторожихи городской детской библиотеки, в маленькой комнатушке, в которой помещались небольшой стол, две кровати и большая русская печь. До чего приятно было забраться на теплую печь после целого дня занятий, в особенности после выходов в поле!

Хозяйка комнаты Татьяна Ивановна, попросту Таня, сразу же взяла надо мною шефство, и как-то так само собой получилось, что эту заботу она постепенно перенесла почти на весь наш взвод. Таня приобретала для курсантов на базаре махорку-самосад, которую я приносила во взвод. Под субботу она целую ночь пекла вкусные шаньги с картошкой. Дело в том, что меня выбрали редактором ротной стенной газеты. Каждую субботу нашу редколлегию отпускали с вечерних часов самоподготовки на «квартиру» редактора. Таня специально жарко топила печь, на которую в полном составе забиралась замерзшая редколлегия. Пока ребята отогревались, они молча слушали мои соображения о плане газеты, а отогревшись, начинали возражать.

Всю ночь мы неутомимо ползали в обрезках бумаги вокруг распластанной на полу газеты и, вымазавшись в краске и туши, отчаянно спорили, стараясь выпустить номер поострее, позлободневнее и обязательно художественно оформленным.

Хорошие ребята были в редколлегии! Длинный, всегда немного грустный Марк Завадовский старательно выводил тушью карикатуры и вдохновенно писал передовицы; художник Петя Уваров молча рисовал, а когда у него отбирали разрисованный лист, чтобы вписать готовую статью, он покорно объяснял, где надо оставить место для нового рисунка, и лез на печку, а затем так же покорно слезал, стаскиваемый за ноги в любое время ночи, когда снова приходил его черед рисовать. Третий член редколлегии, Миша Кручинин, собственно, не имел определенных занятий. Он не обладал ни литературным даром, ни талантом художника и с готовностью бралсяза все, что ему поручали: чистил картошку,рубилдрова, нарезал бумагу.

Таня гостеприимно угощала всех горячей, обжигающей губы «толченкой» - мятой картошкой - и шаньгами.

Иногда к нам на огонек заходила жившая в одном дворе с Таней заведующая детской библиотекой Елена Николаевна. Ходила она всегда в одном и том же теплом шерстяном платье и узеньком сереньком джемпере ручной вязки. Появляясь незаметно, она так же незаметно помогала нам. Мы очень полюбили эту маленькую старушку с гладко зачесанными, убранными на затылке в пучок седыми волосами и живыми, по-молодому блестящими глазами. Мягко выговаривая нам за грамматические ошибки в статьях, Елена Николаевна советовала, как лучше написать заголовок, и по-матерински отчитывала Мишу за полученную накануне тройку, а Петю за неряшливость. Каждое воскресенье Елена Николаевна собирала в библиотеке своих юных читателей, устраивала для них читку книг, рассказывала о фронте и о том, как работают для победы здесь, в тылу, их отцы и матери, говорила о том, как надо помогать старшим. Ребятишки слушали Елену Николаевну затаив дыхание, а в конце беседы наперебой рассказывали о своих делах: все они были в тимуровских командах и очень гордились тем, что помогают семьям фронтовиков.

Трогательно заботились ребята и о своей библиотекарше: то дрова помогут напилить, то шанег принесут, то картошки. Ведь это было трудное и для тыла время. И мы сами частенько, закончив очередной номер стенгазеты, шли пилить и колоть дрова, чтобы обеспечить библиотеку топливом на всю неделю.

Однажды Елена Николаевна попросила меня побеседовать с ребятами о фронте. Я рассказала им о мужественном экипаже танка Двинского, и в следующее воскресенье уже сами школьники просили Елену Николаевну снова рассказать им о Двинском.

Постоянные читатели привели с собой своих друзей.

И снова я рассказывала жадно впитывающей каждое слово аудитории маленьких слушателей о подвиге экипажа танка Двинского, о Толоке, о Швеце, о капитане Иванове и других моих боевых друзьях.

Заниматься приходилось очень много. Не хватало дня, рассчитанного по минутам. Чередовались напряженные занятия по тактике, топографии, огневому делу; лекции в классе под тихий топот замерзших ног сменяли занятия в поле, которые продолжались по восьми часов кряду насорокаградусномморозе;за ними следовала строевая учеба на обрывистом берегу реки. На «плацу», как громко называлось у нас место строевых занятий, мы старательнопечатали шаг и пелипесню,которая издавна живет в танковых училищах:

Бронетанковая школа комсостав стране кует,

Танки в бой вести готовы за трудящийся народ.

Однажды на занятиях по тактике преподаватель дал вводную, которую я решала на макете - ящике с песком. В заданной обстановке что-то напоминало один из моментов боя в Крыму. Я ответила тем решением, которое применил в бою командир роты Скоробогатов. Ответ был не тот, что подготовил майор, но ему понравился. Я честно созналась, что это не самостоятельно найденное решение, а известное из практики. Майор похвалил: всегда надо помнить опыт боев.

Занятия по тактике шли хорошо и даже легко. Не было особых затруднений и с топографией и с огневой подготовкой. Труднее всего было с материальной частью танка. Я могла даже управлять таким танком, как «Т-60», но совершенно не знала технической терминологии. В этом отношении все мои товарищи - в большинстве студенты технических институтов и техникумов - безусловно были сильнее меня. Между тем преподаватель материальной части, пожилой желчный инженер-капитан, читал лекции так, как будто бы имел дело с людьми, технически абсолютно грамотными. Много мучений доставили мне, например, шлиц, фланец и торец. Не раз вгоняли они меня в пот. Конечно, смешно путать такие несовместимые понятия: «шлиц» - нарезка на валах, «фланец» - специально отлитый на крышках, например плоский выступ с отверстиями для крепления, а «торец» - просто передняя сторона, предположим, того же двигателя или какого-нибудь вала. Но ведь я впервые слышала эти термины, и поначалу без наглядного показа или хотя бы элементарного объяснения они мне ровно ничего не говорили. Преподаватель же, показав какую-нибудь деталь и отложив ее в сторону, говорил: «На шлицах этой детали...», или «на ее фланцах...» Что же есть шлиц, а что фланец? Спрашивать стеснялась - вдруг засмеют, а проклятые названияивоснепреследоваламеня,каккакой-то кошмар.

На одном.занятии капитан читал:

- «Картер предназначен для крепления коленчатого вала двигателя и всех его основных агрегатов. Картер имеет две половины: верхнюю и нижнюю. Во фланце в плоскости разъема имеются двадцать два отверстия для стяжных шпилек...»

Слушаем, очень внимательно слушаем.

Назавтра:

Старшина, расскажите о картере.

Выхожу и довольно бодро начинаю:

Картер предназначен для крепления коленчатого вала, во фланцах, в плоскости разъема имеются двадцать две дырки…

Класс смеется, а капитан наставительно говорит:

В технике, товарищ курсант, нет дырок, есть отверстия. Запомните!

Отвечаю: «Есть запомнить!» - и мучительно краснею. До сих пор я была твердо уверена, что если просверлено насквозь - значит, дырка, а не насквозь - отверстие. Курсанты смеются не зло: им просто смешно - и по-хорошему предлагают свою помощь.

Осмелев, спрашиваю про проклятые шлиц, фланец и торец. Объясняли охотно, даже слишком подробно, Последняя неловкость в отношениях с товарищами исчезла.

Часто, сидя над книгами, я вспоминала слова Якова Николаевича Федоренко: «Там будет не легче, чем на фронте». Да, он прав: здесь порой даже труднее, чем на фронте.

Об училище можно было бы написать большую книгу. Здесь сочетались огромная воля и труд нескольких сотен человек, стремившихся за минимально короткий срок получить максимум знаний.

Командиры-преподаватели и курсанты вели непрерывную войну с непогодой и постоянным недосыпанием. Это была борьба за знания и умение: для курсантов - чтобы получить их, для преподавателей - чтобы передать возможно больше новым растущим кадрам командиров-танкистов.

Курсанты - совершенно особая категория людей: они необычайно выносливы, могут заниматься по шестнадцать часов в сутки и всегда хотят есть. Не знаю, чем объясняется такой аппетит, но даже вставая из-за стола после сытного обеда-а кормили нас в глубоком тылу неплохо, - курсанты с сожалением поглядывали на опустевшие тарелки. Должно быть, сказывалось колоссальное напряжение всех физических и умственных сил, да и наш возраст.

Курсанты крепко сдружились и сжились так, что казалось, будто нас не сто с лишком человек, а один большой и выносливый, сильный организм, и ничто ему не страшно: ни трудности, ни холод, ни сложные науки. Он все преодолеет и все сможет - этот организм с сотней молодых, горячих сердец, дружный коллектив курсантской роты.

Всей душой полюбила я свою роту, свой взвод. Полюбила ставшие родными самые стены училища.

Иногда на лекции оторвешься на минутку от тетради, окинешь взглядом класс: за ученическими партами сидят мои товарищи. Видишь стриженые головы молодых курсантов, сосредоточенные лица, не раз стиранные гимнастерки, тяжелые солдатские сапоги. Курсанты прекрасны в своей жажде знаний, настойчивости и упорстве* в стремлении стать поскорее боевыми танкистами, советскими офицерами и достойно сражаться за Родину.

А в Сталинграде шли тяжелые бои. И мысли всех - и командиров, и курсантов, и жителей далекого уральского городка - с защитниками героического города, для которых стало непреложным: «За Волгой для нас нет земли».

Под Сталинградом сражалась и наша Керченская танковая бригада. Товарищи не забывали меня, находя время для дружеского письма.

«Мы далеко от тебя, - писал Швец. - Все твои старые друзья шлют горячий привет, ждут тебя на фронт, рады будут увидеть в наших рядах настоящим танкистом».

«Наши войска отвечают врагу огнем, мы должны ответить отличной учебой», - записали в резолюции комсомольского собрания нашей роты. И мы старались учиться лучше.

Идут занятия:

Вы командир взвода. Отдайте приказ на исходных,- дает вводную задачу преподаватель тактики.

«Командир взвода» замерзшими губами отдает приказ, и среди огромных снежных равнин двигаются кажущиеся такими маленькими фигурки людей: курсанты «пёше по-танковому» разыгрывают бой.

Идут занятия:

Главный фрикцион состоит из ведомых и ведущих частей и механизма выключения. К ведущим частям...

Идут занятия:

Основные составные части пушки: ствол с казенником, люлька, противооткатные устройства...

Идут занятия - и мы сами чувствуем, как буквально начиняемся знаниями, чувствуем себя уже увереннее и покровительственно поглядываем на новый набор - «зелень», которая с жадным любопытством совершает свою первую экскурсию по училищу.

Все тверже отдавали мы команды на практических занятиях; уже умелыми руками брались за рычаги, правда, пока еще на тренажерах; до мелочей стала знакома нам пушка. Вместе с нами росло, мужало и наше молодое училище.

Училище, рожденное в суровые дни войны, с честью пройдя через трудности первых дней формирования, когда даже лекции проводились не в классах, а в дышащей зноем степи, под палящим солнцем, к концу сорок второго года уже ничем не отличалось от тех, что имели за плечами многие годы жизни. Изо дня в день богаче становились классы, оснащались новыми учебными пособиями, новыми машинами; множество новых книг заполняло библиотечные полки. Вырабатывались свои традиции, хотя, собственно говоря, они были едиными для всех - ив армии и в тылу: работать как можно лучше даже тогда, когда добились хороших показателей.

Курсанты маршировали, распевая свой гимн:

Эй, сталинградцы! Ни шагу назад!

Слышишь ли нас, наш родной Сталинград?..

Учимся крепко, готовы мы в бой. Мы неразрывно с тобой...

И эту неразрывность ощущал каждый.

В конце ноября наша рота уходила в зимний лагерь. Восьмикилометровый путь до полигона мы весело прошли на лыжах, попутно проработав еще одну тактическую задачу.

Полигон встретил нас снегом, потрескивающим от мороза и рассыпающимся блестящим серебром.

Тонкие столбики дыма из печей землянок выбивались прямо из-под земли и напомнили Крым, Керчь и мокрые землянки, прикрытые брезентом вместо крыши, слабо обогреваемые маленькой «буржуйкой». Я невольно поежилась. Но, спустившись вниз по настоящей лестнице с деревянными ступеньками, очутилась в казарме с высоким потолком, с двухэтажными нарами, аккуратно застланными серыми солдатскими одеялами, и с белеющими под ярким светом электрических лампочек подушками. Для меня при помощи двух одеял соорудили отдельную «комнату», чем я немало стеснила своих товарищей. «И не поговоришь по душам!» - жаловались они, правда, скорее в шутку, чем всерьез.

Отстрела упражнений даже боевыми снарядами из пушек я не очень боялась: в городе на тренажерах много раз приходилось решать огневые задачи, а за выстрел нечего было беспокоиться - ведь спуск-то ножной гашеткой. Но зато с тайным страхом и нетерпением ждала я начала практических занятий по вождению танка. Хватит ли сил? Справлюсь ли? За левую руку я была спокойна, но правая! ...

И вот наступил этот самый серьезный для меня экзамен. Роту выстроили на танкодроме перед машинами, которые через несколько минут пойдут по кругу танкодрома, послушные воле того из нас, кто сядет за рычаги.

Подошла моя очередь. Механик-водитель, сидевший рядом, на месте стрелка-радиста, задорно подмигнул мне, передавая шлем:

Как, старшина, с ветерком промчимся?

Хотелось ответить ему так же бойко: «Ну, конечно, с ветерком!» - однако, вовремя вспомнив о руке, ответила уклончиво:

Сначала попробуем потихоньку, а там видно будет...

Как хочешь, твое дело, - пожал он плечами и обидно равнодушно отвернулся. Наверное, подумал: «И зачем было спрашивать, куда ей!»

Собрав всю свою решимость, нажала кнопку стартера, прислушалась к четкой работе двигателя, потихоньку отпустила педаль главного фрикциона и дала газ. Танк мягко тронулся с места. До боли в зубах сжала холодные рукоятки рычагов; танк шел послушно. Механик-водитель потянул меня за рукав, показывая три пальца: «Перейти на третью». Я разогнала машину и решительно потянула за рычаг кулисы. Острая боль пронзила плечо. Я невольно отдернула руку. Подвела правая, подвела... Неужели не смогу вести? Я закусила губу и снова взялась за рычаг - скорость включена. Танк пошел быстрее, морозный воздух, став вдруг очень злым и колючим, обжигал лицо, ветер забрасывал в открытый люк острые снежинки. Танк шел.

Что может быть увлекательнее, с чем можно еще сравнить непередаваемое ощущение этого могучего движения вперед, сознание, что ты являешься душой, жизненным центром умной и сильной машины, послушной каждому твоему желанию, каждому движению руки?!

Движению руки! Передо мной был правый поворот. Сбросив по всем правилам газ, я потянула за правый рычаг. Снова острая боль, пронзив плечо, ударила в затылок, но машина шла, и я не могла отпустить рычаг, иначе мы сошли бы с трассы. Я еще сильнее нажала рычаг. В глазах немного зарябило, и нога сама нажала на педаль подачи топлива, нагрузка получилась слишком большой. Танк возмущенно взревел и лихо преодолел крутой поворот. Я поспешно отпустила рычаг, танк снова шел по прямой.

Здорово! - крикнул мне в ухо механик-водитель.

Он не знал, чего мне это стоило. А я сама не знала, смогу ли проделать это в другой раз. Рука, казалось, отнялась и одеревенела; пальцы, судорожно сжавшие тугие резиновые рукоятки рычага, нельзя было разжать. Мне показалось - внутри меня что-то оборвалось и потекло," горячо обжигая руку, плечо, бок, затылок. Снова поворот! Сколько их еще?

Резко рванула рычаг, развернулась и уже забыла о танке. Я знала: он послушен, непослушной была моя рука, - и борьба с болью захватила меня целиком. Кусая губы, стискивая зубы так, что болели челюсти, я заставляла себя управлять машиной. Иногда рычаг срывался, и танк недоуменно, как умное животное, фыркал. Боли уже почти не чувствовала. Наконец, сбив на полном ходу «ворота», то есть обозначавшие их столбы, в которые надо было осторожно въехать, я круто остановила машину. Казалось, и танк, подобно мне, тяжело дышал и вздрагивал всем своим стальным, тяжелым телом, как уставший после бешеной скачки конь. У меня тоже все дрожало внутри.

Перестань газовать, - услышала я над самым ухом.

Сбросила ногу с педали подачи топлива и заглушила мотор. Стало необыкновенно тихо, только громко и часто билось сердце.

К машинам! - услышала я команду и поспешно выбралась из люка.

Почему у вас глаза красные? - спросилменя преподаватель, когда я доложила о результатах упражнения.

Надуло.. ветер...

Не могла же я сказать ему, что ветер замораживал на глазах слезы, вызванные болью, злостью, отчаянным упрямством и страхом опозориться?

Хотите еще на один круг? - спросил преподаватель.

Как не хотеть! Но я понимала, что это мне уже не по силам.

Преподаватель пожал плечами и отвернулся. Ему редко приходилось слышать, чтобы курсант отказывался от дополнительных минут вождения.

