3. О СВОБОДЕ ИЛИ ВОЛЬНОСТИ Славенской. СЛАВЯНЕ В ХРАБРОСТИ и мужестве своем день от дне крепко подвизающеся, воеваша еще и противу древних Греческих и Римских Кесаров, и всегда славную восприемлюще победу, во всяческой свободе живяху; пособствоваху же и великому Царю

Глава 37 Недопустимые вольности «Мой добрый друг, – писал Фрэнсис Уолсингем Роберту Дадли 29 сентября 1584 г. – Вчера я получил от лорд-мэра вместе с письмом печатную книжку, в которой содержится клевета на вашу светлость, и более злобных сочинений не было с тех пор, как

ИСТОРИЯ

Петр III пробыл на российском троне 186 дней. В его недолгое царствование было издано немало законов. Обратившись к «Полному собранию законов Российской империи», мы находим за период с 25 декабря 1761 г. по 28 июня 1762 г. 192 акта. Поэтому, на мой взгляд, часто встречающаяся на страницах отдельных работ историческая оценка Петра III как человека, полностью лишенного политических идей и здравого смысла, не соответствует действительности.

18 февраля 1762 г. был издан манифест «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству» . Наконец-то вековая мечта дворян об освобождении от обязательной службы сбылась. Еще в 40-50-е годы часто раздавались голоса дворянских идеологов В.II. Татищева, И.И. Шувалова, М.И. Воронцова, А.П. Мельгунова и др., обосновывавших необходимость освобождения дворян от обязательной службы . Более того, в царствование Елизаветы Петровны не раз издавались указы по поводу неисправимых дворянских «нетчиков» .

Дворяне с благодарностью оценили появление манифеста. Мелкопоместный тульский дворянин А.Т. Болотов в своих мемуарах оставил запись: «неописанное удовольствие произвела сия бумажка» . Генерал-прокурор А.И. Глебов предложил Сенату соорудить золотую статую в знак благодарности от дворянства . Поэты тоже не промолчали, в частности Ржевский в своей оде восклицал, что Петр III «России вольность дал и дал ей благоденство» .

Безусловно, 18 февраля 1762 г. стало знаменательным днем в истории законодательства о дворянских привилегиях. Однако проблема предыстории появления и авторства текста манифеста до сих пор остается невыясненной. Эту проблему поднимали историки М.М. Щербатов, затем С.М. Соловьев, М.И. Семевский, С.А. Корф, А.В. Романович-Славатинский, Г.В. Вернадский и др. . Историки Н.Л. Рубинштейн. С.М. Троицкий подошли к решению данной проблемы с позиции материалистической диалектики . Существенно продвинули дело изучения данного вопроса исследования А.С. Мыльникова и И.В. Фаизовой в постсоветский период . Однако, на наш взгляд, данная проблема требует дальнейшего изучения.

Для правильной ориентировки в этом сложном вопросе обратимся к сочинению С.М. Соловьева «История России с древнейших времен», где в кн. XIII говорится, что Петр III 17 января 1762 г. на заседании Сената объявил о своих планах на будущее: «Дворянам службу продолжать по своей воле, сколько и где пожелают, и когда военное время будет, то они все явиться должны на таком основании, как и в Лифляндии с дворянами поступается»

Документ интересный. Он может послужить нам опорным пунктом для понимания предыстории появления манифеста. Имеется предположение, что до его составления было изучено законодательство Лифляндии. Лифляндия (нем. ЬМапс!) 1) нем. название Ливонии в ХШ-ХУ1 вв. 2) Официальное название территории Северной Латвии и Южной Эстонии в XVII - нач. XX вв.

Не лишним считаю здесь вкратце напомнить, что Петр III, будучи великим князем при царствующей императрице Елизавете Петровне, вникал во все разговоры о неудовлетворительных моментах внутреннего состояния страны и, став императором, уже знал вопросы, на которые надо обратить внимание, чтобы завоевать популярность. «Еще за несколько лет до своего восшествия на престол, как свидетельствует его воспитатель Штелин, весьма часто говорил о необходимости даровать дворянству свободу от обязательной службы и право выезда за границу» . Совершенно закономерно, что при этих обстоятельствах в качестве первых шагов на новом поприще он решил начать с законодательства о дворянстве. И через месяц, 18 февраля, появляется манифест. Ключом для раскрытия его предыстории, кроме законодательства Лифляндии, можно назвать и деятельность Законодательной комиссии 1754-1766 гг. В.Н. Латкин в своем исследовании уделил ей более 100 страниц . Историк использовал весь фонд комиссии и не только дал полную оценку ее работы, но и большое внимание уделил интересующей нас III части Уложения. Попытку решить задачу о социальном направлении деятельности комиссии и о связи III части, а именно 22 главы «О правах и преимуществе дворянства» с манифестом Петра III предпринял Г.В. Вернадский, и это привело историка к признанию глубоких исторических корней манифеста. Он утверждает, что «дух идей манифеста, конечно, носился над работами комиссии» . Сопоставив тексты обоих документов, автор статьи приходит к следующему выводу: «проект составлен после издания манифеста» .Трудно согласиться с предположением уважаемого историка. По нашему мнению, более убедительной является версия Н.Л. Рубинштейна. В своей статье «Уложенная комиссия 1754-1766 гг. и ее проект нового уложения “О состоянии подданных вообще”», подойдя по-иному к проблеме предыстории манифеста, историк высказывает мысль, что «совпадение конечного текста проекта и текста манифеста говорит о том, что именно манифест исходил из проекта главы 22 в его последней редакции» . В качестве доказательства он указывает на черновые проекты первоначального варианта этой главы, где имеются ссылки в пп. 3 и 4 на Елизавету Петровну. Следовательно, глава 22 была написана ранее манифеста.

Да, действительно комиссия стала в некотором роде ареной борьбы двух придворных группировок. С одной стороны, братьев П.И. и А.И. Шуваловых,

А.И. Глебова и Д.В. Волкова, предлагавших меры не только по укреплению привилегий дворян, но и буржуазии, с другой стороны,братьев М.И. и Р.Л. Воронцовых и Я.Г1. Шаховского, проводивших политику узкодворянских интересов. Но все они были заинтересованы в отмене обязательной службы. Отсюда с неизбежностью вытекает факт для наших целей, имеющий особо важное значение: некоторые положения манифеста были выработаны еще в Уложенной комиссии при Елизавете Петровне.

Если мы признаем правильным этот исходный пункт, тогда нам будет легче понять историю составления текста манифеста. Небезынтересные подробности по этому поводу сообщает нам М.М. Щербатов. «Примечательна для России сия ночь, как рассказывал мне Дмитрий Васильевич Волков, тогда бывший его секретарем. Петр Третий, дабы скрыть от граф. Елис. Романовны, что он в сию ночь будет веселиться с новопривозною, сказал при пей Волкову, что он имеет с ним сию ночь препроводить в исполнении известного им важного дела в рассуждении благоустройства Государства. Ночь пришла, Государь пошел веселиться с княгинею Куракиною, сказав Волкову, чтобы он к завтрему какое знатное узаконение написал, и был заперт в пустую комнату с датскою собакою. Волков, не зная ни причины, ни намерения государского; не знал, о чем начать писать, а писан, надобно. Но как он был человек догадливый, то вспомнил нередкия вытвсржения Государю, от графа Романа Ларионовича Воронцова о вольности дворянства, седши написал манифест о сем. По утру его из заключения выпустили и манифест был Государем апробован и обнародован» . В подтверждение этой версии выступает и С.А. Рудакова. Она повествует о предании «в бумагах Д.В. Волкова имеется черновой экземпляр, исправленный и помаранный его рукой» . Но проверить это не представляется возможным из-за их утери.

Казалось бы, перед нами приоткрывается темная завеса, вырисовывается автор текста манифеста. Но сам Д.В. Волков в своем письме к Г.Г. Орлову от 10 июля 1762 г. пишет: «Что же до внутренних дел надлежит, то главные моих трудов суть три: 1) о монастырских вотчинах; 2) о тайной канцелярии; 3) пространный указ о коммерции» . Манифест о вольности дворянской не включен в список трудов, возможно, он и не принадлежал ему. Правда, историк С.М. Соловьев полагает, что «наиболее желанных льгот дворянству не было дано, а без них свобода от службы не имела особенно важного значения, особенно для дворян, составлявших высший петербургский круг, перед которым Волков и был в ответе. Здесь, в этом кругу, хвалиться манифестом 18 февраля было неудобно, и Волков ловко обошел его, не поставив его в число главных дел своих» .

Действительно, манифест не полностью удовлетворил чаяния дворян: не отменил телесных наказаний для дворян, права государства конфисковывать

дворянские имения и др. Но это не меняет суть дела. В данном случае мы согласны с мнением Г.В. Вернадского, А.С. Мыльникова и ряда историков, утверждающих, что рассказ М.М. Щербатова пристрастен и несправедлив, потому что мысль об освобождении дворян была заявлена императором за месяц раньше, а не была случайна, как пытается представить автор. Если бы сочинителем манифеста был Д.В. Волков, то в том же петербургском кругу было бы известно об этом, и Волков не смог бы просто «промолчать», он, по крайней мере, должен был бы коснуться этого вопроса. Отсюда следует, что скорее всего автором манифеста был не он, а кто-то другой.