Медленно пошла к землянке. Сзади услышала быстрые шаги, оглянулась: меня догонял наш комбат подполковник Завьялов,

Хорошо вела, - сказал он, - для первого раза даже очень хорошо.

Я промолчала, плечо начинало ныть нестерпимо.

Мы прошли молча несколько шагов.

Очень больно? - вдруг спросил он.

Я вздрогнула от неожиданности: «Как он догадался?» Хотела было ответить, что «ничего подобного, и совсем не больно», но, посмотрев в глаза комбата, рассказала ему, как боялась вождения, как мне было трудно вести танк, и даже призналась, почему у меня красные глаза.

Очень хороший был у нас комбат. Куда бы ни шли курсанты, всегда впереди подполковник Завьялов, сухонький и такой маленький, что даже самый низкорослый курсант, стоя перед ним, невольно втягивал голову в плечи, чтобы не говорить с начальством «свысока».

Подполковник был добродушнейший по натуре человек. Зная за собой эту «слабость», он почти не позволял себе улыбаться и ходил всегда несколько на?пряженно, с нарочито хмурым выражением лица. Искрение комбат сердился тогда, когда видел, как курсанты,согнувшисьотхолода,поднимали воротники шинелей,

Французы! - раздраженно кричал он. - Так французы, согнувшись в три погибели, от Москвы отступали!

И немедленно опускались воротники, выпрямлялись спины, расправлялись плечи. Вовсе не из боязни перед строгим командиром, а из большого, настоящего уважения к маленькому подполковнику. И еще: просто стыдно становилось молодым, здоровым парням гари виде стойко переносящего мороз пожилого человека, его бравой фигурки, перетянутой ремнями.

Самое любимое слово у него было «разгильдяй». В каждом случае в него вкладывался разный смысл - все зависело от интонации. Порой оно звучало как самое страшное и обидное ругательство, а иной раз прикрикнет:

Ужо я вас, разгильдяи, пятерки на занятиях это еще не все. На фронт пойдете - кто вам там пятерки будет ставить?

И вдруг улыбнется чуть лукаво и поспешит уйти. А мы знаем: доволен.

За ночь боль стихла, а через некоторое время я уже уверенно сидела за рычагами. Было немножко больно, но вести машину я могла.

Начинали мы учебу в тяжелые для Сталинграда дни, и завершающий этап-гоеэкзаманы- совпал с замечательными днями, когда войска Сталинградского и Донского фронтов перешли в решающее наступление и началось изгнание фашистских оккупантов с советской земли.

Капитан Иванов, тот самый бесстрашный замначальника штаба, которого так любили танкисты нашей бригады, писал мне в эти дни из-под Сталинграда:

«Таких боев ты еще не видела: земля горела, металл плавился. А солдат прямо не удержишь - народ готов гнать ненавистных захватчиков до самого Берлина, и погоним, никто в этом не сомневается. Закончишь училище, приезжай к нам, будем снова вместе драться до самой победы».

Прислал письмо и Швец:

«Закончишь училище, ставь вопрос ребром: требуй, чтобы тебя отправили на фронт, на строевую работу. Пора у нас настала жаркая, веселая. Героизм пехотинцев и танкистов, летчиков и саперов описать невозможно. Гвардейцы действуют по-гвардейски. Фашисты их силу и упорство иапытали. Немецкие танки горят, как свечи. Ты скоро услышишь о наших делах».

И мы услышали. И не только о сталинградцах.

По всему фронту -от Северного Кавказа до Ладожского озера - Советская Армия переходила в наступление.

Письма с фронта мы читали всей ротой, читала их своим посетителям Елена Николаевна, но теперь в библиотеке по вечерам собирались уже не только дети: при-> ходили и взрослые.

С каждым днем приближался конец учебы, и курсанты, забыв о сне, готовились к экзаменам: мы должны быть достойными героических побед Советской Армии, в которую скоро придем командирами. Курсанты и преподаватели, невзирая на сибирский февраль с его лютыми морозами, целые дни проводили в парке боевых машин. Ночи напролет не гасли лампочки в классах и казарме.

Наконец прибыла государственная комиссия. Начались выпускные экзамены. Первый - тактика. Здесь мне пришлось выдержать настоящее испытание. Только-только начала я ответ по билету, как открылась дверь и в класс вошли начальник училища и командир батальона. Я обмерла.

Все уселись, я уже открыла было рот, чтобы продолжать ответ, но начальник училища перебил меня:

Хватит, билет она знает. Дайте-ка я ее по-своему спрошу, - обратился он к председателю комиссии.

Тот кивнул. Полковник достал из кармана коробку спичек, высыпал спички на стол и принялся затейливо раскладывать их передо мной.

Вот, даю вводную: вы командир роты, ваша рота продвигается в этом направлении. Вот ваши танки,- он положил несколько спичек. - Задача роты - уничтожить огневые точки, мешающие продвижению пехоты. Орудия противника - вот они, здесь слева. Но вы видите: из-за рощи справа выходят три танка противника. Ваше решение?

Отвечаю довольно бодро. Полковник покачивает головой, прищелкивает языком: «Нца, нца...» А что означает это ««ца»? Правильно я говорю или нет?

Полковник смахивает спички и снова раскладывает: новая вводная. Отвечаю. Вводных много. Мучительно подыскиваю решения, а начальник училища все колдует надспичкамииприщелкиваетязыком.Лицо непроницаемое, непоймешь:хорошоотвечаюили плохо.

«А вдруг я все неправильно говорю?» У меня похолодело внутри и куда-то пропал голос; очередное решение докладывала совсем тихо и неуверенно. Почувствовав, что я начинаю сдавать, замерли мои товарищи-курсанты. Вдруг кто-то сзади сжал мне локоть, и я услышала громкий шепот комбата:

Начальник училища усмехнулся. Но я уже приободрилась и одним духом выпалила очередное решение. Это был последний, вопрос Начальник училища пододвинул к себе листок оценок и вывел жирную пятерку.

Вылетела из класса, как камень из катапульты. Товарищи пожимают руки, поздравляют, кто-то скрутил папироску, кто-то дал прикурить. Смеются, шутят:

Теперь тебе ничего не страшно. Даже на войне хуже не будет,

Чего там на фронте! Ей полковник всю войну на спичках рассказал.

Ага, будешь воевать - вспоминай спички. Как вспомнишь - готово решение. Останется «пустяк» - претворить его в жизнь.

В эти дни черный траурный креп зловеще опустился над нацистской Германией: гитлеровское командование объявило трехдневный траур по сотням тысяч солдат и офицеров разгромленной и плененной под Сталинградом армии Паулюса.

Училище, рожденное во время войны, в эти грозные для германского фашизма дни готовило выпуск молодых офицеров-танкистов.

Сданы последние экзамены. С некоторой грустью бродят бывшие курсанты по училищу. Много трудностей позади, а впереди фронт, действующая армия. Мы были горды и счастливы, что попадем на фронт в такое историческое время, и нетерпеливо ждали дня отправки.

В большом зале клуба на выпускном вечере нам зачитали приказ о присвоении офицерского звания. Заместитель начальника училища по политической части поздравил нас.

Ваш выпуск, - сказал он, - особенный выпуск. Вы учились в исключительно тяжелых условиях, вы тоже воевали в эти месяцы. Вы - первый выпуск советских командиров, которые получили звание офицеров; это накладывает на вас новые обязанности и ответственность перед Родиной и народом.

Долго и дружно кричали мы «ура» нашей Родине, партии, Советской Армии. От грома аплодисментов и криков «ура» дрожали стены.

Через два дня после выпуска меня принимали в члены партии. В большом классе при свете электрических лампочек блестели новые золотые погоны на плечах товарищей. Парторг читал мое заявление. И хотя обстановка была совсем не та, что в Керчи, - не было ни темной землянки, ни грохота артиллерийской канонады, - мне показалась она не менее строгой и значительной. Меня принимали в партию мои товарищи, из которых многие завтра уедут на фронт. Непривычные еще погоны, тщательно пригнанное новое обмундирование и сразу возмужавшие и как-то повзрослевшие лица - все это придавало собранию особую торжественность.

Партийное собрание, на котором товарищи решили, что я достойна быть членом партии, я запомнила на всю жизнь…

Биографическая справка

Л евченко Ирина Николаевна в годы войны - санинструктор роты 744-го стрелкового полка 149-й стрелковой дивизии 61-й армии Брянского фронта;офицер связи 41-й гвардейской танковой бригады 7-го механизированного корпуса 2-го и 3-го Украинского фронтов, гвардии подполковник запаса.

Родилась 15 марта 1924 года в посёлке Кадиевка, ныне город Стаханов Луганской области Украины, в семье служащего. Русская. Ее отец Николай Иванович Левченко был начальник «Донугля», затем возглавлял Донецкую, Ленинскую железные дороги, был заместителем наркома путей сообщения.Репрессирован.

Ирина окончила 9 классов школы города Артёмовска.

В Красной Армии с 1941 года. Участница Великой Отечественной войны с июня 1941 года. Член ВКП(б)/КПСС с 1943 года. Служила в операционно-перевязочном взводе, затем санинструктором роты 744-го стрелкового полка (149-я стрелковая дивизия, 61-я армия, Брянский фронт). К маю 1942 года санинструктор Левченко И. Н. вынесла с поля боя и оказала первую медицинскую помощь 168-и раненым. В 1943 году отважная девушка окончила ускоренный курс Сталинградского танкового училища и до победоносного завершения войны служила офицером связи 41-й гвардейской танковой бригады 7-го механизированного корпуса, действовавшего на 2-м и 3-м Украинском фронтах, командовала группой лёгких танков "Т-60".

Участвовала в сражениях за Смоленск, Яссы, Будапешт. День Победы встретила на подступах к Берлину.

В 1952 году И. Н. Левченко окончила Военную академию бронетанковых и механизированных войск, в 1955 году - Военную академию имени М.В. Фрунзе. С 1958 года подполковник Левченко И. Н. - в запасе.

Член Союза писателей СССР. Написала ряд книг о войне: «Повесть о военных годах», «Хозяйка танка», «Когда тебя Россия позовет» и др.

В 1961 году Советское добровольное общество Красного Креста впервые за свою историю выдвинуло кандидатуру И. Н. Левченко для награждения медалью имени Флоренс Найтингейл, которая присуждается медицинским сестрам за исключительную преданность своему делу и храбрость при оказании помощи раненым и больным, как в военное, так и в мирное время. Международный комитет Красного Креста в том же году присудил эту почётную награду двум участницам Великой Отечественной войны: гвардии подполковнику танковых войск запаса, писательнице, москвичке Ирине Николаевне Левченко и хирургической сестре, председателю первичной организации Красного Креста на ленинградской фабрике "Скороход" Лидии Филипповне Савченко. У казом Президиума Верховного Совета СССР от 6 мая 1965 года за образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом отвагу и мужество гвардии подполковнику танковых войск запаса Левченко Ирине Николаевне присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" (№ 10677).

Член Союза писателей СССР И. Н. Левченко жила в городе-герое Москве, где и скончалась 18 января 1973 года. Похоронена на Новодевичьем кладбище в Москве.

Награждена орденом Ленина, тремя орденами Красной Звезды, медалями.

Почётный гражданин города Артёмовска Луганской области Украины. Её имя было присвоено одному из кварталов города Луганска. На здании школы № 3 города Артемовск, где училась И. Н. Левченко, установлена мемориальная доска. Памятный знак с надписью: "Здесь жила Герой Советского Союза, подполковник, писательница Левченко Ирина Николаевна (1924-1973)" установлен на одном из фасадов "Дома на набережной" в Москве.

Именем И. Н. Левченко в 1975 г. названа улица (бывшая 8-я улица Октябрьского Поля) в районе Щукино.

Курсанты Сталинградского танкового училища: Кужильный, Руденко, Колесников, Слабоданюк, Курган, 25 марта 1944 года. Фото из архива Владимира Шевцова (Курган).

Одним из критических дней Сталинградской битвы стало 23 августа 1942 года, когда 14-й танковый корпус Вермахта под командованием генерала фон Виттерсгейма прорвался к Волге. За 11 часов, проходя в среднем по 5-6 км в час, танки 16-й Вестфальской танковой дивизии, находившейся на острие атаки, почти не встретив сопротивления, преодолели 50-60 км и на участке шириной в несколько километров вышли к Волге севернее Латошинки.

Сталинградская битва стала крупнейшим сухопутным сражением в истории человечества – более полугода на маленьком клочке земли миллионы людей уничтожали друг друга при помощи стрелкового оружия, тысяч самолётов, танков и десятков тысяч орудий. Почти все здания и сооружения города были разрушены, при этом с обеих сторон погибло более двух миллионов человек. Точные же цифры жертв этой битвы неизвестны до сих пор и не будут известны уже никогда.
Одним из критических и самых кровавых дней этой битвы стало 23 августа 1942 года, когда 14-й танковый корпус Вермахта (одна танковая и две моторизированных дивизии) под командованием генерала фон Виттерсгейма прорвался к Волге. В форсировании Дона корпус участия не принимал – его переправили в районе Песковатки на уже захваченный плацдарм. Танки по понтонному мосту длиной 140 метров переправлялись на участок берега, удерживаемый пехотинцами 51-го пехотного корпуса Вермахта, и рассредоточивались на нём.

Колонна немецкой техники переправляется по понтонному мосту через реку Дон

23 августа 1942 года в 4:30, после авианалёта и артиллерийской подготовки, 14-й танковый корпус в составе около 200 танков и 300 автомашин перешёл в наступление, прорвав слабую линию обороны частей 62-й армии. Расстояние от Дона до Волги корпус Виттерсгейма преодолевал по кратчайшему пути – там, где ещё при Петре Первом планировалось строить Волго-Донской канал. За 11 часов, проходя в среднем по 5-6 км в час, танки 16-й Вестфальской танковой дивизии, находившейся на острие атаки, почти не встретив сопротивления, преодолели 50-60 км и на узком участке шириной в несколько километров вышли к Волге севернее Латошинки. Южнее станции Котлубань немцы перерезали железную дорогу Сталинград-Фролово и закрепились на захваченных позициях, обеспечив оборону образовавшегося коридора от возможных атак с севера и юга.

Стремительное продвижение немецкой бронетехники сдерживали очаги сопротивления, которое оказывали немногие советские подразделения выдвигавшейся к передовой 87-й стрелковой дивизии. Подразделения немецкой мотопехоты оставались для блокирования и подавления этих очагов, а также временного обеспечения безопасности флангов 14-го танкового корпуса, в то время как танки 16-й дивизии прорывались дальше и уже в 15:00 были в полукилометре от Волги. Вот что писал об этом эпизоде Пауль Карель в своей книге «Сталинград. Крах операции «Блау»:

«После полудня, ближе к вечеру, командир головного танка кричал в ларингофон командирам других боевых машин: «Справа очертания Сталинграда!»

Но продолжение наступления на северные окраины города, где располагался целый ряд предприятий, для немцев оказалось затруднительным.

Танки немецкой 16-й танковой дивизии движутся на Сталинград

Дело в том, что для прикрытия от атак с воздуха железнодорожной и авто-гужевых переправ Сталинградского тракторного завода (далее – СТЗ), производившего танки, и завода «Баррикады», на котором изготавливались пушки, здесь были размещены батареи 1077-го и 1078-го зенитных артиллерийских полков (далее – ЗенАП). Большой проблемой зенитчиков стало то, что перед ними не было ни пехотных, ни каких-либо других позиций советских войск – наступления противника здесь не ждали. Кроме того, зенитки не были снабжены бронированными щитами, которые могли бы уберечь расчёты от разрывов снарядов, а на вооружении многих батарей находились малокалиберные зенитные автоматические пушки, чьи 20- и 37-мм снаряды были бесполезны для борьбы со средними немецкими танками.

Положение зенитчиков осложнялось и тем, что 23 августа по приказу Гитлера была осуществлена одна из самых кровавых акций устрашения времен той войны – бомбардировка Сталинграда. В первой половине дня активной бомбардировке группами по 5-15 самолётов подверглась именно северная часть города – немецкие самолеты атаковали позиции зенитчиков, СТЗ и завод «Баррикады». К 14:00 батареи 1077-го ЗенАПа отразили до 150 самолетоналетов, сбив при этом 7 самолетов противника. В своей книге «Я была на войне» М.И. Матвеева, в то время – разведчица 748-го ЗенАПа, вспоминает:

«Первая половина дня. Налеты в нашем секторе обычные. Группы небольшие. Чуть почаще, чем раньше. Полк встречает их огнем отдельных батарей… На севере по-прежнему сильно бомбят. Пыль, дым заволокли цеха Тракторного, «Баррикады». Латошинки от нас не видно. Но тоже, наверно, бомбят».