Законодательство Петра III связывают не только с именем Д.В. Волкова, но и А.И. Глебова. А.И. Глебов - генерал-прокурор, участвовал в деятельности Законодательной комиссии: до 1760 г. его подпись стоит постоянно, в 1 761 г. подпись пропадает из журналов комиссии и нерегулярно появляется в 1762 г. Это наталкивает на мысль, что он был знаком с обсуждаемым вопросом о дворянстве. Трудно согласиться с мнением Н.Л. Рубинштейна, убежденного в том, что «отпадает гипотеза Вернадского о первоначальном авторстве А.И. Глебова в отношении этой главы, так как она появилась в проекте уже после его ухода из состава комиссии» . Здесь хотелось бы привести свидетельство из той же работы Н.Л. Рубинштейна, который повествует о хранящихся в кодификационном архиве трех редакциях III части проекта Уложения. На обложке с редакциями! (состоящей из 19 глав) и II (состоящей из 22 глав) указаны годы 1754 и 1760 гг. Исследователь уверен, что это годы начала работы над редакциями: 1754 г. - над 1 редакцией и 1760 г. - над II редакцией. Но вполне вероятно, что они имеют значение как начала работы над 1 редакцией - 1754 г. и конца работы над II редакцией - 1760 г., когда уже вся работа была завершена. И тогда есть основания полагать, что. уже будучи деятельным участником в комиссии, А.И. Глебов принимал участие в обсуждении 22 главы. И поэтому знал о ее содержании.

Авторство А.И. Глебова признает и М.И. Семевский. Он обращает внимание на то. что манифест не печатался в «С.-Петербургских Ведомостях», тогда как «узаконения, редактированные в эту" эпоху Волковым (напр., о коммерции и пр.) перепечатывались в “Ведомостях”» . Более того, о заинтересованности А.И. Глебова говорит и тот факт, с каким восторгом он встретил мысль Петра III об освобождении дворянства. Из сопоставленных фактов у нас имеются основания предполагать, что автором текста манифеста был все-таки А.И. Глебов.

Остановимся подробно на некоторых моментах изучаемого акта. Манифест «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству» начинается с указания причины его издания. Петр III увидел, что старания Петра Великого и его преемников не прошли даром. Обязанность дворян служить и обучаться как в России, так и за рубежом пошла только на пользу. «Мы с удовольствием нашим видим и всяк истинный сын отечества своего

признать должен, что последовали от того неиечетныя пользы, истреблена грубость в нерадивых о пользе общей, переменилось невежество в здравый разсудок, полезное знание и прилежность к службе умножило в военном деле искусных и храбрых генералов, в гражданских и политических делах поставило сведущих и годных людей к делу, одним словом заключить, благородные вкоренили в сердцах всех истинных России патриотов, беспредельную к нам верность и любовь, великое усердие и отменную к службе нашей ревность» .

Поэтому император уверен, что наступил гот момент, когда можно освободить дворян от службы «отныне впредь на вечные времена, и в потомственные роды жалуем всему российскому благородному дворянству вольность и свободу, кои могут службу продолжать, как в нашей империи: так и в прочих европейских союзных нам державах» .

Но эта служба теперь, как видим, не обязательна и по выбору. Дворяне вправе служить как в своем Отечестве, так и за рубежом. «Кто же будучи уволен из нашей службы пожелает отъехать в другие европейския государства, таким давать нашей Иностранной коллегии надлежащие паспорты беспрепятственно с таковым обязательством, что когда нужда востребует", ... то всякой в гаком случае повинен со всевозможною скоростию волю нашу исполнить, под штрафом секвестра его имения» .

Но обращает на себя внимание следующий пункт: оказывается, на дворян возлагается особая служба по выборам «... для всяких случающихся надобностей. То Мы высочайше повелеваем отныне впредь всегда погодно е переменою быть при Сенате по тритцати, а при Конторе онаго по дватнати человек» .

Манифест давал дворянам право выбирать воспитывать своих детей как в собственной стране в училищах и домах, так и за границей. Выбор средств обучения не предполагал освобождения от учебы. Но из-за того, что не все дворяне были в состоянии дать детям образование, соответствующее положению в обществе, так как требовались немалые средства, то Петр III разрешает всем дворянам «за коими не более 1000 душ крестьян, объявлять детей своих прямо в нашем Шляхетном кадетском корпусе, где они всему тому, что к знанию благороднаго дворянства принадлежит, с наиприлежнейшим рачением обучаемы будут» .

Далее Петр III надеется, что в будущем «Все благородное российское дворянство, чувствуя толикия наши к ним и потомкам их щедроты, по своей к нам всеподцанической верности и усердию побуждены будут не удаляться, ниже укрываться от службы, но с ревностию и желанием в оную вступать и честным и не зазорным образом оную по крайней возможности продолжать» . Законодатель уверен, что дворянство без напоминаний со стороны правительства будет обучать детей и лишь при крайней необходимости предупреждает «все те. кои никакой и нигде службы не имели, но только как сами

в лености и праздности все время препровождать будут, так и детей своих в пользу отечества своего ни в какие полезныя науки не употребят, тех Мы яко суще нерадивых о добре общем презирать и уничтожать, всем нашим верноподданным и истинным сынам отечества повелеваем, и ниже ко двору нашему приезде или в публичных собраниях и торжествах терпимы будут» .

Несомненно, данный манифест имел огромное значение для дворянства. Этот документ изменил всю их жизнь. Вот как об этом писал С.Л. Корф: «Сотнями дворяне стали выезжать в свои поместья, куда тянуло их вовсе не стремление заняться земледелием или предаваться каким-либо местным хозяйственно-административным интересам, а просто желание отдохнуть от ненавистной и тяжелой столичной военной дисциплины и головоломной канцелярщины» .

Таким образом, новый закон стал вершиной в укреплении положения дворянства как привилегированного сословия. Закрепляя юридическое право на свободу от службы, он оставил за дворянами только нравственную обязанность. Дворянство, воспитанное по законам чести, должно было помнить о своем долге в развитии науки и бескорыстного служения народу. Однако, несмотря на полученные привилегии, одним из первых решительных действий «свободного дворянства» было лишение власти «освободителя». В то время, когда дворянство в общей своей массе радовалось, часть придворной знати и гвардия планировали заговор. Странность такого поведения объясняется тем, что им нужна была вольность, но не император, который «не знал» России и не отстаивал ее интересы. Гвардия произвела смену власти.

Литература и источники

Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ). Т.15. №11444. С. 912-915.

2. Очерки истории СССР. XVIII век. Вторая половина. М.: Изд-во АЫ СССР. 1956.С. 78

3. ПСЗ Т.13. №9909. С. 541-543; Т.Н. №10234. №102234. С. 85-87; Т.15. №11197. С.637-638

4. Болотов А.Т. Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанная самим им для своих потомков. СПб., 1870. Т. 1. С. 131-132.

5. Фанзова И.В. «Манифест о вольности» и служба дворянства в XVIII столетии. М.: Наука, 1999. С.З.

6. Романович-Славатинский А.В. Дворянство в России от начала XVIII в. до отмены крепостного права. СПб., 1870. С. 195.

7. «О повреждении нравов в России» князя Щербатова и «Путешествие» А. Радищева. М.: Паука, 1983. С.77-78; Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М.: Мысль, 1965. Кн. XIII. С.12-15; Семевский М.И. Шесть месяцев из русской истории XVIII в.// Отечественные записки, СПб., 1867. Т. 173. С.770; Корф С.А. Дворянство и его сословное управление за столетие /1762-1855/. СПб., 1906. С.4; Романович-Славатинский А.В. Указ. Соч. С. 191-197; Вернадский Г.В. Манифест Петра III о вольности дворянской и законодательная комиссия 1754-1766 гг.// Историческое обозрение. Пг„ 1915. Т.20. С.51-59.

8. Рубинштейн Н.Л. Уложенная комиссия 1754-1766 гг. и ее проект нового Уложения «О состоянии подданных вообще» // Исторические записки. М., 1951. Т.38. С.208-251; Троицкий СМ. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII в. М.: Наука. 1974. С.140-144.

9. Мыльников А.С. Петр III. М.; Молодая гвардия, 2002.С. 149-1 5 1; Фаиюва И В. Указ. соч. С.42.

10. Соловьев С.М. Указ. соч. С.11-12.

11. Большой энциклопедический словарь. М.: Изд-во «Большая Российская энциклопедия», 1998. С.652.

12. Романович-Славатинский А.В. Указ. соч. С.191.

13. Латкин В.Н. Законодательные комиссии в России в XVIII столетии. СПб.. 1887. Т.1 С. 80-184.

14. Вернадский Г.В. Указ. соч. С.55.

15. Там же. С.58.

16. Рубинштейн Н.Л. Указ. соч. С.239.

17. «О повреждении нравов в России» князя Щербатова и «Путешествие» А. Радищева. М.: Наука, 1983. С.77-78.

18. Вернадский Г.В. Указ соч. С.53.

19. Дмитрий Васильевич Волков. Материалы к его биографии. Письма Д.В. Волкова к Г.Г. Орлову от 10 июля 1762 г.// Русская старина. СПб., 1874. Т. 1 1. С.484.

20. Соловьев С.М. Указ. соч. С. 15.

21. Рубинштейн Н.Л. Указ. соч. С.237.

22. Семевский М.И. Указ. соч. С.770.

23. ПСЗ. Т.15. №11444. С.912-915.

24. Там же.

25. Там же.

26. Там же.

27. Там же.

28. Там же.

29. Там же.

30. Корф С.А. Указ. соч. С.4.

31. Плеханов Г.В. Сочинения. М.; J1.: Гос. изд-во, 1927. Т.24. С.22.