Несколько позднее, в 16 часов 18 минут начался налет на Сталинград, ставший случаем самого массового применения бомбардировочной авиации за всю историю человечества. 4-й и 8-й корпуса Люфтваффе бомбили город, за сутки совершив до 2000 самолето-вылетов и сбросив 1000 тонн бомб. Одна только бомбардировочная эскадра KG51 «Эдельвейс» пять раз поднималась в воздух в полном составе. Город горел – из разбитых нефтеналивных цистерн, установленных на берегу Волги, в воду вылились тысячи тонн нефтепродуктов. Река запылала, а вместе с ней горели заводы и фабрики. Стирались с лица земли не только предприятия, воинские части или инфраструктура города, но и гражданские объекты, в том числе – жилищный фонд. Вспоминает М.И. Матвеева:

«Их уже видно. И курсом 90, и курсом 180, и 45, и 125, и... со всех сторон. «Хейнкели». Эти выше всех. «Дорнье». Тоже высоко. За ними – ниже еще, и еще, и еще. «Юнкерсы-88», «Юнкерсы-87» – весь альбом немецких самолетов, по которому мы когда-то изучали их… И по нему плывут, плывут, плывут самолеты. От горизонта до зенита… Бомбы рвутся уже в центре города, на берегу Волги. Первые попали в хорошо знакомые мне и видимые с Дар-Горы здания. Дом пионеров и роддом на Пушкинской... Крыша роддома рухнула, из окон вырываются языки пламени».

Августовский зной благоприятствовал распространению пожаров, и Сталинград был практически стёрт с лица земли. Точные потери среди мирных жителей и защитников города в этот день неизвестны до сих пор, общепринятым считается число в 40 тысяч человек.

Немецкие пикирующие бомбардировщики «Юнкерс» Ю-87 в небе над горящим Сталинградом

В это время около 15:00 к позициям 12-й батареи 1087-го ЗенАП, прикрывавшей железнодорожную и автогужевую переправы у посёлка Латошинка, вышли первые тридцать танков 16-й дивизии генерал-полковника Хубе. Командир батареи лейтенант М.А. Баскаков сообщил на КП полка:

«Танки противника находятся в 500 метрах западнее ОП (предположительно – опорного пункта) в лощине. Батарея заняла противотанковую оборону. Приказ не допустить немцев к Волге выполним. Будем сражаться до последней капли крови».

Но выполнить этот приказ было практически невозможно – у зенитчиков оставалось слишком мало снарядов, да и малокалиберные зенитные орудия батареи могли нанести мало вреда наступавшим немецким танкам Pz.Kpfw.III и Pz.Kpfv.IV. Тем не менее, батарея открыла огонь по немецкой бронетехнике. Когда же танки достигли артиллерийских позиций, в ход пошло стрелковое оружие и ручные гранаты. Почти все батарейцы (43 человека) погибли. Интересно, что паромная переправа работала весь вечер, и даже ночью на левый берег Волги переправлялись грузы. Немецкие танки и орудия не могли свободно появиться на высоком правом берегу, так как легко уничтожались огнём кораблей Волжской флотилии и артиллерии, стрелявшей с противоположного берега.

Расчёт 37-мм автоматической зенитной пушки 61-К на боевой позиции в районе Сталинграда

24 августа в 8 часов утра последним рейсом от правого берега у Латошинки уходили паром и катер «Рутка». Матросам парома пришлось рубить концы, так как немцы, ночью занявшие позиции на берегу, открыли огонь из танковых пушек, пулемётов и ручного стрелкового оружия. В результате этого обстрела на пароме погибших не было, а на «Рутке» погиб матрос.

Неожиданное появление немецких танков на берегу Волги вызвало у руководства города настоящий переполох. Командующий Юго-Восточным фронтом генерал-полковник А.И. Ерёменко писал:

«Звонок телефона прервал мои мысли. Говорил товарищ Малышев со Сталинградского тракторного… Он сообщил:

– С завода наблюдаем бой, идущий севернее города. Зенитчики дерутся с танками. Несколько снарядов уже упало на территории завода. Танки противника движутся на Рынок. Заводу грозит опасность. Наиболее важные объекты мы приготовили к взрыву.

– Пока ничего не взрывать, – ответил я. – Завод оборонять во что бы то ни стало. Нужно немедленно приготовить к бою рабочую дружину и не допустить противника к заводу. К вам уже вышла поддержка.

Затем товарищ Малышев передал трубку генерал-майору Н.В. Фекленко (начальнику Сталинградского автобронетанкового центра – прим. автора), который доложил:

– Я нахожусь в танковом учебном центре, имею до двух тысяч человек и тридцать танков; решил оборонять завод.

– Решение правильное, – отвечаю я. – Назначаю вас начальником боевого участка. Немедленно организуйте оборону завода силами учебного центра и рабочей дружины. К вам перебрасываются две бригады: одна танковая и одна стрелковая».

Командующий Юго-Восточным фронтом генерал-полковник А.И. Ерёменко

Тут же были возвращены обратно в Астрахань нефтеналивные танкеры, переправлявшие каспийскую нефть вверх по Волге. В этот же день взорвали с таким трудом построенный понтонный мост через Волгу в районе СТЗ, строительство которого завершили днем ранее. Поступило распоряжение немедленно выдвинуть на северную окраину Сталинграда ополченскую бригаду, сформированную ещё в июле из одного ополченского батальона Кировского района и двух батальонов с завода СТЗ (командовал бригадой инженер-технолог завода Н.Л. Вычугов). Кроме того, на СТЗ перебрасывалась 99-я танковая бригада (далее – ТБ) подполковника П.С. Житнева, которая смогла прибыть на позиции только 25 августа.

Также в помощь заводчанам был отправлен сводный батальон морской пехоты (численностью в 260 человек под командованием капитана 3-го ранга П.М. Телевного), который прибыл на северную окраину СТЗ вечером 23 августа. Интересно, что часть бойцов батальона была вооружена старыми немецкими винтовками, поднятыми с затонувшей баржи. Группа кораблей Волжской флотилии в составе канонерских лодок «Усыскин» и «Чапаев» и пяти бронекатеров (№ 14, 23, 34, 51, и 54, из которых два – с реактивными установками М-13 и М-8), заняла позицию в истоке реки Ахтуба (напротив северной окраины Сталинграда у восточного левого берега Волги). Оттуда корабли оказывали огневую поддержку морской пехоте и ополченцам, действуя по заявкам корректировщиков.

Моряки Волжской флотилии высаживаются в Сталинграде

На СТЗ начали формирование танковой роты, которая должна была поддержать бронёй и огнём ополченцев и морпехов. Дело в том, что СТЗ стал единственным из советских танковых предприятий, оказавшимся в зоне боёв, оборудование и кадры которого не были сразу же эвакуированы на Урал или в Сибирь. Производство в его цехах было окончательно остановлено только 13 сентября 1942 года, когда бои шли уже непосредственно на территории завода.

В июле 1942 года СТЗ выпустил 451 танк, а к 20 августа сталинградцы собрали 240 машин. Руководство СССР уделяло заводу особое внимание – 6-го, 11-го, 16-го и 21-го числа каждого месяца его директор должен был рапортовать Государственному комитету обороны о выполнении плана производства. В ночь с 18 на 19 августа в город на Волге прилетел народный комиссар тяжёлого машиностроения В.А. Малышев, чтобы на месте разобраться с проблемами и нуждами СТЗ. Он ещё находился в Сталинграде, когда пришло известие о появлении в нескольких километрах от завода немецких танков.

Танки Т-34 «Ответ Сталинграда» на площади в Сталинграде перед отправкой на фронт

В связи с бомбардировкой 23 августа на СТЗ работал только сборочный цех, использовавший для сборки танков задел готовых узлов, произведённых другими цехами предприятия. К вечеру была готова танковая рота из 12-ти танков Т-34.

Несмотря на то, что немцы захватили Латошино, сопротивление на северных окраинах Сталинграда им подавить не удалось. В бой с танками вступили 11 советских зенитных батарей, часть из которых была вооружена 76-мм орудиями 3-К и 85-мм орудиями 52-К, чьи снаряды пробивали броню средних танков Pz.Kpfw.III и Pz.Kpfv.IV.

Основной удар приняли на себя 1-й и 5-й дивизионы 1077-го ЗенАП, прикрывавшие СТЗ с севера. На 3-й батарее был смертельно ранен её командир старший лейтенант Г.В. Гойхман, и его заменил лейтенант И.П. Кошкин. Вскоре и Кошкин был тяжело ранен – ему оторвало кисть руки. Из четырёх орудий батареи было разбито три, но одно остававшееся упорно продолжало обстреливать немецкие танки. До наступления ночи немцам так и не удалось ворваться на позиции зенитчиков.

Схема прорыва к Волге 14-го танкового корпуса генерала Виттерсгейма

Ночью автоматчики мотоциклетного батальона 14-й Вестфальской танковой дивизии просочились в тыл батареи. На следующий день немецкий фельдфебель писал домой (цитата приводится по книге Энтони Бивора «Сталинград»):

«Вчера мы дошли до железной дороги… Захватили эшелон с оружием и техникой, который русские не успели разгрузить, а также взяли много пленных, половина из них – женщины. Лица их столь отвратительны, что мы старались вообще на них не смотреть. Слава Богу, операция не заняла много времени».

Зенитчики заняли круговую оборону и продержались до утра, когда они были деблокированы, и батарея с единственным уцелевшим орудием сменила позицию. Согласно боевому донесению, за 23 августа батарея уничтожила 14 танков, одну минометную батарею и до 80 солдат и офицеров противника.

В этот день погиб командир 1-го дивизиона 1077-го ЗенАП старший лейтенант Л.И. Доховник и личный состав его штаба. В критический момент боя немецкие танки прорвались на командный пункт (далее – КП) дивизиона, где артиллеристы не имели средств противотанковой обороны. Тогда Доховник вызвал огонь на себя – огнём артиллерии атака была отбита, но под «дружеским» огнём погибли все находившиеся на КП.

Панцергренадеры 16-й танковой дивизии Вермахта, вышедшие к берегу Волги под Сталинградом

Когда немецкие танки вышли к позициям 4-й батареи 1077-го ЗенАП, расположенным в районе рабочего посёлка Спартановка, она как раз подвергалась авиационному налёту. Получив с наблюдательного пункта донесение о появлении немецкой бронетехники, командир 4-й батареи старший лейтенант Н.С. Скакун приказал выдвинуть первое и второе орудия в заблаговременно подготовленные капониры. Зенитчикам пришлось двумя орудиями отражать воздушный налет, а ещё двумя – наземную атаку. Батарея вела бой полтора часа, зенитчики один за другим выбывали из строя, и к прицелам встали заместитель командира батареи лейтенант Е.А. Дерий и политрук И.Л. Киселев. Согласно боевому донесению, в этот день батарея уничтожила 2 немецких самолёта, 18 танков и 8 автомашин с пехотой противника.

На другую, 5-ю батарею 1077-го ЗенАП под командованием старшего лейтенанта С.М. Черного вышли сразу 80 танков противника. Зенитчики отбили атаку, при этом командир батареи получил тяжёлую контузию, однако не оставил боевого поста. Его примеру последовали и многие другие тяжелораненые зенитчики. Если судить по боевому донесению, батарея подбила 2 самолёта, 15 танков противника, уничтожила десятки немецких солдат и отстояла свои позиции. 8-я батарея сообщила о 8-ми уничтоженных танках и 80-ти автоматчиках.

Расчет советского 76,2-мм зенитного орудия 3-К ведет огонь по наземным целям. На заднем плане видны стволы еще двух таких орудий

Другим батареям повезло меньше. 6-я, под командованием старшего лейтенанта М.В. Рощина, подпустила противника на дистанцию 700 метров и открыла огонь. По боевым донесениям, за полтора часа боя батарея подбила 18 танков, самолёт Хе-111 и 2 грузовика, но когда закончились боеприпасы, уцелевший личный состав был вынужден покинуть боевые позиции, по возможности уничтожив всю оставшуюся к тому времени невредимой материальную часть. Полностью полегла 7-я батарея лейтенанта А. И. Шурина.

Вторую половину 23 и первую половину 24 августа 1077-й ЗенАП вёл неравный бой с превосходящими силами противника и ценой огромных потерь удержал свои позиции. Согласно боевым донесениям, за сутки тяжелейшего боя зенитчики уничтожили и подбили 83 танка, 15 автомашин с пехотой, 2 цистерны с горючим, истребили свыше 3-х батальонов автоматчиков и сбили 14 самолетов противника.

Подбитые немецкие танки PzKpfw III Ausf.G на дороге

Зарубежные историографы не подтверждают эти цифры, утверждая, что немецкие танкисты, практически не понеся потерь, 23 августа уничтожили 37 советских зенитных орудий. Скорее всего, потери немецких танковых подразделений в советских боевых донесениях были завышены, но и тот факт, что в этот день немецкие танкисты, как ни старались, не смогли прорваться к СТЗ, говорит о том, что огонь советских зенитчиков 1077-го и 1078-го ЗенАП был не таким уж безрезультатным.

Между тем, на заводе заканчивался сбор ополченских истребительных батальонов и их вооружение. Во дворе завода комплектовались 12 танков, на которые в спешке не нанесли номера, а некоторые из них даже не успели окрасить. Формировались и экипажи танков, за рычаги садились танкисты 21-го и 28-го отдельных учебно-танковых батальонов (далее – ОУТБ) – специальных танковых подразделений, где проходили обучение танкисты-фронтовики и выпускники танковых училищ. По некоторым данным, появление немецких войск застало их на танковом полигоне, располагавшемся в полукилометре от завода. Имитировав атаку на учебных танках, танкисты заставили противника ретироваться, тем самым облегчив боевую задачу зенитчикам.

Ополченцы СТЗ идут мимо полуразрушенного цеха

Танкисты ОУТБ зачастую были одеты в грязные синие и чёрные робы, что позднее породило легенду, будто за рычаги отправлявшихся с завода танков садились заводские рабочие. Эта легенда правдива лишь отчасти – для первых двенадцати танков часть механиков-водителей и командиров танков действительно набиралась из заводчан, но воевали они недолго. Уже 25 августа их вернули обратно на СТЗ, так как производство танков не останавливалось, и квалифицированные кадры были нужнее в цехах.

Каждая «тридцатьчетвёрка» должна была уходить на фронт с двойным боекомплектом снарядов. К счастью, на СТЗ хранился огромный запас боеприпасов и вооружений, которыми комплектовались готовые танки. К 23 августа на заводских складах было сконцентрировано 1 тыс. 7,62-мм танковых пулемётов ДТ, 50 тыс. 76-мм снарядов для танковых пушек Ф-24 и 5 млн. 7,62-мм патронов к пулемётам. Патроны и пулемёты хранились на территории завода, а вот склад со снарядами оказался у самой линии внезапно образовавшегося фронта, проходившего в ту ночь по впадавшей в Волгу реке Сухая Мечётка. Река отделяла рабочий посёлок Рынок (северный берег, где находились немцы) от посёлка Спартановка.

Подготовленные к обороне танки снабдили боеприпасами, имевшимися на заводе, но, по воспоминаниям выживших танкистов, в ту ночь они получили боекомплекты, в которых было только по два бронебойных снаряда. К складу, где хранилась основная часть орудийных боеприпасов, отправился сборный отряд, состоявший из военных приёмщиков, «безлошадных» танкистов 21-го и 28-го ОУТБ и рабочих завода. Командовал им инженер-майор Кинжалов. За ночь эти люди переместили почти всё содержимое склада на завод, поэтому в дальнейшем проблем с обеспечением танков боеприпасами не возникало.

С пулемётами у защитников завода тоже возникли определённые проблемы. Дело в том, что на танковых пулемётах ДТ сошки, прицельные планки и мушки не предусмотрены, поэтому заводским «кулибиным» пришлось спешно их изготавливать и приделывать к неприспособленному для этого оружию, чтобы вооружить им пеших ополченцев.

Ополченцы СТЗ на защите своего завода от наступающих немецких войск. Боец на переднем плане вооружен танковым пулеметом ДТ, снабжённым сошками и прицельным устройством, изготовленными на заводе

В помощь защитникам северной окраины Сталинграда была переброшена часть танков вновь формировавшегося 23-го танкового корпуса. Вспоминает Иосиф Миронович Ямпольский:

«23 августа нам зачитали приказ командующего БТВ фронта генерала Штевнева о наступлении на немецкие части, прорвавшиеся в районе поселка Тракторного завода. Город горел после тяжелой бомбежки. Нефть из поврежденных хранилищ загорелась и хлынула к Волге. Река горела в буквальном смысле. Все небо было закрыто сотнями немецких бомбардировщиков. Нашу бригаду зачислили в 23-й танковый корпус, понесший огромные потери в предыдущих июльских боях. Командир корпуса генерал Абрам Матвеевич Хасин лично подошел к каждому командиру, пожал руку, напутствуя в бой. Немецкие танки стояли в полутора километрах от территории заводского поселка и ожидали, пока их пехота подтянется. Если бы они в тот день рванули вперед, не ожидая со своей немецкой пунктуальностью соответствующего приказа, – битвы на Волге возможно бы не было...»

24 августа 1942 года в 4:40 утра боевая группа 16-й танковой дивизии под командованием полковника Крумпена, в состав которой входили танковые, артиллерийские, сапёрные и миномётные части, после обработки авиацией советских позиций двинулась на штурм Спартановки. Но теперь, помимо уцелевших после вчерашнего кровопролитного боя зенитных орудий, по немецким танкам били и советские танки. Заградительный огонь вели и корабли Волжской флотилии, и дивизионы дальнобойной артиллерии, расположенные на левом берегу Волги.

Немецкий солдат и танк Pz.Kpfw. III во время боя на окраине Сталинграда

Вскоре в бой двинулись «тридцатьчетвёрки», которые были отремонтированы или собраны на заводе. Командир танка в первой сформированной на СТЗ танковой роте Н.Г. Орлов вспоминал:

«Вдруг налетел командующий бронетанковыми войсками (скорее всего, речь идет о наркоме В.А. Малышеве – прим. автора), говорит: «Немцы прорвались к Волге! Идут прямо на завод!»… Первую команду мы получили двигаться туда и остановить танки у реки. Ну а команды простые: «За мной!», «Вперёд!». Атака была очень мощная. Несколько танков оказалось подбито. Немцы тоже потеряли много танков вместе с экипажами. Мы продвигались узкими колоннами, выгнали немцев оттуда (скорее всего, речь идёт о поселке Спартановка – прим. автора). А затем мой танк наехал на мину, разорвалась гусеница, и танк завертелся на месте. Я вылез из танка и пока бежал к другому, меня ранило. Первая пуля угодила в шлем, сбила меня с ног. Только я встал, вторая пуля попала в плечо. И уже у самого танка, когда командир открывал люк, мне в грудь попала третья пуля, прошла навылет, и у меня в глазах потеменело».

Вспоминает И.М. Ямпольский:

«Там для меня впервые случился встречный бой с немецкими танками. Два из них моему экипажу удалось сжечь».

Подбитый советский танк Т-34 в Сталинграде

Летом 1942 года немецкие средние танки уже не были такими беспомощными в боях с советскими Т-34, как за год до этого. В процессе подготовки к летнему наступлению в танковые дивизии Вермахта начали поступать модернизированные Pz.Kpfw.III и Pz.Kpfv.IV, снабжённые, соответственно, 50-мм танковыми пушками KwK 39 L/60 и 75-мм пушками KwK 40 L/43. До начала летнего наступления 16-я танковая дивизия была укомплектована следующими танками:

Часть этой техники была потеряна во время боёв на реке Миус и на Дону, но дивизия постоянно получала пополнение материальной части. Общепризнанным числом танков, имевшихся на вооружении 16-й Вестфальской танковой дивизии, является 200 машин. Таким образом, к северной окраине Сталинграда прорвалось крупное бронетанковое соединение, которое могло принести защитникам города много бед.

Для борьбы с немецкими танками рабочие СТЗ, помимо готовых танков, выкатывали на позиции и танки с неисправной ходовой и даже, через какое-то время, бронекорпуса, на которых не были установлены башни. Неподвижные танки закапывались в капониры и использовались как неподвижные артиллерийские точки, а корпуса – как пулемётные. Вспоминает И.М. Ямпольский:

«Танки были, тракторный завод продолжал выпускать машины почти до конца сентября (на самом деле до 13 сентября – прим. автора). Но использовать танки массированно мы не могли. Обычно рассредоточивались по две-три машины на разных участках для поддержки пехоты. Если танк подбивали, то его окапывали, превращая в ДОТ. А вот немцы перли танковой массой».

Танкисты, артиллеристы, зенитчики, ополченцы и морские пехотинцы 24 августа смогли отбить немецкое нападение и удержать Спартановку за собой. 25 и 27 августа ими предпринимались отчаянные попытки отбить у немцев и поселок Рынок, но каждый раз, захватив его, плохо организованные и не имеющие единого командования моряки и ополченцы вновь откатывались обратно за Сухую Мечетку. Большой проблемой было то, что их командиры плохо координировали свои действия с 99-й ТБ, которая была переброшена на северный фас обороны города. В состав 99-й ТБ были включены танковые подразделения учебных батальонов, уже воевавшие здесь, а в дальнейшем все танки, выпускаемые СТЗ, поступали на пополнение материальной части именно этой бригады.

Немецкий танк Pz.Kpfw.IV Ausf.G, подбитый в районе Сталинградского тракторного завода

Такое неграмотное ведение боёв приводило к неоправданным потерям среди танкистов, ополченцев и морпехов. Когда 28 августа для рекогносцировки на оборонительные позиции в Спартановке прибыл будущий герой северного сектора обороны Сталинграда командир 124-й стрелковой бригады полковник С.Ф. Горохов, он обнаружил, что морские пехотинцы потеряли до 40 % личного состава (убитыми – 22 человека, ранеными 45 – человек, пропавшими без вести – 54 человека), а рабочие ополченских батальонов деморализованы и многие из них оставили боевые позиции. В результате все имевшиеся в секторе войска, в том числе, и 99-я ТБ (ненадолго, до первых чисел сентября), были подчинены Горохову.

29 августа бригада при поддержке пяти танков 99-й ТБ, роты морской пехоты и бронекатеров отбила, наконец, посёлок Рынок. До конца сражений в Сталинграде этот населённый пункт был неприступным северным пунктом обороны 62-й армии. Это позволило со временем эвакуировать часть оборудования и рабочих СТЗ, а также значительную часть населения Сталинграда. За период с 23 августа по 13 сентября 1942 года рабочие завода собрали и отремонтировали около 200 танков Т-34. Кроме того, в качестве неподвижных огневых точек для армии ими было передано 170 башен и корпусов танка Т-34, вооружённых танковыми пушками и пулемётами.

13 сентября бои начались на территории самого СТЗ, из-за чего работы в цехах пришлось остановить. 14 октября противнику удалось овладеть тракторным заводом и на фронте около 2,5 км прорываться к Волге. 15 октября штаб 6-й армии объявил:

«Большая часть тракторного завода в наших руках. Остались лишь небольшие очаги сопротивления позади линии немецких войск» .

Однако от последующего разгрома этот локальный успех 6-ю армию не спас.

19 ноября советские войска начали операцию «Уран», в результате которой уже к 23 ноября все немецкие войска, пребывавшие в Сталинграде и его окрестностях, в том числе и 14-й танковый корпус Вермахта, были окружены. К тому времени корпусом уже командовал бывший командующий 16-й танковой дивизией Хубе, ставший в ноябре того же года генералом. 26 января окружённые в городе немецкие войска были рассечены на две неравные группы: северную, оборонявшуюся в районе СТЗ и завода «Баррикады»; и основную, закрепившуюся в остальных контролируемых немцами частях города.

Расчёт немецкого 50-мм противотанкового орудия PaK 38 на одном из перекрестков Сталинграда

31 января 1943 года командующий 6-й армией фельдмаршал Паулюс подписал капитуляцию, и основная часть оборонявшейся в Сталинграде группировки немецких войск сдалась. Но северная группа отказалась выполнять приказ о сдаче. Только 2 февраля 1943 года, после трёх дней постоянных артиллерийских обстрелов и атак советских войск командующий северной группой генерал-полковник Штрекер подписал текст капитуляции. 21-я армия пленила около 18 тысяч человек, еще 15 тысяч человек сдались 62-й армии – среди них были и немногие уцелевшие танкисты, артиллеристы и пехотинцы 14-го танкового корпуса. Командующего корпусом в плен взять не удалось – в январе 1943 года Хубе по приказу Гитлера покинул Сталинградский котёл на самолёте. Таким образом, оборона Сталинграда, начавшаяся 23 августа 1942 года в районе СТЗ, здесь же и завершилась.

Советские солдаты идут мимо дымящегося немецкого танка Pz.Kpfw. IV в районе Сталинграда

В ста километрах на юго-восток от столицы Белоруссии Минска раскинулся небольшой городок Осиповичи. Еще с царских времен на одной из его окраин находились заметные и очень похожие одно на другое кирпичные здания - военные казармы. С годами они обрастали конюшнями, стрелковыми тирами, артиллерийскими парками, складскими и другими помещениями. Поблизости строились также дома для командного состава.

Так, постепенно в Осиповичах сложился добротный военный городок, хозяевами которого в разное время были то пехотинцы, то артиллеристы, то конники. И не случайно на него пал выбор, когда командование Западного особого военного округа получило указание из Наркомата обороны Союза ССР подобрать подходящее место для постоянного расквартирования нового среднего военно-учебного заведения. Четыре просторные казармы, хороший плац для строевых занятий, удобные учебные поля, оборудованные классы и другая учебно-материальная база - все это вполне обеспечивало нормальную жизнь и качественную подготовку будущих командиров Красной Армии.

5 декабря 1939 года заместитель народного комиссара обороны СССР подписал директиву № 11791 о создании Осиповического пехотного училища. С этого дня и начался славный путь нынешнего Омского танкового инженерного института имени Маршала Советского Союза П.К. Кошевого.

Первым начальником вновь созданного военно-учебного заведения был назначен полковник Владимир Сергеевич Невкрытый, а военным комиссаром - полковой комиссар Алексей Александрович Усанов. Задача перед ними стояла не из легких: к новому 1940 году, т.е. менее чем за месяц, требовалось развернуть училище по утвержденным штатам и подготовить все необходимое для начала учебного процесса.

Директивой заместителя наркома обороны СССР был четко определен профиль Осиповического пехотного училища. Оно призвано было готовить командиров стрелковых и пулеметных взводов. Устанавливалась также продолжительность подготовки - два года.

Укомплектование училища постоянным составом - командирами курсантских взводов, рот и батальонов, политработниками и преподавателями - было одной из первоочередных задач. Она решалась с помощью отдела кадров штаба округа и управления кадров Наркомата обороны СССР. Кандидатуры подбирались в коллективах командно-начальствующего состава не только уже много лет существующих учебных заведений страны, но и в строевых частях, а также из командиров запаса. При этом учитывались деловые качества, уровень общеобразовательной и военной подготовки кандидатов, личное желание работать во вновь создаваемом училище.

В течение двух недель была укомплектована большая половина штатных должностей. С каждым прибывшим к новому месту службы командиром, политработником и преподавателем лично беседовали начальник и военный комиссар училища. Подавляющее большинство прибывающих имело значительный военно-педагогический опыт и сразу включалось в работу по подготовке учебно-методических документов, обновлению и совершенствованию учебно-материальной базы, оборудованию классов.

К этому времени в газете ´Красная Звезда´ и других периодических изданиях нашей страны появилось много статей и очерков, обобщавших опыт советско-финляндской войны (ноябрь 1939 г. - март 1940 г.). Командиры, политработники и преподаватели училища внимательно следили за этими публикациями, тщательно их изучали и почерпнутые рекомендации учитывали при составлении предметных планов, написании конспектов и оборудовании учебных полей. В частности, для обучения курсантов организации и ведения атаки, укрепленных огневых точек были сооружены макеты дотов и дзотов в натуральную величину, отрыты траншеи, построено несколько рядов проволочных заграждений.

Параллельно шло комплектование училища переменным составом. Требовалось сформировать шестнадцать курсантских рот - четыре батальона четырехротного состава (в каждом батальоне три стрелковых и одна пулеметная роты). Будущие лейтенанты набирались из числа добровольцев. Это были, во-первых, красноармейцы и младшие командиры, проходившие или уже прошедшие срочную службу в войсках, и, во-вторых, юноши из ´гражданки´, имеющие общее образование не ниже семи классов и крепкое здоровье.

К установленному сроку формирование училища было завершено. 31 декабря состоялось совещание командного преподавательского состава, посвященное началу занятий.

Первым учебным днем был вторник 2 января 1940 года. Прошедший организованно, он явился своеобразным ориентиром на будущее: строгое соблюдение внутреннего порядка и расписания занятий с этого дня стало непреложным законом для всего личного состава училища.

Программа обучения будущих командиров стрелковых и пулеметных взводов была обширной и очень емкой. Она включала более полутора десятков дисциплин. В их числе были уставы Красной Армии, политическая, тактическая, огневая и физическая подготовки, военная топография, военно-инженерное и военно-химическое дело.

С первых дней уделялось внимание строевой выучке курсантов как одному их самых важных и самых действенных средств воспитания у будущих командиров высокой дисциплинированности, трудолюбия и выносливости. Строевые приемы отрабатывались не только на плановых занятиях, которые проводились командирами взводов и рот на плацу, но и во время передвижений от одного учебного места к другому, в столовую, на хозяйственные работы, в баню.

Инструктивные занятия по строевой подготовке с командирами подразделений, преподавателями и политработниками проводил лично начальник училища или его заместитель. Для образцового показа строевых приемов специально был обучен и натренирован взвод курсантов 1-й роты, которым командовал лейтенант С.К. Гуменюк.

Строевой выучке будущих командиров в значительной мере способствовали строевые смотры, проводившиеся в выходные дни не реже одного раза в месяц. Как правило, они начинались с выполнения строевых приемов отдельными курсантами. Затем оценивалась строевая слаженность отделений, взводов, рот и батальонов. Смотры обычно завершались исполнением строевых песен. Все перечисленные элементы учитывались при выставлении суммарной оценки подразделению и определении ему места по строевой подготовке.

На тактическую, физическую и огневую подготовку, как, впрочем, и на все другие дисциплины, существенное влияние оказывали боевые действия на советско-финляндском фронте. Курсантов учили ориентироваться на лесистой и пересеченной местности, совершать длительные переходы на лыжах, переползать на большие расстояния (до двух километров), штурмовать доты и дзоты, блокировать и взрывать их, вести огонь из винтовок и пулеметов, а также метать ручные гранаты по амбразурам инженерных укреплений.

Первые итоги учебы подводились к 23 февраля 1940 года. Эта дата в училище отмечалась не только как 22-я годовщина Красной Армии и Военно-морского флота. В этот день курсанты, красноармейцы и призванные из запаса командиры, политработники и преподаватели в торжественной обстановке принимали клятву на верность Родине - военную присягу.

Личный состав училища с большим удовлетворением воспринял правительственное сообщение об окончании советско-финляндского военного конфликта и подписании 12 марта 1940 года в Москве мирного договора СССР с Финляндией. В подразделениях состоялись митинги, посвященные этому событию. Выступавшие на них курсанты, красноармейцы, командиры, политработники, преподаватели, горячо одобряли миролюбивую внешнюю и внутреннюю политику советского государства, заявляли о своей готовности еще настойчивее овладевать боевым мастерством и, если потребуется, грудью встать на защиту Родины.

Итоги и уроки войны с Финляндией в марте 1940 года рассматривались на специальном Пленуме ЦК ВКП(б). Пленум критически подошел к оценке боевых действий советских войск, вскрыл существенные недостатки и наметил меры по их устранению.

Исходя из уроков этой войны, была разработана обширная программа перевооружения и организационной перестройки Красной Армии сверху донизу. Программой предусматривалась реорганизация всех видов вооруженных сил и родов войск. Все обучение войск предлагалось проводить, главным образом, на местности в обстановке, максимально приближенной к боевой.

Учебное поле стало основным местом занятий будущих командиров. На этих занятиях курсанты учились грамотно, с учетом возросших требований действовать в различных условиях, а также управлять отделениями, расчетами, взводами. Большое внимание уделялось военной учебе политработников.

´... В училище, - отмечается в политдонесении того времени, - был разработан и узаконен приказом план занятий. Учеба началась 25 апреля 1940 года. Была создана группа политработников в количестве 14 человек. Занятия по программе с ними проводили старший руководитель тактики, помощники начальника учебного отдела, командиры батальонов´.

С первых дней существования училища его командиры, политработники, преподаватели, партийные и комсомольские организации уделяли большое внимание идейной закалке курсантов. Ее направленность определялась сложной международной обстановкой, задачами воспитания будущих командиров в духе патриотизма, беззаветной преданности и готовности к защите Родины. Усиление воспитательной работы способствовало повышению организованности и укреплению дисциплины среди личного состава, что положительно сказалось на результатах учебы. Свидетельство тому - итоги первых в истории училища переводных экзаменов. Все курсанты выдержали эти экзамены успешно и были переведены на второй курс.

В Осиповичах училище находилось всего один год. В соответствии с директивой штаба Западного особого военного округа № 0013487 от 10 декабря 1940 года оно в канун нового 1941 года передислоцировалось в город Бобруйск и получило новое наименование - Бобруйское пехотное училище.

На новом месте училище обосновалось в военном городке недалеко от железнодорожной станции Бобруйск. Для жилья курсантов и красноармейцев были отведены отдельные на каждую роту одноэтажные казармы, которые прежде занимала танковая бригада. Наставники будущих командиров с семьями в большинстве своем расселились невдалеке от казарм в двухэтажных четырехквартирных домиках, а некоторые - на частных квартирах в Киселевичах и в самом Бобруйске.

Передислокация заняла всего несколько дней. И снова, как и в Осиповичах, закипела напряженная боевая учеба. Большое внимание уделялось физической подготовке будущих командиров и их воспитателей. С этой целью систематически проводились различные спортивные состязания. Пока земля была покрыта снегом, особенно часто практиковались лыжные кроссы на дистанции 10, 20, 30 и более километров.

Однако в Бобруйске училище пехотным оставалось недолго. Приказом народного комиссара обороны СССР № 0127 от 28 марта 1941 года оно было реорганизовано в Бобруйское военно-тракторное училище. На него возлагалась задача по подготовке командиров взводов для автотракторных подразделений и частей Красной Армии.