ВАСИЛЬЕВА ИЗОЛЬДА ВАЛЕРИЕВНА родилась в 1969 г. Окончила Чувашский государственный университет. Аспирант кафедры источниковедения и архивоведения Чувашского университета.___________________________________

В.Д. ДИМИТРИЕВ

ПОСАДСКИЕ ЛЮДИ, ПОМЕЩИКИ, МОНАСТЫРИ И КРЕПОСТНЫЕ КРЕСТЬЯНЕ ЧЕБОКСАРСКОГО, ЦИВИЛЬСКОГО, ЯДРИНСКОГО, КОКШАЙСКОГО УЕЗДОВ ПО ПЕРЕПИСНЫМ КНИГАМ 1646 ГОДА

В России с конца XV до конца XVIII в. проводились писцовые переписи (часто с межеванием) земель и податного населения для сбора налогов. В писцовых и межевых книгах содержатся ценнейшие сведения о землевладении и крестьянах. В 1646 г. на всей территории России впервые была проведена перепись податного населения - сос тавлены переписные книги. Переписывалось только мужское население. В Российском государственном архиве древних актов (РГАДА), в фонде 1209 - Поместный приказ - сохранились переписные книги 1646 г. Чебоксарского, Ядринского, Козьмодемьянского. Свияжского, Кокшайского уездов.

В настоящей статье постараемся изложить основное содержание переписных книг Чебоксарского, Цивильского, Ядринского и Кокшайского уездов, чтобы можно было использовать его как источник.

Переписная книга Чебоксарского уезда начинается словами: «Лета 7154 (1646)-го июля в 12 день по государеву, цареву и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии указу и по наказу из приказу Казанского дворца за приписью дьяка Пятова Спиридонова Офонасей Григорьевич Лодыжен-ской да подьячей Ондрей Булыгин, приехав в город Чебоксар на посаде по-садцких торговых и ремесленных людей в городе и в уезде в поместиах и в вотчинах в деревнях и в починках крестьянские и бобыл[ь]ские дворы, и во дворах самих и их детей и брат[ь]ю, и племенников, и внучат, и захребетников переписали с отцы и с прозвищи».

На посаде Чебоксарского города во дворах:

1) Иван Сергеев сын Севрин, 4 сына, 1 внук: «да и у него ж купленой та-тарченок Стенка»; 2) Я.А. Москвитинов, брат, 3 сына; 3) М.И. Тверитин, 1 сын; «у него ж, Михайла, взят на урошные годы нижегородец Онисимко Михайлов»; 4) А.М. Козлов, 3 брата, 3 сына, у брата 1 сын, «да у них же взят на урошные годы двоюродной их брат Ивашко Петров»; 5) Г.И. Ковшеников, 1 сын, 1 тесть («нищь и стар»); «да у него ж, Гаврила, купленой ево татарченок

Манифест о вольности дворянской (кратко)

Манифест о вольности дворянской (краткий рассказ)

Преемнику императрицы Елизаветы императору Петру Третьему меньше чем спустя два месяца после его вступления на престол (восемнадцатого февраля 1762 года) удаётся внедрить манифест «О даровании вольности, а также свободы российскому дворянству». Данный Манифест о вольности дворянской являлся законом, который существенно расширял вольности, а также права дворянского сословия в России.

Сам же документ состоял из девяти статей и преамбулы. Согласно ему была провозглашена необязательность дворянской службы, которая отныне считалась не правовой обязанностью, но почётным долгом перед российским правительством. При этом, офицеры-дворяне имели законное право выхода в отставку по собственному желанию, кроме разве что, периода военных действий и за три месяца до начала войны.

Представители дворянства, которые не имели офицерских чинов (обер-офицеры и солдаты) также имели право ухода в отставку, однако для этого было необходимо прослужить в армии не менее двенадцати лет. Кроме перечисленного, императорский манифест дворянству предоставлял дворянам право свободного выезда за границу, а также поступать к иным европейским государям на службу. При этом, сохранялись их выслуженные за границей чины и по возвращении к себе домой. Однако, в случае крайней необходимости представители дворянства, служащие у других правителей за границей, были обязаны немедленно возвратиться на родину под угрозой секвестра их имений.

В качестве единственной обязанности дворянского сословия «Манифест о вольности дворянской» оставлял только обязательное получение образования в иностранных или российских учебных заведениях и домашнее обучение «через знающих и искусных преподавателей».

Рассматриваемый нами сегодня документ, укрепляющий дворянское сословие, имел разнообразные социокультурные и социальные последствия. Ему удалось уничтожить прочную связь между государственной военной службой и правом владения крепостными душами, а также фактически превратить в безраздельную собственность дворянского сословия самих помещичьих крестьян.

Большая часть дворян сразу же вышла в отставку, переселившись в сельские области, что также способствовало формированию определённого социального вида сельского помещика и появлению усадебной культуры. Главные положения Манифеста позже были подтверждены Екатериной Второй в 1785 году в её Жалованной грамоте дворянству.

Однако дворяне тяготились и 25-летней службой и пытались достичь полного освобождения от нее. Этот вопрос интенсивно обсуждался улаженной комиссией Елизаветы Петровны с 1754 по 1766 года. Было установлено, что статьи проектоуложения легли в основу манифеста «О вольности дворянской» 1762 года и являлись реализацией предприятий, подготовленных еще при Елизавете Петровне.