Основанием для изменения профиля училища явилась заметно возросшая техническая оснащенность Советских Вооруженных сил. В войска поступали новые боевые самолеты, танки, артиллерийские орудия, инженерная техника, средства связи. Значительно шагнула вперед энерговооруженность армии: лошадей и других животных, когда-то являвшихся основным средством тяги, настойчиво вытесняли механические средства. Так, если в 1929 году на одного бойца приходилось лишь 2,6 механических лошадиных сил, то уже в 1939 году их было 13, а за 1940-й год эта разница стала еще значительнее.

Военный городок в Бобруйске вполне отвечал новому профилю училища. На его территории имелись хорошие, построенные по типовым проектам парки для хранения боевой автотракторной техники, рядом размещалась ремонтная база, мастерские, которые были оснащены самыми современными станками и другим оборудованием.

Вскоре начала поступать техника. В числе первых были получены новейшие в то время тракторы ´Комсомолец´ с двигателем В-2 (на базе этого трактора впоследствии был разработан легкий танк), а также автомобили нескольких марок отечественного производства.

С переходом училища на новый профиль произошли изменения и в командно-преподавательском составе. В мае 1941 года заместителем начальника училища был назначен полковник Чупрыгин Данил Семенович, человек заслуженный, участник штурма Зимнего, герой гражданской войны, ставший впоследствии танкистом. Коллектив преподавателей пополнился специалистами автотракторного дела. При их непосредственном и активном участии были организованы занятия по технической подготовке со всем постоянным составом, что позволило в короткий срок значительно повысить уровень технической подготовки всех командиров, преподавателей и политработников.

К 1 мая 1941 года организационные мероприятия, связанные с переходом училища на новый профиль подготовки командиров Красной Армии, в основном были завершены. После первомайского праздника одна половина курсантов (1-й и 2-й батальоны) приступила к занятиям по новой программе, т.е. по программе подготовки командиров автотракторных подразделений.

14 мая 1941 года нарком обороны СССР дал указание о досрочном выпуске курсантов военных училищ. Указание наркома коснулось и Бобруйского военно-тракторного училища. Досрочному выпуску подлежали курсанты 1-го и 2-го батальонов, продолжавшие учебу по программам подготовки командиров стрелковых и пулеметных взводов.

Первый в истории училища выпуск его питомцев состоялся 10 июня 1941 года. Красная Армия получила 804 молодых командира, из которых окончили училище по первому разряду 9, по второму - 71 и по третьему - 20 процентов. Большинство выпускников было назначено на должности в войска Западного особого военного округа.

Отмечая успехи Бобруйского военно-тракторного училища в обучении и воспитании командных кадров для Красной Армии, командующий войсками Западного особого военного округа своим приказом № 196 от 19 июня 1941 года поощрил большую группу командиров, политработников, преподавателей и курсантов. Многие были награждены памятными и ценными подарками. Этот приказ командующего войсками округа в училище был получен в субботу 21 июня. В тот же день, после плановых занятий, на плацу состоялось общеучилищное построение. Огласив приказ, начальник училища поздравил будущих командиров и их воспитателей с достигнутыми успехами и призвал весь личный состав еще настойчивее овладевать боевым мастерством, повышать бдительность, быть готовым в любую минуту грудью встать на защиту своей Родины.

Боевое крещение

В Бобруйском военно-тракторном училище в трагическое воскресенье, 22 июня 1941 года, был обычный выходной. Правительственное обращение о вероломном нападении фашистской Германии на нашу страну большинство командиров, политработников и преподавателей слушало, находясь дома. А многих курсантов и красноармейцев это сообщение застало в городском увольнении. Но уже спустя несколько минут после сообщения весь личный состав училища в сомкнутом строю, вооруженный, стоял на плацу.

Гнев и возмущение, непоколебимую решимость дать сокрушительный отпор агрессору, твердую уверенность в победе над врагом выражали посуровевшие лица людей, слушавших приказ о приведении училища в полную боевую готовность. Согласно этому приказу занятия прекращались. Все подразделения получили в районе военного городка участки местности, которые требовалось приспособить для обороны - оборудовать ячейками, окопами, траншеями. Семьям военнослужащих предлагалось подготовить такие укрытия возле своих домов. В ротах и батальонах создавались боевые группы во главе с командирами и политработниками для борьбы с вражескими диверсантами и парашютистами в Бобруйске и его окрестностях...

Исключительно тревожная обстановка создалась на левом крыле Западного фронта. На четыре дивизии 4-й армии этого фронта, в полосе которой находился Бобруйск, обрушились десять дивизий правого крыла группы немецко-фашистских армий ´Центр´, в том числе четыре танковые. Застигнутые врасплох, наши войска не смогли выдержать натиск превосходящих сил противника. К исходу 25 июня передовые немецко-фашистские части в полосе действий Северо-Западного фронта вклинились на советскую территорию на 120-130 км.

В связи с этим 4-я армия получила задачу подготовить оборонительные рубежи в Слуцком укрепленном районе. Организация обороны на реке Березина и в районе Бобруйска командованием армии была поручена командиру 47-го стрелкового корпуса генерал-майору Степану Ивановичу Поветкину. По сравнению с другими направлениями вероятного прорыва врага с целью захвата столицы Белоруссии и дальнейшего продвижения вглубь советской территории, направление Слуцк - Бобруйск к 26 июня оказалось наиболее уязвимым. Объяснялось это тем, что с началом военных действий к границе были выдвинуты из Слуцка 55-я, а из Бобруйска 121-я стрелковые дивизии. Поэтому в распоряжении генерала Поветкина сил оказалось очень мало: отдельные корпусные части, некоторые подразделения 121-й стрелковой дивизии, два батальона Бобруйского военно-тракторного училища и 21-й дорожно-эксплуатационный полк. ´Трудно было надеяться на удержание Бобруйска такими незначительными силами, и Поветкин строил оборону по восточному берегу реки Березины, за городом´, - вспоминает Л. М. Сандалов, бывший в то время начальником штаба 4-й армии.

О том, как была построена эта оборона, свидетельствует донесение генерала Поветкина командующему 4-й армией: 273-й отдельный батальон связи занимал район западнее Гнилища; 246-й отдельный саперный батальон располагался на буграх севернее Зеленки; военно-тракторное училище находилось на Варшавском шоссе у разветвления на Могилев и Рогачев; район переправы у Шатково (8 км северо-западнее Бобруйска) прикрывал один стрелковый взвод.

Как видно из донесения и схемы, училищу была поручена оборона Центрального, наиболее важного участка. В соответствии с приказом начальника училища южную половину этого участка 26 июня занял 3-й батальон (командир батальона старший лейтенант Могель, комиссар политрук Кисляев, начальник штаба лейтенант Гуменюк), северную - 4-й батальон (командир батальона подполковник Жуков, комиссар политрук Семенов, начальник штаба лейтенант Гавриш).

Курсанты и красноармейцы были вооружены карабинами и самозарядными винтовками, командиры, политработники и преподаватели -пистолетами и револьверами. В каждом батальоне имелись танковые и ручные пулеметы. С выходом на позиции личный состав получил ручные и противотанковые гранаты. Все имевшиеся в училище артиллерийские орудия были объединены в одну группу и использовались для прикрытия батальоном участков обороны. Командовал этой группой старший преподаватель артиллерии капитан В. М. Савоян. Общее руководство боевыми действиями личного состава училища на берегу Березины было поручено заместителю начальника училища полковнику Д.С. Чупрыгину.

К исходу 26 июня, четвертого дня войны, училищные участки обороны прорезали две линии траншей полного профиля, соединенных ходами сообщения. В землю были зарыты орудия и пулеметы.

В ночь на 28-е июня по приказу командующего 4-й армией были взорваны мосты через Березину. Из штаба Западного фронта поступило указание: ´... обороной на реке Березине как можно дольше задержать противника. Выдвигаемые к Днепру свежие войска еще не полностью сосредоточились и не подготовили оборону... ´

На западной окраине Бобруйска находилось лишь наше боевое охранение. К середине дня 28 июня противник сбил его, захватил город и вышел к Березине. Попытка неприятеля форсировать реку с ходу оказалась безрезультатной. Его многократному численному превосходству в живой силе и технике небольшая группа советских воинов, руководимая генералом Поветкиным, противопоставила смелость, мужество и высокое боевое мастерство.

С исключительным упорством удерживали занимаемый рубеж на восточном берегу Березины подразделения военно-тракторного училища. Волю курсантов, красноармейцев, командиров и политработников не могли сломить ни мощные боевые удары авиации противника, ни яростный огонь его танков, артиллерии и минометов, ни беспрерывные атаки пьяных, обезумевших орд гитлеровцев.

О высоких моральных и боевых качествах личного состава училища, проявленных в боях на Березине, свидетельствуют многочисленные примеры. Вот лишь некоторые из них.

В донесении военного комиссара училища о боевых действиях на Березине первым из самых отважных назван младший политрук А.Е. Бовкун. Бесстрашный политработник все время находился на самых ответственных участках и личным примером воодушевлял курсантов и красноармейцев на отличное выполнение боевых заданий. Под командованием А.Е. Бовкуна и при его личном участии наши воины несколько раз вступали в штыковые схватки с гитлеровцами, уничтожали их, а уцелевших отбрасывали на прежние позиции. В один из критических моментов боя младший политрук проник в выведенный из строя нашими артиллеристами немецкий танк-амфибию, подбил огнем из его орудия четыре вражеских мотоцикла и уничтожил их экипажи.

Неоднократно водил курсантов в контратаки майор Ф.Г. Грицев. Он также успешно провел разведку, в ходе которой были получены важные сведения о расположении и силах противника в Бобруйске. Под его руководством группа курсантов оказала помощь двум раненым нашим летчикам, сняла со сбитых самолетов и доставила в училище ценное оборудование.

Храбро и мужественно вел себя в бою капитан В. М. Савоян. Опытный командир умело управлял огнем артиллерийской группы. Когда из строя выходили наводчики, он становился на их место, и орудия продолжали вести огонь. Меткими выстрелами артиллеристы под командованием Савояна уничтожили шесть вражеских танков.

В разгар боя был ранен командир одного из огневых взводов артиллерийской батареи младший лейтенант Н.И. Предько. Ему предложили отправиться в медицинский пункт. ´Я вполне способен бить фашистскую гадину´, - ответил офицер на это предложение и попросил не отправлять его в тыл. Просьба была удовлетворена. Продолжая командовать взводом, младший лейтенант Предько лично уничтожил вражеский танк и большое количество гитлеровцев.

Курсант А.А. Шепелев вступил в бой с немецко-фашистским захватчиками наводчиком 76-миллиметрового орудия. Меткими выстрелами он уничтожил четыре и подбил два танка противника. Разрыв вражеской мины вывел из строя пушку, осколком был ранен сам Шепелев. Но отважный наводчик не ушел из боевых рядов. Встав к прицелу другого орудия, он продолжал вести огонь по врагу.

Много замечательных подвигов в бою на Березине совершили курсанты- пулеметчики. Один из них - курсант А.Д. Мишвилиани. Из своего ´максима´ он в первые минуты сражения уничтожил группу гитлеровцев, пытавшихся переправиться через реку. Разорвавшаяся рядом вражеская мина выбила из его рук пулемет. Мишвилиани не растерялся, подполз к раненому курсанту, взял его карабин и продолжил бой. Гитлеровцы окружили храбреца и пытались захватить его. Но он, умело действуя штыком и гранатами, вырвался из кольца. Курсанту Ш.А. Леманджава было приказано обеспечить огнем из своего ´максима´ выдвижение на огневую позицию пулеметного взвода и разведку переправы. Выполняя эту задачу, он трижды был ранен, но продолжал вести бой, пока не получил приказ перейти на новую позицию. Меткими очередями им был уничтожен вражеский пулемет и около десятка гитлеровцев.

В конце дня 29 июня большой группе вражеских танков, специально приспособленных для переправы под водой (по дну реки), удалось форсировать Березину в двух местах: севернее Бобруйска - у д. Шатково - и южнее Доманово. Их мужественно встретили советские воины - курсанты, красноармейцы и командиры военно-тракторного училища, бойцы, командиры других частей и подразделений, входивших в группу генерала Поветкина. При поддержке артиллерии и фронтовой авиации они уничтожили большую часть переправившихся немецких танков и столкнули противника с захваченных им плацдармов.

Позже, когда в распоряжение советского командования попали оперативно-боевые документы немецких штабов, было установлено, что 29 июня в Бобруйске и его окрестностях находилась большая половина машин 3-й и 4-й танковых армий противника. Приказ выбить их из Бобруйска и овладеть городом был явно не под силу малочисленной группе генерала Поветкина. И тем не менее перед рассветом 30 июня специально подготовленный отряд советских воинов на лодках и плотах переправился на западный берег Березины, неожиданно для противника ворвался в старинную Бобруйскую крепость и в течение нескольких часов отбивал яростные атаки гитлеровцев. Успеху немало способствовало то обстоятельство, что большая часть бойцов штурмового отряда знала в крепости каждое здание: одни постоянно размещались в крепости, другие, в том числе курсанты и командиры из военно-тракторного училища, часто несли там караульную службу, охраняя склады с государственным и военным имуществом. В бою за крепость особенно отличился командир артиллерийской батареи училища старший лейтенант А.Р. Ханукович. Когда на одном из участков гитлеровцы попытались приостановить продвижение наших воинов, переправившихся на западный берег Березины, он смело бросился в атаку на фашистов. Его примеру последовали все подчиненные.

Прежде А.Р. Ханукович тоже неоднократно проявлял себя как мужественный и отважный командир. В бой с гитлеровцами он вступил 28 июня, будучи дежурным по училищу. В этот день артиллерийская батарея под его командованием уничтожила вражескую минометную батарею. Затем артиллеристы ст. лейтенанта Хануковича вывели из строя 4 танка и 2 противотанковых орудия противника.

Командование 4-й армией организовало оборону наших частей на новом рубеже - на реке Ола, притоке Березины. Один из участков обороняли подразделения училища.

Здесь высокие командирские качества и личную храбрость проявил старший лейтенант Н.В. Могель. Будучи раненным, он продолжал командовать батальоном, вселяя в подчиненных уверенность в победе над врагом. И эта уверенность оправдалась. Старший лейтенант Могель, умело маневрируя своими силами и средствами, вывел батальон из вражеского кольца. При этом было уничтожено значительное количество гитлеровских солдат и офицеров и много различной техники врага.

Отстаивая оборонительный рубеж на реках Березина и Ола, смелость и мужество проявили майор Ф.Я. Малышев, капитаны Н.Р. Минин, Н.Н. Хорошкевич, старший лейтенант С.К. Борисик, лейтенанты С.К. Гуменюк, В.П. Дугалев, С.П. Захаренков, И.Н. Кортушев, П.И. Кусенков, Р.И.Лебедев, А.Г. Румянцев, Ф.А. Павлов, младшие лейтенанты П.Е. Козеко и М.И. Белозеров, старшие политруки В.С. Борисов, Н.М. Дворецкий, политруки Н.С. Кисляев, М.Г. Семенов и А.С. Тюнин, сержанты Г.П. Бреславец, А.П. Видненков, К.П, Ермилов и И.И. Пилипченатов, младший сержант М.П. Тищенко, курсанты А.С. Алексанян, П.Н. Быкадоров, С.Г. Денисов, Г.Е. Журавлев, А.К. Михайлов, В.А. Сердов и П.Н. Рябов, красноармейцы М.В. Алпеев, М.М. Псырков и А.А Шепелев, воспитанник духового оркестра B.C. Ландов и многие другие.

На реке Ола противник был остановлен. Однако, подтянув свежие силы, он в конце дня 1 июля возобновил наступление. Наши сводные отряды, в том числе и ослабленный отряд генерала Поветкина, вынуждены были занять новый рубеж обороны - вдоль восточного берега реки Друть. Задача обороняющихся оставалась прежней - сделать все возможное для удержания противника подальше от Днепра, чтобы подошедшие туда с тыла наши войска имели больше времени для организации обороны. На реке Друть, как и в предыдущих боях, стойко и мужественно сражались с врагом курсанты, красноармейцы, командиры и политработники училища. Их позиции были неприступны для гитлеровцев.

Однако фронту нужны были командные кадры. В соответствии с указаниями командующего 4-й армией училище к 5 июля 1941 года сосредоточилось в городе Гомель. Там был получен приказ из Ростова - на -Дону командующего войсками Северо-Кавказского военного округа № 0311 от 3 июля 1941 года о передислокации и переименовании училища. Вот два пункта из этого приказа:

´1. На основании приказа народного комиссара обороны СССР Бобруйское военно-тракторное училище перебрасывается на территорию Северо-Кавказского военного округа. Дислокация - г. Сталинград.

2. Бобруйское военно-тракторное училище переименовать в Сталинградское военно-тракторное училище... ´

В ночь на 6 июля к восточной окраине Гомеля были поданы два железнодорожных состава Их ждали выведенные сюда из боев подразделения училища.

Организованно и быстро были загружены платформы и вагоны. Перед рассветом эшелоны, сначала один, а затем и другой, покинули Гомель.

Так закончился период боевого крещения училища, продолжавшийся с 23 июня по 7 июля 1941 года. За этот период личным составом училища было уничтожено около тысячи гитлеровских солдат и офицеров, выведено из строя большое количество танков, артиллерийских орудий, минометов, пулеметов и другой военной техники противника.

Училище в боях потеряло убитыми 19, ранеными 65 и пропавшими без вести 166 человек.

За проявленные отвагу и мужество в боях с немецко-фашистскими захватчиками 60 человек личного состава училища было представлено к правительственным наградам (в том числе старших и средних командиров - 21, политработников - 6, курсантов - 19, младших командиров и красноармейцев -14, из которых коммунистов - 22, комсомольцев - 27, беспартийных - 11).

Фронту нужны танкисты

13 июля 1941 года на рассвете первый эшелон с личным составом училища и небольшим количеством техники прибыл на станцию Прудбой, что в пригороде Сталинграда. Едва были освобождены вагоны и платформы, на эту же станцию подошел второй железнодорожный состав.

А тем временем посланные раньше училищные квартирьеры во главе с заместителем начальника училища по тылу ´делили´ между подразделениями жилую площадь в лагере им. К.Е. Ворошилова, отведенную начальником гарнизона для расквартирования училища. Прежде на этой площади размещалась воинская часть, убывшая с началом войны на фронт.

Отсутствие настоящего хозяина, естественно, отразилось на содержании лагеря. Все нужно было приводить в порядок. Вместе с тем требовалось изготовить наглядные пособия по всем предметам, оборудовать классы по специальной автотракторной подготовке. Решить эту задачу своими силами училище было не в состоянии. Командование обратилось за помощью к руководителям Сталинградского тракторного завода. Тракторостроители, понимая важность стоящих перед училищем задач по подготовке командных кадров для Красной Армии, внимательно рассмотрели заявку и почти полностью ее удовлетворили. С завода были получены отдельные детали, узлы и даже целые агрегаты тракторных двигателей.

Однако обстановка на советско-германском фронте по-прежнему оставалась очень напряженной. Немецко-фашистские армии все глубже вклинивались в пределы нашей страны. В связи с этим училище меняет место дислокации. Основанием для перемещения был приказ командующего войсками Северо-Кавказского военного округа № 0495 от 5 августа 1941 года, предписывающий: ´К 15 августа Сталинградское военно-тракторное училище передислоцировать г. Камышин, переименовать его в Камышинское военно-тракторное училище... ´.

Переезд совершался водным путем по Волге, для чего были выделены пароходы и баржи. На них училище грузилось 13 августа.

В этот же день вечером караван судов двинулся вверх по Волге, предстояло пройти около двухсот километров. На рассвете 14 августа первый пароход пришвартовался у причала Камышинской пристани.

Камышин, широко известный своими знаменитыми арбузами, - город небольшой. Разместить в нем военное училище, тем более военно-тракторное оказалось не так-то просто: не было подходящих помещений.

Исполком городского Совета депутатов трудящихся своим решением выделил училищу в центре города небольшое двухэтажное здание школы-семилетки, в котором было всего двенадцать классных комнат. Оно и стало основной училищной базой - учебным корпусом. Под штаб, столовую, казармы были отведены другие помещения, находившиеся неподалеку от школы, рядом с лаковым заводом, на улице Московской. Кроме этого, училище получило в свое распоряжение старые склады, в которых, судя по сохранившимся на стенах надписям (´Гамадрил 3-х лет, родом из Африки´ и т.п.), перед войной располагался передвижной зверинец. Эти складские помещения решено было использовать под классы технического цикла.

Однако весь полученный жилой и нежилой фонд, начиная со школы и кончая ´гамадрильником´ (так курсанты ´окрестили´ бывший зверинец), нельзя было занимать сразу: помещения требовали значительной реконструкции, приспособления для нужд военно-учебного заведения. Например, в казармах требовалось расширить комнаты и оборудовать нары, для классов - сделать столы, скамейки, классные доски и т.д. Поэтому первоначальным (вплоть до декабря) жильем курсантов и красноармейцев были палатки, установленные на одной из городских площадей. А занятия проводились под открытым небом - в школьном дворе, городских скверах, за городом.

Командно-преподавательский состав прилагал огромные усилия к созданию добротной учебно-материальной базы. При этом учитывалось то обстоятельство, что срок подготовки будущих командиров стал восьмимесячным, вместо двух лет. Вычерчивались и размножались схемы, таблицы, плакаты, руками умельцев изготавливались макеты. На предприятиях и в организациях города изыскивались пришедшие в негодность детали машин.

В начале сентября из Сталинграда были получены два комплекта материальной части двигателей, а также отдельные механизмы. Работа по оборудованию классов технической подготовки закипела еще напряженнее. Ею непосредственно занимались преподаватели технического цикла: Ренский, Прокопенко, Соколов, Силантьев, Романов и Панченко. Им активно помогали курсанты и красноармейцы.

Ремонт и оборудование помещений, совершенствование и наращивание учебно-материальной базы велись параллельно с напряженной учебой. На нее теперь в связи с сокращением сроков обучения ежедневно отводилось десять учебных часов. Кроме этого, после ужина курсанты два часа занимались самостоятельной подготовкой. Основным методом обучения были практические занятия с учетом опыта войны.

Большое внимание уделялось воспитательной работе с личным составом. Командиры, политработники и преподаватели настойчиво разъясняли курсантам и красноармейцам справедливый характер Великой Отечественной войны, вселяя уверенность в неизбежном поражении врага, веру в нашу победу. Особое значение в воспитательной работе придавалось преодолению танко- и самолетобоязни.

Курсанты отдавали боевой учебе все свои силы и старание. В этом проявлялись их высокие патриотические чувства горячей любви к Родине, стремление скорее влиться в ряды командиров Красной Армии и вернуться на фронт. Многие курсанты обращались к командованию училища с просьбой отправить их в действующую армию до завершения программы обучения.

´... До армии я был партийным работником, - писал в своем рапорте курсант Романенко. - Понимая сложность современной обстановки, прошу послать меня на фронт. Высокое звание коммуниста оправдаю с честью, буду защищать свою Родину мужественно... ´

Боевыми помощниками командиров, политработников и преподавателей в поддержании высокой активности в учебе и укреплении дисциплины, в решении хозяйственных задач были партийные и комсомольские организации. Коммунисты и комсомольцы являлись той силой, которая сплачивала личный состав, их пример высокой сознательности напряженного труда действовал вдохновляюще.

О большом авторитете партийной и комсомольской организации училища свидетельствует значительный рост их численного состава с началом войны. К концу октября, т.е всего за три месяца ряды коммунистов увеличились на 119, а комсомольцев - на 46 человек.

Развертывание массовой армии для отпора врагу и быстрого восполнения боевых потерь потребовали от Ставки Верховного Главнокомандования Генерального штаба Красной Армии упорядочить создание резервных формирований, ускорить подготовку командно-начальствующего состава, призываемого из запаса. В связи с этим 16 июля 1941 года Государственный Комитет Обороны принял решение ´О подготовке резервов в системе Народного комиссариата обороны и Военно-Морского Флота´. На основании названного решения в стране была развернута широкая сеть двух- трехмесячных курсов усовершенствования командиров, политработников, технических специалистов.

Решение Государственного Комитета Обороны коснулось также Камышинского военно-тракторного училища. При нем были созданы краткосрочные курсы младших лейтенантов и курсы по подготовке заместителей командиров батальонов, рот и батарей по политической части. В связи с этим значительно возросла учебная нагрузка на преподавателей, в среднем она составляла 12-14 часов в день. И тем не менее качество занятий от этого не страдало. Призванные из запаса командиры и политработники, расставаясь с училищем после окончания курсов, горячо благодарили своих педагогов за тот труд, который они вложили в их обучение и воспитание.

Подавляющее большинство окончивших курсы прямо из училища уезжали на фронт, где наши войска по-прежнему вели тяжелые оборонительные бои.

Однако по сравнению с началом войны темпы наступления вражеских войск к концу осени снизились на юго-западном направлении до 6 км в сутки, на остальных - до 2 - 3 км. Немецко-фашистские армии были втянуты в тяжелые сражения, а на многих важнейших участках остановлены. Таким образом, гитлеровский план ´молниеносной войны´ против СССР провалился. Главное командование вермахта вынуждено было внести в этот план коренные изменения. Оно сосредоточило основные усилия на овладении до наступления зимы районами Москвы.

Советские воины мужественно, с исключительным упорством встретили новые удары гитлеровцев. Это позволило в конце октября остановить наступление врага на ближних подступах к столице.

Истощив силы врага в ходе оборонительных сражений и сосредоточив на его флангах прибывшие с востока крупные резервы, советское Главнокомандование начало 5-6 декабря мощное контрнаступление под Москвой более чем в 200-километровой полосе. Оно увенчалось крупной победой советских войск. Противник был отброшен от Москвы на 100 - 250 км. Отпала непосредственная угроза столице и всему Московскому промышленному району.

Победа Красной Армии под Москвой имела огромное политическое военное значение. Она знаменовала решительный поворот военных событий в пользу СССР и оказала большое влияние на дальнейший ход не только Великой Отечественной, но и всей Второй мировой войны.

В те дни, когда советские войска начали контрнаступление под Москвой, в училище шли выпускные экзамены. Курсанты, воодушевленные победами Красной Армии на фронте, старательно готовились к отчету перед государственной комиссией за проведенные в учебном заведении месяцы и в итоге показывали в основном отличные и хорошие результаты.

Выпуск состоялся 13 декабря. Из общего числа сдавших экзамены 18 процентам выпускников были присвоены воинские звания ´лейтенант´, 81 проценту - ´воентехник 2 ранга´ и только 1 проценту - ´младший воентехник´.

Все выпускники после присвоения им воинских званий были оставлены в училище для переквалификации на танкистов. Необходимость в такой переквалификации диктовалась ростом танкового парка Красной Армии, и прежде всего, в войсках, сражавшихся на фронтах. Уже во втором полугодии 1941 года наша промышленность выпускала танков в 2,5 раза больше, чем в первом полугодии. В войска поступали такие высокоманевренные, обладающие большой ударной силой и могучей броней машины, как тяжелые - ´KB´, средние - ´Т-34´, легкие - ´Т-60´ и ´Т-50´.

Возросшая потребность Красной Армии в командирах-танкистах и перспектива на значительное увеличение этой потребности в ближайшем будущем выдвинула перед Наркоматом обороны СССР задачу развертывания новых танковых и изменения профиля подготовки курсантов в некоторых существовавших к тому времени военно-учебных заведениях. Такое изменение произошло и в Камышинском военно-тракторном училище. Официально оно узаконивалось приказом народного комиссара обороны СССР, на основании которого 21 января 1942 года начальник и комиссар училища издали свой приказ № 22 следующего содержания:

´Настоящим объявляется приказ народного комиссара обороны СССР от 13 января 1942 года о реорганизации Камышинского военно-тракторного училища в Камышинское танковое училище по подготовке лейтенантов-командиров танков и взводов Т-34´.

Переход училища на новый профиль подготовки курсантов был сопряжен с немалыми трудностями. Главная из них состояла в нехватке командиров и преподавателей-танкистов. В связи с этим по указанию Главного Управления кадров Наркомата обороны СССР в Камышинское танковое училище были переведены опытные специалисты из других военно-учебных заведений страны. В числе первых к месту службы прибыли капитан Тимофеев, капитан Буцан и воентехник 1 ранга Иванов - из 2-го Саратовского танкового училища; майор Толстик, военинженер 3 ранга Лукьянов, интендант 3 ранга Дмитриев и капитан Михайлов - из Орловского танкового училища, капитаны Ямпольский, Калинин и Панищев - из Ульяновского танкового училища, полковник Мерлин, капитаны Загайнов, Гусев и Мирошников - из Ташкентского танкового училища.

Для того чтобы качественно обучать будущих командиров-танкистов, всему командно-начальствующему составу училища пришлось в короткий срок изучить танк Т-34. С этой целью были сформированы группы из командиров, политработников и преподавателей. Занятия (по 2 часа в день) проводились в вечернее время. Руководили ими прибывшие из других училищ специалисты.

Одновременно с освоением танка постоянным составом решалась и другая задача, вставшая перед училищем в связи с переходом на новый профиль, - создавать необходимую учебную базу. В короткий срок были переоборудованы технические классы, изготовлены комплекты схем, таблиц, плакатов. Много труда в эту работу вложили преподаватели технического цикла во главе со своим начальником полковником И.П. Мерлиным.

Вместе с тем жизнь настоятельно требовала, чтобы командиры-преподаватели военно-учебных заведений имели опыт ведения боевых действий. В этих целях они направлялись на стажировку в части и соединения действующей армии. Поездки на фронт практически обогащали командиров- преподавателей: проводимые ими занятия становились более содержательными, насыщенными новыми примерами, глубокими обобщениями и выводами.

Первыми из училища на стажировке в войсках действующей армии побывали преподаватель тактики майор В.П. Стефанович, преподаватель восстановления и ремонта машин военинженер 3 ранга А.Л. Юров, преподаватель материальной части воентехник 1 ранга Н.Г. Тараканов. Все трое за исключительно добросовестное отношение к исполнению боевых заданий во время пребывания на фронте были поощрены начальником училища.

Сокращенный срок подготовки командиров-танкистов (8 месяцев) требовал огромного напряжения сил курсантов. Глубоко сознавая личную ответственность за судьбу Родины, понимая, что фронту нужны грамотные, в совершенстве владеющие боевой техникой специалисты, большинство из них училось только на ´отлично´ и ´хорошо´. Занятия по военным специальным дисциплинам проводились в основном на технике и в поле, в условиях, максимально приближенных к боевым.

Нередко курсанты отвлекались на различные работы, не связанные с учебой. Часто эти работы выполнялись на промышленных предприятиях Камышина, в колхозах и совхозах Сталинградской области. И здесь будущие командиры показывали пример высокой сознательности, дисциплинированности, самоотверженного труда.

Не жалели своих сил ради того, чтобы обеспечить Красную Армию всем необходимым для победы над врагом члены семей военнослужащих - отцы и матери, жены и дети командиров, политработников и преподавателей. Они работали на заводах и фабриках, на полях и животноводческих фермах колхозов и совхозов, расчищали снежные заносы на железнодорожных путях, строили оборонительные укрепления, дежурили в госпиталях и больницах.

А между тем, несмотря на победы, одержанные Советскими Вооруженными Силами над врагом зимой 1941-42 гг., обстановка на фронтах Великой Отечественной войны оставалась весьма сложной. Личный состав училища внимательно следил за этой обстановкой и напряженно трудился над решением стоящих перед ним задач. Как и для всего советского народа, для него был непреложным законом призыв партии: ´Все для фронта! Все для победы!´

Станция назначения - Берчогур

В период с 17 по 22 июня 1942 года в училище работала комиссия Главного автобронетанкового управления Красной Армии. Она тщательно всесторонне проверила состояние учебы и дисциплины и нашла его вполне удовлетворительным. Такая оценка свидетельствовала о том, что училище прочно заняло свое место в ряду военно-учебных заведений страны. Вместе с тем оценка обязывала весь личный состав училища трудиться еще напряженнее, еще настойчивее изучать и внедрять в практику обучения опыт войны, всячески крепить дисциплину - основу всех успехов в учебе и службе.

Спустя полтора месяца после работы комиссии, в конце августа, состоялся выпуск первого в истории училища отряда командиров-танкистов. Больше половины (55 процентов) выпускников закончили курс обучения с отличными и хорошими оценками, остальные - с хорошими и удовлетворительными. Первым было присвоено воинское звание ´лейтенант´, вторым - ´младший лейтенант´. Лучшим взводом по итогам выпуска оказался взвод лейтенанта Давыдова.

Почти все выпускники получили назначения в войска, действовавшие в районе Сталинграда. Там в те дни разворачивалось величайшее сражение Второй мировой войны, вошедшее в историю под названием ´Сталинградская битва´.

В этот критический момент Камышинское танковое училище также было привлечено к выполнению боевой задачи. По приказу командующего войсками 66-й армии батальоны курсантов заняли оборону на рубеже юго-западнее Камышина и находились там трое суток в готовности уничтожить вражеский воздушный десант, который мог появиться в тылу защитников Сталинграда.

В эти же дни из училища в распоряжение командующего Сталинградским фронтом убыло несколько командиров и преподавателей.

С прорывом немецко-фашистских войск в район большой излучины Дона и выходом к Волге Камышин оказался в зоне действия вражеской авиации. Стали частыми воздушные тревоги, во время которых население города пряталось в убежищах, погребах, подвалах и других укрытиях. Вынужден был укрываться и личный состав училища. На время ночного отдыха все подразделения во главе со своими командирами выходили за город и занимали там подготовленные щели, окопы и блиндажи.

И все же не всегда удавалось избежать потерь. Так, 29 августа погибли при исполнении служебных обязанностей во время налета вражеской авиации курсанты Петр Тихонович Канищев и Михаил Тимофеевич Шаталов. А несколькими днями раньше, охраняя пост на железнодорожной станции, во время бомбежки получил множественные ранения рук, бедра и головы курсант Михаил Дмитриевич Гребенников. Но, истекая кровью, он продолжал выполнять боевую задачу до тех пор, пока не был сменен разводящим.