Что же из этого следует? Следует из этого, что манифест отнюдь не продукт государственной мудрости Петра III. Эта идея носилась в воздухе и занимала умы ближайшего окружения императрицы Елизаветы Петровны.

Итак, подробнее о манифесте 1762 года, который вышел при Петре III. Данный манифест объявлял право дворян уходить в отставку. Увольнение запрещалось только во время военных действий за 3 месяца до их начала. Кроме того, манифестом дворянину была предоставлена возможность беспрепятственного отъезда за границу, однако с обязательством возвратиться в Россию.

Если руководствоваться свидетельством мемуариста Болотова, то манифест вызвал у дворянства восторженный прием. Вообще, процесс освобождения дворян от службы переплетался с мерами по ее облегчению. Правительство пошло навстречу требованиям дворян, изложенным в шляхетских проектах 1730 и 1731 годов.

Учредив сухопутный шляхетский корпус, контингент учащихся в нем был ограничен и не охватывал всех дворянских недорослей. И, как следствие, вслед за ним сеть сословных учебных заведений была расширена. Морскую академию, в 1752 году преобразованную в морской шляхетский корпус, и артиллерийская инженерная школа в 1756 году были объединены, превратившись в артиллерийский шляхетский корпус. Еще раньше в 1759 году был основан пажеский корпус, готовивший молодых дворян для придворной и гражданской службы.

Если в петровское время обучение считалось обременительной обязанностью дворян, то с возникновением узкосословных по составу учащихся учебных заведений, оно превратилось в привилегию. Пребывание в шляхетских корпусах считалось престижным, и чадолюбивые родители спешили пристроить туда своих отпрысков. Московский университет не относился к привилегированным учебным заведениям, и правительство, чтобы привлечь в него детей дворян, предписало присваивать выпускникам, определенным на гражданскую службу, обер-офицерские чины.

Одновременно с расширением сети сословных учебных заведений детям обеспеченных родителей предоставлялась возможность приобретать знания в домашних условиях. Так манифест 1736 года предусматривал проверку результатов домашнего обучения четырьмя смотрами недорослей, последний из которых проводился в 20-летнем возрасте. Лиц же, не овладевших знаниями, определяли без выслуги в матросы.

Манифест 1762 года, о котором мы говорили выше, значительно ослабил контроль за обучением и отменил строгости порядка овладения знаниями. Вместо угрозы наказания манифест взывал к совести главу семьи. Никто не должен уклоняться от обучения наукам, пристойным благородному сословию. Манифест породил категорию так называемых Митрофанушек, ярко, со знанием дела выведенных Фонвизиным в знаменитой комедии. Недорослей, не умевших читать, расплодилось под крылышком сердобольных родителей великое множество, и директор сухопутного шляхетского корпуса Шувалов вскоре после опубликования манифеста доносил, что многим было отказано в приеме в это учебное заведение из-за незнания, банально, даже грамоты. В итоге, манифест 18 февраля 1762 года положил начало новому этапу в истории дворянства. Если до 1762 года дворянство являлось тягловым сословием в том смысле, что подобно прочим сословиям оно было обременено обязанностями, то после этого манифест дал дворянам служить и возможность учиться без принуждения, обратив эти обязанности в привилегии. Сословные привилегии дворян оказали влияние на все сферы жизни общества, его социальную структуру, хозяйственную деятельность, культуру и даже быт.