Близость фронта, бесконечные тревоги значительно усложнили учебный процесс. Продуктивность занятий стала очень низкой, а нередко они вообще срывались. Все это отрицательно влияло на качество подготовки будущих командиров.

Всесторонне оценив сложившуюся обстановку, Наркомат обороны СССР в последних числах сентября 1942 года принял решение о перемещении училища на территорию Южно-Уральского военного округа в Актюбинскую область Казахской ССР. Директивой, подписанной заместителем наркома обороны армейским комиссаром 1 ранга Е.А. Щаденко, был определен район новой дислокации - железнодорожная станция Берчогур (ок. 300 км юго-восточнее города Актюбинска).

Путь из Камышина в Казахстанские степи лежал через Саратов. В этот город подразделения курсантов, а также группа политработников, проходивших в этот период при училище переподготовку, были доставлены по Волге на пароходах и баржах, а личный состав танкового батальона обеспечения - на своих транспортных автомашинах. В Саратове подразделения погрузились в железнодорожные эшелоны и двинулись на восток. Несмотря на тесноту в вагонах и другие неудобства, все дни нахождения в пути курсанты с раннего утра и до позднего вечера занимались боевой и политической учебой согласно расписанию, составленному работниками учебного отдела специально на время переезда.

8 октября 1942 года эшелоны прибыли на станцию Берчогур. Небольшое здание вокзала да несколько домиков кумысолечебницы - вот и все, чем располагал этот населенный пункт. А во все стороны от него, на сколько охватывал взор, расстилалась ровная песчаная и безлюдная степь.

Но станция Берчогур была лишь пунктом выгрузки эшелона. Местом же расквартирования училища, утвержденным командующим войсками Южно-Уральского военного округа, стал поселок Шахтстрой, находившийся в 18 километрах от железной дороги.

В поселке было три каменных, десятка полтора щитовых и саманных домиков, да несколько обжитых землянок. Все это перешло в распоряжение училища.

И снова нужно было устраиваться: оборудовать казармы, столовую; классы, парки, мастерские, строить свою хлебопекарню, заготавливать картофель, овощи, топливо. Словом, работы предстояло много, а в двери стучалась зима. Это вынудило командование училища на месяц прервать занятия с курсантами и все силы сосредоточить на решении хозяйственных задач. Учеба продолжалась только на курсах переподготовки политсостава. 21 октября после успешной сдачи выпускных экзаменов слушатели этих курсов (58 заместителей командиров танковых рот по политической части) разъехались по своим фронтам.

25-ю годовщину Великой Октябрьской социалистической революции училище встретило в готовности приступить к занятиям с курсантами на новом месте дислокации. Все хозяйственные работы в основном были завершены, по случаю праздника начальник училища 7 ноября 1942 года издал приказ, в котором, в частности, говорилось:

´... 25-ю годовщину Октября мы встречаем в жестокой борьбе с врагом... Уже 17 месяцев огненные линии фронтов разрезают территорию нашей страны. Ураган войны бушует на ее просторах. В тяжелом единоборстве с мощной германской военной машиной мы отстаиваем честь, свободу, независимость своей Родины. Советские воины показывают невиданные в истории стойкость, мужество и геройство, о которые разбиваются все гитлеровские планы. Наглядным примером служит защита Сталинграда, не имеющая себе равной в истории борьбы всех народов.

Наше училище является кузницей подготовки резерва командного состава Красной Армии... Успехи в боевой подготовке, образцовая служба, высокая воинская дисциплина являются для нас критерием проявления беззаветной любви к Советской Родине, вкладом в достижение победы над немецко-фашистскими захватчиками... Все для повышения дисциплины и качества учебы!... ´

Сразу после праздника началась напряженная учеба курсантов. Проходила она по учебным планам, из которых из-за недостатка времени была исключена значительная часть теоретических разделов. Практические работы стали главным методом обучения будущих командиров. Техника, выходившая из парка на занятия, полностью укомплектовывалась оптическими приборами, вооружением, учебными снарядами и патронами. Марши от парка в районы занятий и обратно использовались для привития курсантам практических навыков в вождении машин, наблюдении и ориентировании, действий при оружии и других видов тренировок.

12 ноября 1942 года в должность начальника училища вступил полковник Дмитрий Александрович Роганин. До этого он находился на фронте, командовал 66-й отдельной танковой бригадой, был ранен. В училище прибыл после лечения в госпитале. Прежний начальник училища полковник П. Ф. Будников убыл на курсы усовершенствования командного состава при Военной академии моторизации и механизации Красной Армии.

Вскоре после этого коллектив командного и преподавательского состава пополнился еще несколькими фронтовиками. На должность начальника учебного отдела прибыл полковник Н.И. Журавлев. В числе прибывших был также инженер-капитан А.К. Цогол и капитан А.М. Маклаков, впоследствии зарекомендовавшие себя очень способными военными педагогами и воспитателями курсантов.

С наступлением зимы значительно усложнились условия жизни и быта курсантов. В казармах и классах температура порой не превышала 8-10 градусов тепла. Обильные снегопады настолько заметали дороги, что машины не могли по ним двигаться. А это очень затрудняло подвоз продовольствия, питьевой воды, топлива. В связи с этим был установлен строгий водный режим.

Много времени стали занимать переходы взводов по сильно заснеженным улицам из одного специального класса в другой, разбросанных по всем поселку. Поэтому было решено агрегаты танков, пушки в разобранном виде и другие учебно-наглядные пособия сосредоточить в казармах. И хотя теперь на занятия приходилось сводить в одну группу несколько взводов и курсанты вынуждены были сидеть не за столами на скамейках, а на своих нарах, продуктивность уроков сразу заметно повысилась.

Трудности быта и учебы в зимнее время усугублялись отсутствием электричества. Все помещения освещались керосиновыми лампами, но и их не хватало. Эту нехватку пришлось восполнять коптилками, сделанными руками самих курсантов из гильз 45-миллиметрового калибра и заправленными газойлем.

На состояние дисциплины и качество учебы большое влияние оказывала борьба за лучший взвод, роту, батальон. С каждым месяцем росло число курсантов, успевающих на ´отлично´. Так, если в первые дни пребывания на Казахстанской земле отличников было около 200 человек, то на 23 февраля 1943 года их стало 415. Более чем в два раза к этому времени выросли ряды курсантов, успевающих на ´отлично´ и ´хорошо´.

В боевую и политическую учебу настойчиво внедрялся опыт войны. Координировала и направляла эту работу специальная группа пропагандистов, которую возглавлял начальник училища полковник Д.А. Роганин. Она была создана во исполнение постановления военного совета Южно-Уральского военного округа ´О военной пропаганде опыта Отечественной войны´. В группу входили: начальник политотдела - заместитель начальника училища по политической части полковник Усанов, начальник учебного отдела полковник Журавлев, начальники циклов, а также отличившиеся в боях во время стажировки командиры и преподаватели: подполковник Присяжнюк, майор Субботин, капитан Тимофеев и другие. По рекомендации группы вносились изменения в предметные планы, разрабатывались рефераты по различным темам, читались установочные лекции по тактике, инженерному обеспечению боя, огневой и другим видам подготовки.

Состояние учебно-воспитательной работы и пропаганды опыта Великой Отечественной войны в училище было высоко оценено комиссией отдела военно-учебных заведений штаба Южно-Уральского военного округа. Эта же комиссия убедилась в крайне неподходящих условиях для размещения военно-учебного заведения в поселке Шахтстрой.

А между тем боевая учеба курсантов шла своим чередом. Приближалась весна. В 1943 году в Казахстане она дала о себе знать очень рано. Уже в первых числах марта начал обильно таять снег. Дни стали теплыми. Это позволило перенести значительную часть учебных занятий из тесных помещений на местность - в парк, на танкодром и стрельбище и тем самым приблизить их к боевой обстановке.

Но вскоре началась изнурительная жара. В начале мая уже в 10 часов утра температура была 30 градусов выше нуля, а порой и больше. А когда и к полудню ртутный столбик термометра поднимался до отметки 45-50 0, песчаная, без единого деревца и водоема с пресной водой на десятки километров вокруг поселка Шахтстрой, степь казалась огнедышащей. Такая жаркая погода держалась до конца июля. Однако занятия не прекращались ни на один день.

В этот период с особым напряжением работали командиры, политработники, преподаватели. Они делали все, чтобы каждый час учебного времени был до предела насыщен практическими действиями курсантов на технике, при оружии, с приборами, средствами связи и противохимической защиты. Самые достойные из них за образцовое выполнение задач по обучению и воспитанию будущих командиров танков и танковых взводов удостоились правительственных наград. В частности, орденом Красной Звезды были награждены капитаны Антрушкевич, Михайлов и Тимофеев.

С большим усердием овладевали боевым мастерством и командирскими навыками курсанты. На успешную учебу их воодушевляли победы Красной Армии над немецко-фашистскими захватчиками, стремление скорее попасть на фронт.

В разгар лета состоялся очередной выпуск. Подавляющее большинство курсантов показало на экзаменах отличные и хорошие результаты. С оценкой ´отлично´ по всем предметам отчитались перед комиссией курсанты В.Д. Пятов и Н.Н. Соловьев. В приказе начальника училища № 227 от 18 июля 1943 года об итогах выпуска были отмечены 1-я рота курсантов и 3-й взвод этой роты, добившиеся наивысших показателей в подготовке командиров. Этим же приказом за успешную работу по обучению и воспитанию курсантов отмечен начальник социально-экономического цикла батальонный комиссар Пронин, преподаватели: старший политрук Лобов-Шаронов и Потанин, капитан Ржевский и старший лейтенант Жуков, командир роты старший лейтенант Кузьминых и командир взвода воентехники 2 ранга Антонов были награждены ценными подарками.

Уезжая на фронт, молодые командиры торжественно клялись беспощадно бить врага, всегда помнить о родном училище, быть достойными его славы. А те, кому еще предстояло завершить программу обучения, продолжали настойчиво овладевать теоретическими знаниями и практическими навыками.

В городе на Иртыше - Омске

23 августа 1943 года завершилась продолжавшаяся пятьдесят дней Курская битва - одно из самых грандиозных сражений Второй мировой войны. В ходе этой битвы немецко-фашистская армия потерпела поражение, от которого уже не могла оправиться до самого конца войны. Гитлеровское командование вынуждено было окончательно отказаться от наступательной стратегии и перейти к обороне на всем советско-германском фронте. Стратегическая инициатива прочно перешла к Вооруженным Силам СССР.

Резкое изменение обстановки на фронте в пользу нашей страны летом 1943 года позволило увеличить сроки обучения курсантов военно-учебных заведений. На подготовку командиров машин и взводов в Камышинском танковом училище теперь отводился один год. Это создавало более благоприятные условия для обучения и воспитания высококвалифицированных специалистов.

Переход на новые сроки обучения курсантов совпал с передислокацией училища в город Омск: Наркомат обороны согласился с выводами комиссии штаба Южно-Уральскою военного округа. 30 августа 1943 года командующий войсками Сибирского военного округа издал приказ № 0108 следующего содержания:

´На основании директивы заместителя начальника Генерального штаба Красной Армии от 25 июля 1943 года Камышинское танковое училище передислоцируется на территорию Сибирского военного округа. Место дислокации - город Омск´.

Бывший комиссар танкового училища полковник в отставке Усанов А.А. вспоминает: ´Большие трудности пережило училище в Берчогуре. Словами эти трудности не выразить. О переводе училища в Омск, вопреки телеграфному стилю, в телеграмме было указано: ´В самый город Омск, в самый город Омск в самый город Омск´. Заслушав телеграмму, курсанты бросали кверху головные уборы и кричали: ´Ура!´

Для расквартирования в Омске училище получило казармы и парк, которые прежде занимала убывшая на фронт стрелковая бригада. Они обеспечивали сравнительно нормальное размещение, жизнь, быт и учебу курсантов. Несравненно лучшими оказались на новом месте и жилищно-бытовые условия командно-начальствующего состава.

Прежние хозяева военного городка оставили после себя неплохую базу для занятий. Имелись классы, стрелковый тир, стрельбище, учебные поля, танкодром, мастерские. Это позволило сразу же после переезда начать плановую учебу.

Одновременно с занятиями совершенствовалась учебно-материальная база. Усилиями преподавателей, курсантов и солдат оборудовались специальные кабинеты, изготавливались макеты и различные стенды, облегчающие изучение материальной части танка, приборов, стрелкового оружия. Для отработки приемов вождения боевых машин было создано несколько танкотренажеров.

Большую помощь в наращивании учебно-материальной базы, отвечающей требованиям ускоренной подготовки командиров-танкистов, училищу оказывали промышленные предприятия города, эвакуированные в Омск в начале войны. В свою очередь, личный состав училища помогал заводам и фабрикам возводить новые корпуса, устанавливать оборудование, грузить на платформы и в вагоны предназначавшуюся для фронта готовую продукцию, в том числе военную технику, боеприпасы, обмундирование, снаряжение и продовольствие. С наступлением зимы курсанты нередко привлекались для очистки от снега железнодорожных путей.

С первых дней расквартирования в Омске училище установило тесные контакты с творческими коллективами местного областного драматического театра и эвакуированного из Москвы театра им. Вахтангова. Для будущих командиров артисты безвозмездно показывали спектакли, воспитывающие патриотизм, мужество, верность долгу, вдохновляющие на подвиги во славу Родины. В числе этих спектаклей были ´Нашествие´ Л. Леонова, ´Слава´ В. Гусева, ´Фронт´ А. Корнейчука, ´Парень из нашего города´, ´Русские люди´ К. Симонова и другие.

Кроме того, артисты-профессионалы шефствовали над художественной самодеятельностью училища. Ее участниками были командиры, политработники, преподаватели, курсанты, солдаты, члены семей военнослужащих. Самодеятельный училищный коллектив часто выступал с концертами в госпитале перед находившимися там на лечении ранеными бойцами и командирами, на призывных пунктах, заводах и фабриках. Эти выступления очень тепло принимались зрителями, о чем свидетельствуют многочисленные отзывы о концертах.

Однако главное внимание уделялось учебе курсантов. Командиры и преподаватели делали все для того, чтобы дать как можно больше знаний своим воспитанникам, закалить их волю, подготовить к действиям в сложной боевой обстановке. Об одном из таких наставников бывший курсант, ныне старший лейтенант в отставке А.Е. Гнедаш, проживающий в городе Краснодаре, писал:

´Я учился в Камышинском танковом с февраля 1943 года по август 1944 г... На всю жизнь остался в моей памяти командир нашего взвода лейтенант Овчинников. Это был грамотный, требовательный и в то же время справедливый, заботливый начальник. На занятиях он добивался неукоснительного выполнения всех положений и приемов, заставлял нас несколько раз повторять и отшлифовывать нужные приемы, которые показывал образцово. Особенно благодарен ему за выучку по огневому делу...

Азы военной науки, привитые в училище такими замечательными воспитателями, как лейтенант Овчинников, командир роты капитан Малышев, преподаватель тактики капитан Минин и другие, сослужили нам неоценимую службу в боях с немецко-фашистскими захватчиками... ´

В декабре 1943 года состоялся очередной выпуск командиров-танкистов - первый выпуск за время пребывания училища в Омске. Его результаты были высокими: более 60 процентов выпускников закончили курс обучения с отличными и хорошими оценками. Наилучших показателей на государственных экзаменах добился 3-й взвод 7-й роты (командир взвода лейтенант П.Н.Климочкин). Все выпускники получили назначение в войска действующей армии, громившей гитлеровских оккупантов в Крыму и на Украине, в Белоруссии и Прибалтике, под Ленинградом и в Карелии.

Важное событие в истории училища произошло в день 26-й годовщины Красной Армии - 23 февраля 1944 года. В этот день на основании приказа заместителя народного комиссара обороны Союза СССР № 296 от 9 октября 1943 года училищу вручалось боевое Красное Знамя - символ воинской доблести и славы.

По случаю торжества весь личный состав был построен на плацу перед казармой. По команде: ´Училище, под Знамя, смирно!´ - строй замер и взоры всех устремились к алому полотнищу. Представитель командующего войсками Сибирского военного округа огласил текст Грамоты Президиума Верховного Совета СССР. Затем, передав Знамя и Грамоту начальнику училища полковнику Д.А. Роганину, он поздравил командиров, политработников, преподавателей, курсантов и солдат с вручением Знамени и выразил уверенность, что личный состав училища будет высоко нести это Знамя, добьется еще больших успехов в подготовке командных кадров.

В ответном слове полковник Д.А. Роганин заверил, что личный состав училища и впредь будет неутомим в ратном труде.

В этот торжественный день, - сказал он в заключение, - мы клянемся родной партии, Советскому правительству и народу, что будем свято выполнять их требования по укреплению боеготовности Советских Вооруженных Сил.

Клянемся! - единым дыханием ответил строй.

Затем начальник училища, преклонив колено, поцеловал край алого полотнища и передал Знамя знаменщику...

А на фронте 26-я годовщина Красной Армии отмечалась как начало нового периода Великой Отечественной войны - периода полного изгнания врага с советской земли, освобождения угнетенных европейских народов, сокрушения фашистской Германии.

Весной 1944 года советские воины вышли к государственной границе с Румынией, Польшей и Восточной Пруссией. А в октябре территория СССР была полностью очищена от немецко-фашистских оккупантов.

На всех фронтах - от Баренцева до Черного морей - в сражениях за освобождение родной земли от врага участвовали воспитанники Камышинского танкового. Многие из них были отмечены правительственными наградами, а храбрейшие из храбрых удостоены звания Героя Советского Союза.

12 января 1945 года развернулось завершающее наступление Великой Отечественной войны, в ходе которого военные действия были перенесены на территорию самой Германии. А 16 апреля в 5 часов по московскому времени началась битва за Берлин. После мощной артиллерийской и авиационной подготовки в атаку устремилась советская пехота с танками непосредственной поддержки. Путь ей осветили зенитные прожекторы.

Одним из первых в Берлин ворвался на своей ´тридцать четверке´ командир роты средних танков 40-й гвардейской танковой бригады воспитанник Камышинского танкового училища старший лейтенант А.К.Назаренко. В бою на берлинских улицах штурмовая группа под его руководством очистила от гитлеровцев 12 и обеспечила захват еще 8 городских кварталов, уничтожила 3 танка, 8 орудий разного калибра и несколько сот немецких солдат и офицеров.

2 мая Берлин пал. Это означало конец гитлеровского рейха. 8 мая Германия подписала акт о безоговорочной капитуляции. На следующий день 9 мая советские войска завершили свою последнюю операцию - разгромили группировки немецко-фашистских армий, окружавших столицу Чехословакии -Прагу, и вступили в город. Война в Европе была победоносно закончена.

Омичи, как все советские люди, с огромной радостью и ликованием встретили сообщение о разгроме гитлеровской Германии.

´Радостная и долгожданная весть о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил с быстротой молнии разнеслась по городу, - информировал 11 мая 1945 года Омский горком ВКП(б), областной комитет партии. - Через несколько минут после того как закончилась радиопередача, улицы города были полны народа. На предприятиях, учреждениях, учебных заведениях, школах и по месту жительства омичей были организованы митинги трудящихся... ´

Вместе со всеми омичами радость победы разделял личный состав училища. В подразделениях состоялись торжественные митинги. Выступающие на них командиры, политработники, преподаватели, курсанты и солдаты заверяли, что танкисты-камышинцы будут настойчиво изучать опыт минувшей войны, внесут свой вклад в укрепление оборонного могущества Родины.

Тацинский рейд генерал-майора Василия Баданова стал одной из самых славных страниц Великой Отечественной войны. В декабре 1942 года, когда обстановка под Сталинградом оставалась очень напряженной, войска его 24-го танкового корпуса прорвали фронт и вышли к немецкому тыловому аэродрому, который располагался в станице Тацинской и использовался для обеспечения снабжения окруженной советскими войсками армии Паулюса. За этот подвиг 26 декабря 1942 года танковый корпус был переименован во 2-й Гвардейский, ему было присвоено наименование «Тацинский», а сам генерал Василий Баданов был награжден орденом Суворова II степени за номером один.

Говоря о Тацинском рейде, нельзя не задуматься и роли личности в . Руководил операцией человек, который долгое время своей жизни посвятил сугубо мирной профессии Василий Михайлович Баданов (1895-1971) был педагогом. В юности он успешно окончил учительскую семинарию, однако многое изменила Первая мировая война. В 1916 году он заканчивает Чугуевское военное училище и к революции командует уже ротой, будучи поручиком. После возвращения домой с фронта он снова берется за учительский труд, возвращаясь в армию только в 1919 году, теперь уже в ряды РККА. В целом после окончания Гражданской войны его военная карьера пошла вверх. В январе 1940 года он был назначен на должность директора Полтавского военного автомобильного технического училища, а 11 марта 1941 года уже непосредственно перед войной принял на себя командование 55-й танковой дивизией из состава 25-го механизированного корпуса. То, что бывший поручик царской армии не попал под «нож» репрессий в 1937 году, свидетельствует о том, что Баданов родился под счастливой звездой, он был «человеком звездного часа». Этот час пробил в декабре 1942 года, навсегда вписав имя генерала в историю.

Приближалось католическое рождество 1942 года, а у берегов Волги зрела кульминация грандиозного сражения, которое в будущем ознаменует своим результатом коренной перелом в войне. Войска Манштейна пытались всеми силами пробиться к Сталинграду, деблокировав окруженную у города армию Паулюса. Для этого была организована операция «Винтергевиттер» («Зимняя буря», буквальный перевод «Зимняя гроза»), которая стала для советского командования тактической неожиданностью. Советское командование ожидало деблокирующего удара немецких войск, но не с южного направления, а с западного, где расстояние между основными силами немецких армий и окруженной группировкой было минимальным.

Василий Михайлович Баданов, весна 1942 года

Немецкое наступление началось 12 декабря 1942 года и на первом этапе развивалось очень удачно. 302-я стрелковая дивизия Красной армии, которая приняла на себя основной удар немцев, достаточно быстро была рассеяна и во фронте 51-й армии возникла брешь. Этот факт обеспечил немецким деблокирующим частям быстрое продвижение вперед. Уже к концу дня немецкая 6-я танковая дивизия, которая составляла костяк наступающей группировки и была недавно переброшена из Франции, вышла на южный берег реки Аксай. В это же время 23-я немецкая танковая дивизия, переброшенная с Кавказа, достигла реки Аксай в районе севернее Небыкова. 13 декабря, переправившись через Аксай, 6-я танковая дивизия смогла выйти к поселку Верхне-Кумский, где была остановлена контратаками советских частей на 5 дней, которые в конечном итоге и решили во многом судьбу немецкого контрудара. Когда 20 декабря части немецкой группировки вышли к реке Мышкова (до окруженной группировки Паулюса оставалось 35-40 км), они встретили там части подошедшей 2-й гвардейской армии Сталинградского фронта. К этому моменту немцы потеряли в боях уже до 230 танков и до 60% своей мотопехоты.

Находившаяся в окружении группировка немецких войск под Сталинградом снабжалась по воздуху и сдаваться в декабре 1942 года не собиралась. Снабжение окруженных частей производилось с крупного аэродрома, расположенного в станице Тацинская. Именно в этот момент, когда части Манштейна продолжали свои попытки по деблокированию войск Паулюса, Василий Баданов получил о командующего армией Ватутина свою главную боевую задачу. Танковому корпусу Баданова надлежало провести что-то похожее на грандиозную разведку боем. Операция во многом была рассчитана на героизм без оглядки на обстоятельства и потери. Прорвавшись через позиции 8-й итальянской армии, 24-му танковому корпусу надлежало выйти в тыл немцам, решив сразу три задачи: попытаться отрезать оперативную группу немецких войск от Ростова-на-Дону, отвлечь на себя немецкие войска, которые были нацелены на Сталинград и разгромить аэродром у станции Тацинской, который использовался для снабжения окруженной 6-й армии Паулюса.

24-й танковый корпус генерал-майор Василий Баданов принял в апреле 1942 года. После тяжелых боев под Харьковом, где корпус потерял практически 2/3 своего состава, он был выведен на переформирование. До декабря 1942 года корпус восстанавливал свою боеготовность, фактически находясь в резерве Ставки ВГК. К моменту Тацинского рейда в состав корпуса входили три танковых бригады: 4-я гвардейская танковая, 54-я танковая, 130-я танковая, а также 24-я мотострелковая бригада, 658-й зенитно-артиллерийский полк и 413-й отдельный гвардейский минометный дивизион. К моменту наступления в 24-м танковом корпусе укомплектованность танками составляла 90%, личным составом - 70%, автотранспортом - 50%. Всего в его составе насчитывалось до 91 танка (Т-34 и Т-70).

Первый этап наступления 24-го танкового корпуса прошел успешно. 19 декабря, будучи введенным в бой с Осетровского плацдарма в полосе действия 4-го гвардейского стрелкового корпуса, на участке фронта, который обороняли итальянские части, танковый корпус Баданова практически не встретил существенного сопротивления с их стороны. Блокирующие части, которые были задействованы в глубине итальянского фронта, в водосборном бассейне реки Чир, вскоре обратились в бегство под напором атак советских войск, бросая на поле боя орудия и автомобильную технику. Многие итальянские офицеры срывали знаки различия и пытались скрыться. Танкисты Баданова давили итальянцев, буквально как клопов. По воспоминаниям самих танкистов, они встречали боевые машины, которые буквально потемнели от крови. Несмотря на то, что немцам стало известно о продвижении танкового корпуса русских, «перехватить» его они не успели. За пять дней стремительного марша танкисты Баданова смогли преодолеть 240 километров.

При этом в ходе действий советских войск 8-я итальянская армия была фактически разгромлена. Более 15 тысяч ее солдат попали в плен. Остатки итальянских дивизий отходили, бросая технику и склады с продовольствием и боеприпасами. Многие штабы снимались с места, теряя связь с частями, все спасались бегством. При этом 8-я итальянская армия, которая к осени 1942 года насчитывала в своем составе примерно 250 тысяч солдат и офицеров, потеряла убитыми, ранеными и пленными половину своего состава.

К восьми часам вечера 21 декабря 24-й танковый корпус смог достичь населенного пункта Большаковка. После этого Василий Баданов приказал командирам 130-й танковой бригады подполковнику С. К. Нестерову и командиру 54-й танковой бригады полковнику В. М. Полякову переправить свои соединения по уцелевшим мостам через реку Большая, обойдя Большинку с северо-запада и севера, и к исходу 21 декабря овладеть данным населенным пунктом. В это же время 4-й гвардейской танковой бригаде, которой командовал полковник Г. И. Копылов, была поставлена задача к утру 22 декабря освободить от противника Ильинку. Преодолев водную преграду, части 130-й танковой бригады смяли боевое охранение противника и ворвались на северо-восточную окраину Большинки и завязали там бой. Не обладая информацией о силах наступающих советских войск, противник бросил свои резервы против 130-й танковой бригады. В это время 54-я танковая бригада нанесла по противнику удар с северо-западного направления. 21 декабря к 23 часам село было захвачено.

Тяжелые бои корпус начал вести лишь на подступах к Тацинской. Так с трудом удалось захватить Ильинку, которую, как ни странно, очень упорно обороняли полбатальона немцев и до полутора сотен казаков, которые вступили в вермахт. При этом уже перед Тацинской в баках танков оставалось менее половины запасов топлива, а база снабжения корпуса располагалась на удалении в 250 километров в Калаче. При этом корпусных средств подвоза топлива и боеприпасов было явно недостаточно, но корпус успешно наступал и в таких условиях.

Второй этап наступательной операции - это непосредственно штурм станицы Тацинской. Он начался утром 24 декабря в 7:30 после удара реактивных минометов «Катюша» из состава 413-го Гвардейского минометного дивизиона. После этого на немецкий тыловой аэродром, с которого едва успел унести ноги генерал Мартин Фибиг командующий 8-го корпуса люфтваффе, ринулись советские танки. Удар был нанесен одновременно с трех сторон, сигналом к общей атаке стал артиллерийский налет «Катюш» и переданный по радиосвязи сигнал «555».

Вот, что позднее вспоминал немецкий летчик Курт Шрайт о том, как это произошло: «Утро 24 декабря 1942 года. На востоке забрезжил слабый рассвет, освещая еще серый горизонт. В этот момент советские танки, на ходу ведя огонь, внезапно врываются в станицу Тацинскую и на аэродром. Самолеты вспыхивали, как факелы. Всюду бушевало пламя пожаров, рвались снаряды, взлетали на воздух складированные боеприпасы. По взлетному полю метались грузовики, а между ними носились отчаянно кричащие люди. Кто же отдаст приказ, куда направиться пилотам? Взлетать и уходить в направлении Новочеркасска - вот все, что успел приказать генерал Фибиг. Начинается форменное безумие. Со всех сторон на взлетную полосу выезжают и стартуют самолеты. Все это происходит под огнем противника и в свете разгоревшихся пожаров. Небо распростерлось багровым колоколом над тысячами погибающих солдат, лица которых выражали безумие. Вот один транспортный самолет Ю-52, не успев подняться в воздух, врезается в советский танк и взрывается со страшным грохотом. Вот уже в воздухе сталкиваются «Хейнкель» с «Юнкерсом» и разлетаются на мелкие обломки вместе со своими пассажирами. Рев авиамоторов и танковых двигателей смешивается с ревом взрывов, орудийным огнем и пулеметными очередями, формируя чудовищную музыкальную симфонию. Все вместе это создает в глазах зрителя тех событий полную картину разверзшейся преисподней».

Менее чем через 12 часов генерал-майор Василий Баданов докладывал по радиосвязи, что задача выполнена. Станица Тацинская и аэродром противника были захвачены. Немцы потеряли до 40 самолетов (крупные командные «приписки», которые довели количество уничтоженных и захваченных самолетов практически до 400, появились гораздо позднее). Но самым главным итогом было то, что окруженная группировка Паулюса лишилась базы снабжения по воздуху. Однако немцы не сидели, сложа руки. Еще ночью 23 декабря Манштейн, понимая, что уже не пробьется к Паулюсу, передислоцирует 11-ю танковую дивизию и 6-ю танковую дивизию, против корпуса Баданова. Они движутся форсированным маршем с целью остановить продвижение советского танкового корпуса. Танковые дивизии немцев сумели клещами зажать корпус Баданова, по которому теперь непрерывно работает артиллерия и совершает удары немецкая авиация. Уже 24 декабря передовые отряды из состава 6-й немецкой танковой дивизии при поддержке подразделений штурмовых орудий захватывают районы, расположенные севернее Тацинской.

К 25 декабря в составе корпуса Баданова оставалось в строю 58 танков: 39 средних танков Т-34 и 19 легких танков Т-70, при этом боеприпасы и ГСМ были на исходе. Утром 26 декабря в расположение корпуса при поддержке 5 танков Т-34 смогли пробиться 6 грузовиков с боеприпасами, а также 5 бензозаправщиков. Больше никакого снабжения корпус получить не сможет. Примерно тогда же Василий Баданов узнает о том, что его корпусу было присвоено звание гвардейского.

Ватутин пытался помочь Баданову, отправив на помощь два моторизованных корпуса и две стрелковые дивизии, однако генерал Раус, который командовал немецкой 6-й танковой дивизией, сумел отразить все атаки советских войск. Части генерал-майора Баданова оказались в окружении, сопротивляясь отчаянно. Многие солдаты корпуса сражались буквально до последнего патрона. Горящие в станице Тацинской силосные башни и зернохранилища подсвечивали ужасающую картину боев - искореженные противотанковые орудия, разбитые транспортные колонны снабжения, обломки самолетов, горящие танки, обмороженных до смерти людей.

27 декабря Василий Баданов докладывает Ватутину о том, что ситуация очень серьезная. Снаряды на исходе, в корпусе серьезные потери в личном составе, удерживать Тацинскую более не представляется возможным. Баданов просит разрешения на прорыв корпуса из окружения. Но Ватутин приказывает удерживать станицу и «только если произойдет худшее», постараться вырваться из окружения. Реалистично оценивая свои возможности и ситуацию, генерал-майор Баданов лично принимает решение о прорыве. Морозной ночью 28 декабря оставшиеся силы 24-го танкового корпуса сумели нащупать слабое место в немецкой обороне и прорвались из окружения в район Ильинки, переправились через реку Быстрая и соединились с советскими частями. При этом в живых осталось всего 927 человек, едва десятая часть корпуса, который начинал наступление 19 декабря 1942 года. Более крупные и свежие силы не смогли пробиться им на выручку, а они смогли выйти из окружения, совершив настоящий подвиг.

Верховный Совет и Советское Верховное главнокомандование отметили героизм частей 24-го танкового корпуса, их доблестное сопротивление до конца и беспримерный танковый рейд в глубоком немецком тылу, которые стали замечательным примером для всей остальной Красной Армии. За время своего рейда 24-й танковый корпус отчитался об уничтожении 11292 солдат и офицеров противника, было взято в плен 4769 человек, подбито 84 танка, уничтожено 106 орудий. Только в районе Тацинской было уничтожено до 10 батарей противника. После Тацинского рейда в войсках появилась шутка о том, что лучшим средством для борьбы с немецкой авиацией являются гусеницы танков.

Сам же Василий Баданов в итоге дослужился до генерал-лейтенанта. Через два года во время Львовско-Сандомирской наступательной операции он получил тяжелое ранение и контузию. После излечения в августе 1944 года генерал-лейтенант Василий Баданов был назначен на должность начальника управления военно-учебных заведений Главного управления формирования и боевой подготовки бронетанковых и механизированных войск Советских Армии. Так произошло возвращение боевого генерала к педагогической деятельности.

Памятник-мемориал «Прорыв»

Источники информации:
http://warspot.ru/191-tanki-protiv-lyuftvaffe
http://windowrussia.ruvr.ru/2012_12_25/Tacinskij-rejd
http://gosu-wot.com/tank-general-badanov
Материалы из свободных источников