Так на протяжении 30 лет (1730 - 1760 гг.) потомственное дворянство приобрело ряд выгод и преимуществ по душевому и земельному владению, именно: 1) укрепление недвижимых имуществ на вотчинном праве со свободным ими распоряжением, 2) сословную монополию крепостного права, 3) расширение судебно-полицейской власти помещика над крепостными до тягчайших уголовных наказаний, 4) право безземельной продажи крепостных, не исключая крестьян, 5) упрощенный порядок сыска беглых, 6) дешевый государственный кредит под залог недвижимых имуществ. Все эти преимущества сводились к резкому юридическому обособлению и нравственному отчуждению потомственного дворянства от прочих классов общества. В то же время постепенно облегчалась служебная повинность дворянства дарованием права поступать в военную службу прямо офицерами по образовательному цензу и установлением срока обязательной службы. Эти имущественные права и служебные льготы были увенчаны освобождением дворянства от обязательной службы. В патриотическое царствование Елизаветы около престола стояли русские люди потомственно-дворянского и казачьего происхождения, которые не разделяли боярских замыслов 1730 г., но ревниво оберегали интересы сословия, в котором родились или приютились как приемыши. В кругу этих людей росла зачавшаяся в испуганной дворянским холопством голове князя Д. М. Голицына мысль об окончательном освобождении дворянства от обязательной службы. Вращаясь в кругу этих людей, племянник Елизаветы, голштинский принц, назначенный ею в наследники престола, мог усвоить себе эту патриотическую идею еще при жизни тетки. По вступлении его на престол под именем Петра III люди этого кружка - Роман Воронцов, отец его фаворитки, и другие национал-либералы немолчно «вытверживали» ему, по выражению современника, об освобождении дворян от службы. Это желание было исполнено манифестом 18 февраля 1762 г. о пожаловании «всему российскому благородному дворянству вольности и свободы». Вот содержание этого семинарски-напыщенного и канцелярски-безграмотного акта. Все дворяне, состоящие на какой-либо службе, могут ее продолжать, сколь долго пожелают; только военные не могут просить об отставке во время кампании или за три месяца до нее. Неслужащий дворянин может отъехать в другие европейские государства, даже поступить на службу к другим европейским государям и по возвращении в отечество быть принят с выслуженным за границей чином; только «когда нужда востребует», всякий обязан по призыву правительства немедленно возвратиться из-за границы. Сохранялось право власти призывать дворян на службу, когда «особливая надобность востребует». Не была снята и учебная повинность: дворянам предоставлялось обучать своих детей в русских школах, или в других европейских державах, или же дома со строгим подтверждением, «чтоб никто не дерзал без учения пристойных благородному дворянству наук детей своих воспитывать под тяжким нашим гневом». Манифест давал сословию косвенное, но суровое побуждение к службе: выражая надежду, что дворянство, не укрываясь от службы, будет честно ее продолжать, дворян, нигде не служивших и детей своих на пользу отечества ничему не обучивших, манифест повелевал всем истинным сынам отечества, «яко нерадивых о добре общем, презирать и уничижать, ко двору не принимать и в публичных собраниях не терпеть». Нетрудно понять основную мысль манифеста: повинность, требуемую законом, он хотел превратить в требование государственной благопристойности, общественной совести, неисполнение которого наказуется общественным мнением. Но по логическому развитию этой мысли в манифесте выходит, что он предоставлял дворянину право быть бесчестным человеком, только с некоторыми придворными и общественными лишениями. Снимая с сословия вековую повинность, спутавшуюся с целым миром разнообразных интересов, манифест не давал никаких обдуманных практических указаний о порядке его исполнения и о последствиях, из него вытекающих. Легко понять, как встретило сословие эту новую милость. Современник Болотов в своих любопытнейших записках замечает: «Не могу изобразить, какое неописанное удовольствие произвела сия бумажка в сердцах всех дворян нашего любезного отечества; все почти вспрыгались от радости и, благодаря государя, благословляли ту минуту, в которую ему угодно было подписать сей указ». Один из поэтов того времени, дворянин Ржевский, написал по этому случаю оду, в которой говорил про императора, что он России вольность дал и дал ей благоденство.

ТРЕТЬЕ КРЕПОСТНОЕ ПРАВО. Манифест 18 февраля, снимая с дворянства обязательную службу, ни слова не говорит о дворянском крепостном праве, вытекшем из нее как из своего источника. По требованию исторической логики или общественной справедливости на другой день, 19 февраля, должна была бы последовать отмена крепостного права; она и последовала на другой день, только спустя 99 лет. Такой законодательной аномалией завершился юридически несообразный процесс в государственном положении дворянства: по мере облегчения служебных обязанностей сословия расширялись его владельческие права, на этих обязанностях основанные. Закон вводил крепостное право в третью фазу его развития, подготовлявшуюся с первой ревизии: личное договорное обязательство крестьянина по соглашению с землевладельцем до Уложения, в эпоху Уложения превращенное в потомственную государственную повинность крестьян на частновладельческой земле для поддержания служебной годности военно-служилого класса, крепостная неволя с отменой обязательной службы дворянства получила формацию, трудно поддающуюся правовому определению. Она утратила свое политическое оправдание, стала следствием, лишившимся своей причины, фактом, отработанным историей. В этой фазе права крепостная неволя получила довольно запутанный юридический и хозяйственный состав. Вместе с другими податными классами крепостные платили государству в виде подушной подати контрибуцию на содержание войска. Гораздо большая часть крепостного труда в виде денежного оброка, барщины и натуральных поборов шла в пользу владельцев. Эта часть слагалась из двух только мысленно различимых долей: 1) из арендной платы за земельный надел, которую крестьянин платил бы, если бы и не был крепостным, и за хозяйственную подмогу и 2) из контрибуционного специально крепостного налога на содержание владельца, обязанного службой, требовавшей особых расходов. Судебно-полицейские полномочия служили помещику вспомогательными средствами для исправного исполнения обязанностей, возложенных на него еще до отмены обязательной службы, именно сбора с крепостных подушной подати и хозяйственной им подмоги в случае неурожая. Даруя вольность дворянству, перенося дело с военно-политической на фискально-полицейскую почву, государство и дворянство поделили между собой крепостного: государство уступало сословию свои права на личность и труд крепостного за обязательство платить за него подушную подать и опекать его хозяйство, насколько это нужно было для поддержания производительности земли, как финансового источника, «дабы земля праздна не лежала», по выражению указа 1734 г. Такие же права и поручения даны были управляющим дворцовых и церковных крепостных крестьян. Таким образом, около 4 900 тысяч крепостных, составлявших не менее 73% всего податного населения по второй ревизии (1740-х годов), отдано было в хозяйственное и судебно-полицейское распоряжение частных лиц и учреждений из-за ежегодного платежа 3 425 тысяч рублей. Независимо от возможных юридических определений на практике такая фискальная операция очень походила на сословный наследственный откуп с превращением личности и труда крепостного человека в доходную регалию. Потому крепостное право этого третьего образования можно назвать откупным или фискально-полицейским , в отличие от двух предшествовавших, лично-договорного и наследственного военно-служилого. Церковные земли с крестьянами вскоре были секуляризованы. Характер третьего крепостного права вполне и ярко обнаружился на помещичьих землях, на которых по второй ревизии числилось до 3 1/2 миллионов крепостных душ, что составляло более половины, именно 54%, сельского населения империи. В этом праве еще меньше правомерности, чем в прежних. Закон и практика, т. е. попустительство властей, стерли и те слабые обеспечения личности и труда крепостного, какие пощадило Уложение, и прибавили новые злоупотребления к прежним. Произвольные перемещения крестьян, пожалования населенных имений даже по выбору жалуемых, массовое закрепощение из подушного оклада непристроенных людей, бродяг, безместных церковников и т. п., смешение крестьянской пашни с барской в первую ревизию, переложившую налог с земли на души, чем была крайне затруднена нормировка земельного наделения крестьян и их повинностей, напротив, облегчено обезземеление крестьян посредством расширения барской запашки, наконец, допущение безземельной продажи крестьян в розницу - все это давало совершенно превратное направление крепостному вопросу. В XVII в. землевладельцы стремились сажать дворовых людей на пашню в крестьяне, мешая виды неволи. Первая ревизия закрепила это смешение, зачислив всех неподатных холопов в подушный оклад наравне с крестьянами. Пользуясь этим смешением, рассчитанным на усиление, а не на порабощение народного труда, после Петра правительство и дворянство стали превращать крепостное крестьянство в податное холопство. Образовался худший вид крепостной неволи, какой знала Европа, - прикрепление не к земле, как было на Западе, даже не к состоянию, как было у нас в эпоху Уложения, а к лицу владельца, т. е. к чистому произволу. Так, в то время, когда наше крепостное право лишилось исторического оправдания, - в это именно время у нас началось усиленное его укрепление. Оно шло с обеих сторон - правительственной и дворянской. Правительство, прежде взыскательное к дворянам, как обязанным своим слугам, теперь старалось щадить их, как своих вольных агентов, командированных в их же деревни для поддержания порядка. Одно сопоставление вскрывает перелом в дворянских понятиях, совершившийся на протяжении 70 - 80 лет. В правление царевны Софьи князь В. В. Голицын находил возможным освободить крестьян законным путем с уступкой им обрабатываемых ими земель. Родич его князь Д. А. Голицын, приятель Вольтера, задумал подать первый пример к освобождению крестьян с дарованием им собственности. Свободомыслящего князя поняли так, будто он настаивал на уступке крестьянам земель, которые они обрабатывали. В 1770 г. князь обидчиво писал в свое оправдание, что подобная нелепость никогда не приходила ему в голову: «Земли принадлежат нам; было бы вопиющей несправедливостью отнять их у нас». Под дарованием собственности крестьянам он разумел только личное их освобождение, т. е. «собственность их на свою личность», право на движимость и дозволение приобретать землю тем, кто может. Очевидно, указ 1731 г., пожаловавший бывшие поместья в вотчины, изменил взгляд помещиков на свои земли, а манифест 18 февраля 1762 г. укрепил этот измененный взгляд. Прежде из своего полкового или канцелярского далека помещик знал, что его земля - ограниченное, стесненное, условное владение. Обязательная служба, сходя с дворянских плеч, уносила с собой и память о происхождении и значении крепостного права. Гнездясь в своей усадьбе со своими судебно-полицейскими полномочиями, среди бесконтрольной практики власти, он привыкал видеть во владеемом поместье свою государственную территорию, а в его населении своих «подданных», как и учили его называть своих крепостных правительственные акты. Правительство могло рассчитывать, что собственный интерес заставит помещика заботиться о своих крестьянах, об их хозяйстве, чтобы поддержать их платежную способность, ослабление которой больно било бы самого помещика, как ответственного податного плательщика за своих крепостных. Подготовлен ли он службой к сельскому хозяйству - этот вопрос, по-видимому, мало тревожил правительство, хотя в 1730 г. среди самих дворян высказывалось опасение, что «подлое шляхетство», низшее дворянство, которого считалось больше 50 тысяч, распущенное из армии по домам, все равно трудами своими от земли питать себя не привыкнет, а в большинстве разбоями и грабежами промышлять станет да воровские пристани у себя в домах держать будет.